Он перевернул лист и перешел к следующему пункту своего списка вопросов.

– Что мне принести в качестве подарка, чтобы произвести хорошее впечатление?

– Разве я не предупредила?

– Нет.

– Так. – Она откинула локон за плечо, и Спенсер с трудом оторвал взгляд, так грациозно было это движение. – Если ты действительно хочешь угодить, принеси копченую индейку или ветчину.

– Но ведь миссис Джордан обещала приготовить гуся.

– У меня дурное предчувствие, мама не очень хороший кулинар. И вообще интуиция подсказывает мне, что не мешает подстраховаться. Твоя индейка будет очень кстати.

– Может быть, все же прихватить пирог или бутылочку вина...

– Поверь мне, копченая индейка – это то, что нужно.

– Как скажешь. – Спенсер сделал соответствующую пометку, присовокупив на всякий случай вино.

Он узнавал о Лекси все больше и все больше симпатизировал ей.

С Лекси ему было хорошо и спокойно, несмотря на неудачу с бильярдом. По крайней мере, до тех пор, пока она не спросила его о родителях.

Конечно, с точки зрения здравого смысла вопрос был вполне разумным и уместным, но Спенсеру было неприятно отвечать на него. То есть он мог бы придумать что-нибудь правдоподобное, но лгать Лекси совсем не хотелось, а рассказать правду он пока не был готов. Истинной истории его семьи не знал никто, даже друзья из лаборатории.

– Ни братьев, ни сестер у меня нет, – отрезал молодой человек. – Мои старики ушли на пенсию, живут в предместье Далласа. Может, попробуем еще раз сыграть в бильярд?

К счастью, она не стала больше расспрашивать.

– Ты настоящий храбрец! Они сыграли партию, и на этот раз без всяких эксцессов.

По дороге домой они мило болтали, Лекси показывала дорогу. Взобравшись на холм невдалеке от ее дома, Спенсер машинально посмотрел налево. Это была единственная точка в городе, откуда открывался вид на водопады, рядом с которыми стояло здание Центра исследований по информатике и электронике. Водопады ночью подсвечивались. Отсветы огней отражались в воде, играли на стенах здания.

Спенсер притормозил, чтобы показать Лекси эту красоту, но внезапно резко остановил машину.

– Что случилось?

– Я хотел показать тебе здание нашего центра; ночью оно похоже на сказочный дворец, но в лаборатории горит свет.

– А не должен?

Естественно, не должен. Будем надеяться, что это не взлом. Спенсер посмотрел на часы.

– Рип у нас работает в основном по ночам, но он предпочитает полумрак.

– Может, поедем, проверим?

– А ты не против?

Лекси покачала головой, и молодой человек нажал на газ.

Они шли по гулкому коридору к лаборатории. Спенсер наклонил голову и прислушался.

– По-моему, это виолончель... Лекси эти звуки были хорошо знакомы: подруга постоянно упражнялась дома.

– Точно, – ответила она. – Значит, Франческа еще здесь. Странно. Я оставила ей свою машину, когда ушла, но сейчас на стоянке внизу я ее не заметила.

– Что они там делают? – пробормотал молодой человек, берясь за ручку двери. Они вошли и застыли.

Фрэнки, вся опутанная проводами, сосредоточенно играла сложную музыкальную пьесу.

Мэрри сидел рядом с девушкой, зачарованно глядя на нее. Гордон и еще один сотрудник, имени которого Лекси не помнила, топтались у компьютера. Остальные смотрели на осциллограф и перебирали листы с синусоидами, выходившие из принтера. Мистер Октябрь, по обыкновению, держался поодаль: он печатал на компьютере с неистовой скоростью, бурча что-то себе под нос.

– Что они с ней сделали?

– Они подключили к ней электроды, что-то изучают. – Спенсер явно пытался вникнуть в замысел коллег. – Это касается руки. Думаю, идея хорошая.

– Откуда ты знаешь?

Молодой человек кивнул в сторону нелюдимого мистера Октября.

– Потому что Рип принимает в этом участие. Он человек серьезный, зря время тратить, не станет. Спенсер шагнул вперед и поздоровался.

– Док! – обрадовались все, кроме Рипа: он даже не поднял глаз.

Франческа была похожа на кошку, которая объелась сметаной.

– Мэрри, что у вас здесь происходит? Мэрри глубоко вдохнул.

