Анатолий поднялся, подцепил раствор из ведра, шлёпнул его на угол плиты и уложил кирпичину.

— Зря мальчишку обидели, — сказал он. — Зачем ты на него накричал?

— Это ты на него накричал, — огрызнулся Кирилл. — Ты на него второй день кричишь. Не разбираешься в людях.

— Ты разбираешься. — Анатолий положил ещё одну кирпичину. — Давай догоним его. Объясним: мол, вышло недоразумение.

Они выскочили из домика. Кирилл крикнул:

— Эй!.. Эй!..

Никого вокруг.

— Эй, ты!.. — снова закричал Кирилл. — Слушай, а как его зовут?

— Варяг, — смущённо сказал Анатолий.

Конечно, отыскать такого заметного мальчишку в деревне — дело простое. Спросил, и каждый ответит.

У скотного двора приятели встретили доярок в белых халатах.

— Простите, — сказал Анатолий. — Вы не скажете, где тут мальчишка живёт?

— Какой? — спросила красивая девушка с ямочками на щеках.

— Такой…

— Майка выцветшая, трусы обвислые, — пришёл на подмогу приятелю Кирилл. — Нос вроде фиги… Голова не стриженная давно.

Девушка засмеялась.

— У нас все такие. Их сейчас стричь некогда. Мы их по весне вместе с овцами стрижём.

Засмеялись и другие доярки.

— А девчат вы не ищете? — Подталкивая друг друга, они протиснулись в дверь.

— У него на одной ноге калоша, верёвочкой привязанная! — крикнул Кирилл.

Девчата за дверью захохотали ещё громче.

Кирилл и Анатолий упрямо шагали по улицам. Улиц в деревне немного. Одна, другая — и всё тут.

— Культурные городские люди, — ворчал Анатолий. — Даже имени не спросили. Позор!

Возле правления колхоза стоял трактор. Мотор работал на малых оборотах, пофыркивал и иногда встряхивал машину. К трактору была прицеплена самосвальная телега с громадным возом сена. Коза, встав на задние ноги, теребила сено. А возле крыльца стояли тракторист и девушка-счетовод.

Увидев тракториста, Кирилл и Анатолий воспряли духом.

— Этот мальчишка… Где он живёт? — спросил Анатолий. — Тот, помните?

— Помню, — пробурчал парень свирепо. — Эта чума вон в том доме обитает. Его Гришкой зовут…

— Спасибо, — сказал Кирилл.

Они с Анатолием пошли было, но парень окликнул их:

— Постойте. Его сейчас дома нет. Он у бабки Татьяны.

Дом бабки Татьяны оказался тем самым, где Кирилл и Анатолий просили молока. На стук им никто не ответил. Они вошли в просторные чистые сени, остановились на пороге комнаты.

В комнате чисто. Пол устлан стираными дорожками. На стене два плаката по животноводству, старая икона и портрет Ворошилова в военной форме. Скатерть на столе откинута. На газете наполовину разобранная швейная машинка старинного образца.

— Гришка! — позвал Анатолий тихо.

Молчание. Только край занавески шуршит по обоям.

— Гришка! — позвал Кирилл.

Опять тишина.

За их спинами открылась дверь. Вошла бабка Татьяна.

— А-а-а, — сказала она. — Здравствуйте… За огурчиками зашли?

— Нет, огурчики потом. Мы Гришку ищем.

— Гришку? Чего же его искать? Вон он, машинку налаживает. — Бабка подошла к дверям, глянула в комнату. — Только что был… Меня вот за маслом послал к Никите Зотову, к шофёру. Говорит, принеси солидол. Без него не получится… — Бабка поставила баночку с маслом возле машинки, посмотрела туда, сюда. — Вы проходите, садитесь… Я вас молочком топлёным угощу.

Кирилл и Анатолий прошли к столу. Бабка вытерла руки о фартук и засеменила за перегородку к печке. Вдруг она громко вскрикнула и выскочила обратно.

— Кто там?

— Где?

— Там, — сказала старуха испуганным шёпотом и показала локтем за перегородку. Она смотрела на гостей со страхом и недоверием. — А куда ж вы вчерась, кормильцы, удрали?..

Кирилл и Анатолий встали из-за стола.

Старуха попятилась, потом шустро подскочила к окну.

— Иван! Иван! Спасай! — завопила старуха, откинув занавеску. — Я ж тебе говорю, — спасай, окаянный!

