Annotation
Felis — международный литературный независимый альманах, совместно выпускаемый издательством "Э.РА" и творческим объединением "Хранитель Идей".
В этом номере в разделе "Публицистика" представлен Александр Папченко; в разделе "Проза" — Геннадий Лагутин, Вера Синельникова, Михаил Акимов, Михаил Пегов, О.Т.Себятина, Леонид Старцев, Тамара Полилова, Татьяна Берцева и Орли Элькис; в разделе "Поэзия" — Алена Грач и Татьяна Стрекалова; в разделе "Литературоведение" — Рене Маори.
Публицистика
Александр Папченко
Автор о себе
Как я продавал свои книжки или новогодний репортаж!
Проза
Геннадий Лагутин
Об авторе
Из цикла рассказов «Дед Валериан и я»
Вера Синельникова
Автор о себе
Акварели
Михаил Акимов
Об авторе
Консультант
Михаил Пегов
Автор о себе
Принципы Томаса Джефферсона
О. Т. Себятина
Об авторе
Баськины царапки
Леонид Старцев
Об авторе
Последний концерт
Тамара Полилова
Автор о себе
Посылка, или Жизнь после жизни здесь
Татьяна Берцева
Автор о себе
Узнать имя
Орли Элькис
Об авторе
Рождение мира
Поэзия
Алена Грач
Автор о себе
Дневники в рифмах
О встречах, с послевкусием абсента...
Татьяна Стрекалова
Автор о себе
Месяц Рай
Одуванчики
Вальс
Счастье
Леший
Литературоведение
Рене Маори
Об авторе
Мастер-класс «Художественный образ»
Об издателях
notes
1
2
3
4
5
6
Публицистика
Автор о себе
С чего это началось... Родился я, с исторической точки зрения, вчера, то есть в 1960 году, 4 октября. Мой отец — Иван Афанасьевич Папченко, мать — Лидия Даниловна Папченко, в девичестве Кондратенко.
Приютил нашу семью миниатюрный станционный поселок Янполь (ныне это поселок Привокзальный) Сумской области Украинской ССР, где, пожалуй, единственным значительным зданием в то время был железнодорожный вокзал. Янполь, нанизанный, словно бусина, на струну Юго-Западной железной дороги, терялся в перелесках, южных, уже разбавленных полями, отрогах Брянских лесов. Я «тарзанил» в этих перелесках, так как следить за мной было некому. Моя мама тяжело заболела туберкулезом, когда мне исполнился год, и ей приходилось подолгу лечиться. Отец оставил нас. И я жил с дедом. Но как он мог уследить за мной...
Однажды мы вернулись с прогулки, и деду стало плохо. Наверное, прихватило сердце. Уже стемнело, и – чтоб найти лекарства – дедушке, а видел он скверно, нужно было включить свет. А встать со стула он и не может. А я не могу дотянуться до выключателя. Дед смотрел-смотрел, как я прыгаю, и заплакал – старый и малый. Наша семья жила как-то привычно бедно. У нашей соседки, старушки, в домике был земляной пол, и это никого не удивляло. Телевизора у нас, естественно, не было. Было радио. Старинная радиола. По которому дедушка изредка слушал, как я теперь вспоминаю, «Голос Ватикана» или нечто в этом роде...
И вообще в поселке обитала некая религиозная христианская секта, в простонародье этих граждан называли баптистами, так вот я вместе с мамой посещал, так называемые собрания. Мне это казалось довольно скучным времяпрепровождением. Вместе со взрослыми я слушал читаемую вслух Библию – впрочем, это могло быть скорее Евангелие. Потом мы причащались, молились, на коленях...
Присматривать за мной было некому, и поэтому я с 1965 года жил в детдоме миленького и маленького городка Ахтырка.
Детдом. Всё в моем станционном детстве было шершавое и неровное — стволы деревьев, заборы, мебель — деревянный из струганных досок диван, лавка, даже посуда была щербатая. Поэтому, быть может, первое сильное эстетическое впечатление на меня произвело обыкновенное, в красный горошек, блюдце, и в нем горка наструганной на терке вареной морковки. Блюдце стояло на безупречно ровной, совершенно ровной, невозможно ровной, белой пластиковой столешнице. К слову, вареную морковку я ненавижу до сих пор... И как это все понимать? Ну не нравится мне она, зато так красиво смотрится на блюдце!
