Красивая индианка с ненавистью в глазах повернулась к белокурой англичанке:

— Или ты сейчас же уйдешь, или я…

— Не угрожай мне, ты, чертова сука. Я только вчера вонзила нож в спину бандита, а он был в два раза больше тебя. Я разделаюсь с тобой в два счета.

Девон с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться, зная, что это не только причинит ужасную боль, но и приведет в ярость двух раскипятившихся женщин.

— Женщина-Пантера, ты была очень добра, принеся мне еду, но я считаю долгом чести держать эту белую женщину под своей защитой, потому что она спасла мне жизнь. Пожалуйста, оставь еду, и я поем.

— Девон…

— Пожалуйста. — Его голос был мягким, но непреклонным.

Женщина поднялась с яростным шуршанием юбок и, бросив на Барбару свирепый взгляд, вышла из комнаты.

Барбара обратила холодный взгляд своих голубых глаз на его простодушное лицо.

— Ты был ее любовником, ведь так?

На этот раз он усмехнулся, потом застонал.

— Ну и что из того, если был? От мускогских женщин не требуют сохранения девственности до замужества. Так что для нее это не бесчестье.

— Но, несомненно, великая честь для тебя переспать с каждой шлюхой в этой жалкой колонии!

«Что я делаю? Веду себя, как сварливая ревнивица!» Как же она ненавидела эту медленную улыбку, которая постепенно прокрадывалась на лицо Девона.

— Не смей насмехаться надо мной, Девон Блэкхорн! Это плохое вознаграждение за спасение твоей жалкой жизни.

Он нахмурился.

— Кстати, о вознаграждениях и наказаниях, я припоминаю дело о двух жирных кроликах, которых ты должна была поджарить для нас, а закончила тем, что съела их сама.

— Они вовсе не были жирными, и я съела только одного, или, вернее, часть одного… ну, хорошо, большую часть одного. Ты был таким невыносимым грубияном, что я едва ли была расположена кормить тебя.

— А сейчас расположена? — В его глазах не осталось и следа насмешливости. Что-то еще светилось в их теплых, коричневых глубинах.

Она начала суетиться с едой. Увидев деревянную ложку на подносе, Барбара возмущенно фыркнула:

— А меня они заставили есть пальцами.

Он пожал плечами, затем поморщился:

— Это обычная вещь среди мускогов, но те из нас, кто рос среди белых, предпочитают пользоваться приборами.

Когда он попытался сесть, Барбара помогла, скатав несколько тяжелых одеял и подложив их ему под спину. Он наблюдал, как она работает, и вдыхал аромат лавандового мыла, наслаждаясь тем, как простая коленкоровая рубашка и юбка подчеркивают красоту ее роскошного тела.

— Мне нравится этот наряд, ваша светлость, — сказал он мягко.

Она чуть не выронила ложку, затем пришла в себя.

— Тогда тебе стоило бы посмотреть на меня, разодетую в бальное платье, с напудренными волосами и мушками на лице.

Он взял локон ее волос между пальцев и залюбовался тем, как свет заиграл на нем.

— Никогда не пудри эти чудесные волосы. Они словно лунный и солнечный свет, слившийся вместе.

— Тебе лучше поесть и восстановить силы, — произнесла она сдавленным голосом, куда больше смущенная его красноречивым комплиментом, чем саркастической насмешливостью.

— Да, силы мне понадобятся, — ответил он тихо.

В последующие дни Девон выздоравливал с удивительной быстротой. Барбара проводила большую часть дня, ухаживая за ним и парируя яростные взгляды и оскорбления Женщины-Пантеры, которая старалась бросить их в нее при каждом удобном случае.

Как ни странно, но Барбара обнаружила, что ей начинает нравиться жизнь в мускогской деревне. Ребенком она всегда была любознательной и отважной, любила приключения. Индейцы были очаровательными людьми, а вовсе не тупыми и грязными дикарями, о которых, вздрагивая от отвращения, говорили в лондонских гостиных.

Однажды утром Девон был удивлен, обнаружив высокомерную леди Барбару с Перепелкой и ее дочерьми, толкущую кукурузу в большом выдолбленном бревне. Ее великолепные, волшебные волосы были заплетены в косу, но несколько выбившихся завитков упали на лицо. Работая под теплым утренним солнцем, она отбрасывала назад влажные от пота локоны и упорно продолжала свое дело.