– Это невероятно! – начал он. – Мы показали Фрэнки экспериментальную модель руки и объяснили, что у нее будет поверхность с тактильной чувствительностью. – Молодой человек остановился, чтобы перевести дыхание.

Франческа продолжила:

– А я сказала, что по колебанию струн могу чувствовать пальцами, чисто ли играю.

Спенсер слушал весьма заинтересованно. Лекси ощутила укол ревности, но немедленно постаралась его отогнать.

– И вы пытаетесь понять, как ее мозг получает и передает эту информацию, и переводите сигналы на компьютерный язык. – Он подбежал к монитору, не обращая внимания на Франческу, что несколько успокоило Лекси.

Впрочем, ненадолго, потому что Спенсер взял со стола какую-то фотографию и перевел с нее взгляд на виолончелистку.

Это был тот самый черно-белый снимок обнаженной Франчески. Очень красивая фотография.

При обычных обстоятельствах Лекси не имела бы ничего против нее.

Однако данные обстоятельства нельзя было назвать обычными.

Девушка собралась с духом и подошла к подруге.

– Что ты делаешь?

– Я принесла им фотографию.

– Зачем?

– Я думала, справедливости ради стоит показать им мою, раз уж я каждое утро любуюсь их изображениями в календаре. Теперь и им есть на что смотреть, – самодовольно заявила Фрэнки.

– Очень мило, – заметил Спенсер, положив снимок обратно на стол. – Рип, что там у тебя?

– Отличные данные, – ответил отшельник, не поднимая головы.

– Надо полагать, это высшая похвала, – прошептала Франческа.

– Франческа, сыграй, пожалуйста, еще раз, чтобы я мог посмотреть, как это работает, – попросил Спенсер.

– Хорошо, док. – Девушка взяла смычок и слегка повернулась к подруге. – Они называют его доком.

– Знаю.

Лекси посторонилась. Спенсер словно больше не замечал ее. Он, то тыкал пальцем в экран, то указывал на Фрэнки, то кричал что-то Рипу и бежал посмотреть на распечатку результатов у Боба. Ах да, его зовут Боб. Он такой застенчивый, посмотрит на Франческу – и тотчас заливается краской. А вот Мэрри – преподаватель химии из «Литтлтри» – даже не скрывает своего восхищения.

Лекси могла бы пойти домой, но ключи от машины были у Фрэнки. К тому же непонятно, где она оставила машину.

Один из электродов отстегнулся, и вся компания собралась вокруг Франчески, пока Мэрри снова закреплял его.

– Не устала? – заботливо поинтересовался он. – Принести тебе попить?

А меня никто и не спросит, не хочу ли я пить, с досадой подумала Лекси. Казалось, про нее просто забыли.

– Эй, Рип, принеси-ка нам кока-колы.

Неприступный мистер Октябрь оторвался от компьютера и пошарил в карманах джинсов в поисках мелочи. Наконец он нашел две монеты и, подняв глаза, заметил Лекси. На его лице отразилось удивление.

– А я и забыл, что вы почтили нас своим присутствием, сударыня, – ухмыльнулся он, опуская монеты в автомат.

– Не вы один, – отозвалась девушка, надеясь, что он не заметит ее досады.

Рип присвистнул. Мэрри немедленно протянул руку и поймал брошенную товарищем банку с кока-колой.

– Позвольте сопровождать вас до вашего чертога, красавица, – продолжил мистер Октябрь. Остаться наедине с Королем ночи? Он улыбнулся, заметив ее замешательство.

– Откиньте страх, я уже поужинал. Что за глупости лезут в голову? Лекси, рассмеявшись, подхватила сумочку.

– Ну, тогда я согласна.

Машина Рипа походила на автомобиль Бэтмена, хотя на самом деле представляла собой черный «додж-вайпер» и была абсолютно под стать хозяину.

– Я так благодарна вам за предложение, подвезти меня, – произнесла Лекси, когда они выезжали со стоянки. – Очень интересно смотреть, как вы работаете, но завтра мне рано вставать. – Она чувствовала оценивающий взгляд Рипа, и ей было неуютно.

– Не стоит благодарности, – отозвался Рип. – Спенсер Прайс так сосредоточен на достижении цели, что не способен насладиться чем-либо другим. Ему следовало бы понимать, что прекрасной дамой с кожей, подобной лунному свету, и волосами, темными, как сама ночь, нельзя пренебрегать.