Кирилл и Анатолий подошли к русской печке.

На шестке, между чугунов и сковородок, топтались два громадных валенка, перепачканные в золе и саже. Один валенок приподнялся. Из пятки у него выбивался дымок. Вероятно, пятку прожгло углем. Анатолий решительно постучал по валенку согнутым пальцем.

— Слушайте, товарищ.

Валенок опустился, выдавив из пятки ядовитое облачко дыма.

Анатолий постучал ещё раз.

— Эй, что вы там делаете?

— Где?.. Что случилось? — послышались голоса в соседней комнате.

В дверях показались бабка Татьяна, тракторист и девушка-счетовод.

— Вот они. — Бабка победно подбоченилась. — А третий ихний в печке шарится. Я их ещё вчерась приметила. Не наши люди…

— Неловко получается, граждане, — сказал тракторист. — Что вы тут делаете?

— Мы ничего…

— Мы Гришку ищем…

Девушка-счетовод выглядывала из-за широкой трактористовой спины.

— Вы что ж, его в трубе ищете? — спросила она. — Он, чай, не окорок.

— А если документы проверить? — Парень двинулся вперёд, выпятив все свой мускулы.

— Проверь, Ванюша, проверь! — сказала старуха.

Но тут валенки шевельнулись. Один опустился с шестка, нащупал табуретку. За ним — другой. Из печки вылетело облако сажи. И появился Гришка. Весь перемазанный, полузадохшийся. Он чихнул и открыл глаза.

— О господи! — ахнула бабка. — Да чего же ты в трубе делал?

— Колено изучал. — Голос у Гришки был хриплый, будто горло ему забило сажей. Он кашлял и сплёвывал себе на ладошку чёрные слюни.

Бабка опомнилась от изумления и страха, схватила сковородник.

— Я тебе дам колено, мазурик! Машину развинтил, а сам в колено полез?!

Парень-тракторист подошёл к Гришке, ткнул его пальцем в живот и восхищённо пробормотал:

— Вот чума! Вот это чума!..

Гришка спрыгнул с табуретки, увернулся от бабкиного сковородника, перепачкав Анатолия сажей.

— Печник говорил — у вас печка высшего класса. Почему у вас хлебы лучше всех?!

Старуха изловчилась, схватила его за чуб.

— Мой хлебы мой руки делают, а не какие-то там коленья. Валенки стариковы прожёг. Я из тебя дурь вытрясу!

Кирилл и Анатолий сидели на подоконнике в своём доме. Их мучила одна догадка, но они молчали, не решаясь произнести её вслух.

Скоро прибежал Гришка.

— Ещё за волосы дерёт, — сказал он, размазывая по лицу сажу. — А вы не беспокойтесь, я сейчас. — Он подошёл к печке. — А может, вам русскую сложить? — Глаза у него заблестели. — В русской колено вот так идёт…

— Ты лучше скажи, — не выдержал Кирилл, — зачем ты нам голову дуришь? Ты думаешь, мы глупые? Ты ведь печек никогда не делал.

Гришка отвернулся.

— А я разве говорил такое? Я не говорил… — Он постоял немного, поводил калошей по полу. — Плотницкое могу. Трактор водить могу. За движком на электростанции следить могу. Я швейную машинку чинил даже. У бабки Татьяны. Системы «Зингер».

— Видели мы твою починку, — сказал Анатолий.

— Так это в который раз уже. У неё вал подносился. Надо втулку специально точить… — Гришка посопел в обе ноздри, опустил голову. — А печек… Печек не клал…

— Мы-то здесь при чём? — устало спросил Анатолий. — Зачем ты нас заморочил?

— Вы ни при чём, конечно. — Гришка снял ведро с раствором, поставил его на пол. — Печник у нас — чистый бандит. Вся деревня через него страдает. Вон сколь домов без печек стоят. А он как заломит цену, хоть корову продавай.

Гришка уложил на угол плиты кирпичину, потом другую. Сердито, словно кому-то назло.

— Этот печник — жлоб. Никого к себе не подпустит. Боится заработок потерять. Я за ним три дня подсматривал в окно. Как он до этого места дошёл… — Гришка снял уложенные кирпичины, бросил их обратно на пол и пошлёпал по плите мастерком. — Как до этого места дошёл, заметил меня и прогнал лопатой. А печку мы всё равно поставим. Вы не сомневайтесь. В печке самая загвоздка в колене, как колено вывести… В колене всё состоит… Вы потерпите только.