Он обошел сад рядом с домом Высокого Журавля и подошел к ней сзади.

— Вижу, ты помогаешь женщинам в подготовке к празднику Урожая.

Барбара чуть не выронила большой деревянный пестик, с которым так неуклюже управлялась. Довольно застенчиво она улыбнулась Девону.

— В действительности я взялась за это дело лишь назло Женщине-Пантере, которая сказала, что я ленива и от меня нет никакой пользы. А ведь, действительно, все вокруг так много работают…

Она окинула взглядом беспорядочно разбросанные дома и огороды. Женщины толкли кукурузу, трудились на огородах, убирали свои дома, в то время как мужчины обрабатывали свежие туши убитых оленей.

— Год у мускогов начинается с урожая новой кукурузы. Это особый религиозный праздник, время искупления грехов для мускогов. Люди обновляют свою жизнь и начинают ее сызнова. Все преступления, кроме убийств, прощаются, никто не должен таить зла на своего товарища, — объяснил Девон.

— Какая замечательная традиция. Как было бы здорово, если бы все люди покончили с войнами и враждой и начали жизнь заново.

— Тогда ты и твой брат вернулись бы в Англию, — сказал он тихо.

— Возможно. А что будет с тобой? Останешься королевским рейнджером или вернешься жить с людьми своей матери, когда закончится война?

— Мне не особенно нравится подчиняться приказам. Думаю, что после демобилизации я снова стану торговцем между белыми и мускогами.

— А Женщина-Пантера вписывается в твои планы, Девон?

Что заставило ее спросить это? Он улыбнулся той своей ослепительной, мальчишеской улыбкой, которую она так полюбила.

— То, что планирует Женщина-Пантера, меня не касается. Мы когда-то были любовниками, но я сразу сказал, что не женюсь на ней.

— А у тебя не будет неприятностей с Высоким Журавлем за такое свободное обращение с его дочерью? — Барбара старалась придать своему голосу беспечность, которой совсем не чувствовала.

— Нет. Женщина-Пантера не его дочь, иначе она была бы моей кузиной, а такая любовная связь считается у мускогов кровосмешением. Пантера родилась у его жены до того, как они поженились. Никто как отец не заявил на нее права. В любом случае брак девушки устраивает не ее отец, а дядя или брат по материнской линии.

— Ты говоришь об этом так легко, словно незаконнорожденный ребенок совсем не позор.

— Если женщина имеет любовников до замужества, то родить ребенка не считается позором ни для нее, ни для малыша. Но после свадьбы как муж, так и жена обязаны хранить верность. Наказания за супружескую измену очень суровы.

Барбара задумалась над иронией его слов.

— А среди моих людей все как раз наоборот. В брачную ночь женщина должна быть чистой, как только что выпавший снег, но будучи лишенной девственности, она может спать с кем пожелает, как и ее муж. — Тоскливый взгляд появился на ее лице. — Мои родители не выносили друг друга. Мама вздохнула с облегчением, когда отец умер, хотя, впрочем, она и не дожидалась его смерти, чтобы завести себе любовников. Боже, мир сходит с ума.

Девон ощутил в ее словах боль.

— У тебя было одинокое детство, ведь так?

Она подняла пестик и с силой опустила его.

— О, у нас с Монти были дюжины нянек и наставников. Мы никогда не были одни.

— Но у вас не было родителей.

Ее плечи опустились, и она повернулась к нему, внезапно почувствовав непреодолимую потребность излить душу.

— Знаешь, почему я была отправлена в Саванну? Я увела у матери ее любовника. — Увидя изумление, отразившееся на его лице, она добавила: — Нет, я, конечно, не спала с Дартом. При одной только мысли об этом у меня возникает желание выпить кружку того черного зелья и очиститься.

— Ты увела его, чтобы досадить ей, — сказал он, начиная понимать.

— Это был только один из моих грехов. Я проиграла кучу денег в покер и вела слишком фривольный образ жизни для незамужней женщины моего класса. Я взбалмошная и испорченная, Девон. — Она произнесла это, как вызов.