С 1967 года я жил и учился в школе-интернате города Шостка Сумской области Украинской ССР. Мама. Мама неподалеку, в тубдиспансере пристанционного поселка Воронежский. Это в десяти километрах от Шостки. И все-таки, наверное, из-за специфики её болезни, встречались мы не часто. Иногда я ей звонил. Иногда она мне. В таком случае дежурный по спальному корпусу выбегал во двор, и разносилось окрест: «Папченко, к телефону!» Как обидно, что в те времена еще не знали сотовых телефонов.
По просьбе мамы надо мной оформила опекунство Антонина Никитична Хвист. То есть я по-прежнему учился в интернате, а все выходные и каникулы проводил в районном центре Ямполь, у бабушки. Её семья заменила мне родную семью, насколько это вообще возможно. Помню, каждый понедельник я мчался на пятичасовую утреннюю электричку, чтобы успеть в интернат до начала занятий. Как сейчас вижу – туман. Мост через речку Ивотку. Мне казалось тогда, что так потерянно я себя никогда больше не буду чувствовать. Последнюю сотню метров я пробегал — улочка тянулась вдоль кладбищенского забора...
Когда мне исполнилось девять лет – умерла мама. Её похоронили на станции Янполь (пос. Привокзальный). Там очень маленькое кладбище. Миниатюрное...
...Преодолевая все попытки моих учителей русского и украинского языков и литературы – Ольги Ивановны Шуляк и Нины Ивановны Пасечник – обучать меня, я читал книжки. Да здравствует библиотека имени А. П. Чехова на Петуховке, пригороде Шостки! Кажется, я прочел там если не всё, то половину, это уж точно...
В 1974 году умер отец.
Моя интернатская кличка – Тапочек. И вообще интернат – чрезвычайно много для такой краткой биографии, как эта, и поэтому Бог с ним, оставим его...
...В 1977 году я окончил школу-интернат и поступил в кинотехникум города Ростова-на-Дону. Шестнадцать лет, первое большое путешествие, южная ночь, запахи остывающего асфальта, кондитерские ароматы «экзотических» фруктов... Впервые в своей жизни я брожу ночью по вокзалу с некоторой суммой денег в кармане, позволяющей, однако, чувствовать себя магнатом. В полусонном сознании, одуревшем от вокзальной толчеи, шума и ярких огней, реальность плавится, трансформируется в нечто неуловимо сказочное. Потом я догадался, что несколько часов был счастлив...
Во время учебы в кинотехникуме, подрабатывал в парке им. Вити Черевичкина в кинотеатре «Спутник» киномеханником...
1980 год – служба в армии. Железнодорожные войска. Учебка – в Чернигове: щебенка, лопата, известка, железнодорожная катастрофа, восстанавливаем дорогу, юный сержант. «Машка! Дай!» На призыв «дай» мы, продев ломы под шпальную решетку, дружно их рвем, сдвигая на миллиметр рельсы... Госпиталь. Первые раненые из Афганистана. Из учебки – в Карелию... Утонувший в снегах палаточный городок под Кондопогой встречает нас дикими воплями – лейтенант имярек, в драбадан пьяный, с крыши барака орет благим матом: «Мама! Мамочка! Забери меня отсюда!»
Демобилизовавшись в 1982 году, работал в родном Янполе в химчистке, оттуда перевелся на местный завод в ремонтную бригаду, потом в кинотеатр «Салют» – киномехаником. И наконец в 1984 году переехал в Свердловск и устроился на Свердловскую киностудию. Вначале работал дольщиком, то есть толкал тележку с кинокамерой, потом супермехаником, ассистентом оператора, вторым оператором...
Художественные фильмы, в съемках которых я принимал участие:
- «Один и без оружия» (Реж. В. Хотиненко, оператор Б. Шапиро);