Следователь в две затяжки добил сигарету. Налив в чайник, стоявший на подоконнике, воды из пластиковой бутыли, Виктор нажал кнопку. По кабинету разлетелся шум. Элетроприбор заработал. Насыпав в кружку с логотипом Имперского сыска три ложки сублимированного продукта из Северной Америки, сыщик залил его подоспевшим кипятком, добавив пять ложек сахарного песка.

«Не слипнется, а для мозга полезно, — успокоил он сам себя и сел на стул».

Капитан раскрыл дело № 322–223 и смахнул со стола спички, которые, упав на пол, образовали слово «вечность». Виктор разложил перед собой фотографии с мест происшествий и протоколы допроса свидетелей.

— Что еще я упускаю? Последний эпизод. Ага, вот… — Он вытащил из кучи фотографию, сделанную в выставочном центре «Пивбаза». Сыщик всмотрелся в изображение на снимке. — Действительно, Франкенштейн какой-то! Ведь это какая больная фантазия у человека! Насобирать частей тела, хранить, чтоб не испортились… Стоп! Воронцов, ты точно идиот! Где держат трупы? Правильно, в морге. А почему? Потому что там холодно! Мой маньяк должен был где-то хранить свой конструктор. В каком-то не приметном месте, где другие его бы не спалили, — сыщик сделал большой глоток и обжег себе небо, но проигнорировал это обстоятельство. — Кто ему мог помочь? На ум приходит только одно: или владелец мясной лавки или… Продавец мороженного, работающий сам на себя!

Вот и второй участник. Ну, здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты! Ты подарки нам принес, передаст горбатый? Принес, да еще какие!

Виктор снова закурил, но на этот раз открыл форточку, пустив в кабинет потоки свежего воздуха, которые своими порывами разметали на столе все документы.

— И так, — капитан мерил шагами пол, — мороженщик. Хитрожопый дед тоже следил за мной. Я видел его у Управления несколько раз и у «Буквожуя», когда напали на Клязьменскую. Что он там делал? Понятно что. Ждал, когда преступник передаст ему отрубленную конечность, чтоб убрать ее в холодильник.

Умно, черт бы их побрал! Слаженно отработали. Наверняка, в других эпизодах мороженщик тоже участвовал, но кто обратит внимание на безобидного старичка, да еще ночью?

И тут Виктора осенило.

— Вот сука! Он же мне идею про Сисинович подкинул, гнида! И никуда маньяк не убегал после покушения на писательницу. Завернул за угол, скинул плащ и все, тут же превратился в Деда Мороза! — капитан в сердцах пнул стул. — Твою мать!

Он всегда был у меня под носом! Я с ним ел, пил, разговаривал. Домой пустил. В одном стогу ночевал, бл…дь… Он точно псих! А я дятел тоскливый!

В дверь постучали. Воронцов застыл на месте и, почему-то, представил, что сейчас в кабинет войдет маньяк, бросит на пол свой плащ, костюм Деда Мороза, поднимет вверх руки и скажет: «Сдаёмсу!»

— Войдите, — обреченно произнес следователь, осознавая весь идиотизм представленной ситуации. Преступник, наверняка, сидит где-нибудь в открытом кафе Баден-Бадена, просматривает сетевые новости и смеется над ним.

На пороге появился начальник Имперского сыска в расстегнутом кителе, звеня наградами за заслуги и прочие важные достижения.

— Ты чего вылетел, как шальной? Случилось чего? — Жеглов, помахал руками перед собой, разгоняя табачный дым. — Хоть топор вешай!

— Самому впору вздернуться! — буркнул Виктор. — Садись, Егорыч. Сейчас я расскажу тебе сказку о работнике Балде.

Генерал прошел к окну, поднял упавший стул и сел.

— Вещай, что у тебя стряслось.

Капитан подошел к огромной карте города, висевшей на стене, и взял с полки коробочку, наполненную маленькими флажками, нанизанными на портновские булавки.

— Обмишурили нас, шеф. Преступник у меня под самым носом расхаживал, а я его не вычислил. Он представился мне тем самым Зотовым. Сто пудово, это он нашему журналисту копыта обломал, чтоб к нам подобраться, — и Воронцов поведал все, до чего додумался за последний час.

— Не бери в голову, — вздохнул Жеглов. — И на старуху бывает проруха.

— Но как ты, Егорыч, опростоволосился?! Вы же с ним в «Пивбазу» зашли, чуть ли не под ручку! Ты что, Зотова от «не Зотова» отличить не мог? — сыскарь развел руками, вопросительно глядя на босса.

— А я по чем знал?! — стал оправдываться тот. — Он подошел ко мне перед входом, представился Владимиром, твоим другом. Сказал, что вы вместе над делом работаете. Вот хитрющий ублюдок!

Виктор отмахнулся и продолжил. Он заложил руки за спину, повел шеей до хруста в позвонках и сказал.

— Я думаю, надо определиться с виктимологией и обозначить зону комфорта преступника.

У Жеглова брови поползли на лоб, а глаза заметно округлились.

— Ты сейчас с кем разговаривал? Я и слов-то таких не знаю.

— Глеб Егорович, это ж целая наука! Я в кино видел. Очень помогает.

— То-то, я смотрю, у нас раскрываемость повысилась! Хорош огороды городить.

По-простому изъясняйся, Диоген хренов! — генерал прикурил папиросу.

Капитан не понял, при чем тут философ, повернулся к карте и стал втыкать в нее флажки.

— Вот здесь была убита первая жертва — Ромати. Тут — отсекли руку Ркацетелли, здесь — Клязьменской, — генерал понимающе кивал. — Здесь почикали Шершавина. Это — больница, где покоцали Мавсисяна. И, наконец, место похищения Сисинович, — шесть флажков заняли предназначенные им точки. — Где-то тут, — Виктор соединил невидимой окружностью все места преступлений, — внутри круга и есть логово маньяка.

— Всего-то с десяток квадратных километров! — усмехнулся в усы генерал. — Все равно, что иголку в стогу сена искать. Впору обратиться к знатокам на «Первейший канал» или к экстрасенсам на ТНТ.

— Я уже переговорил с Воображенским, Лектор который. Злодей-консультант.

Глеб Егорович закатил глаза. Он слышал, что многие прибегают к услугам «доктора Зло», но считал это байками. Воронцов подошел к столу, взял черный маркер и вернулся к карте. Затем провел короткие отрезки, соединив точки, помеченные флажками, между собой, и отошел на несколько шагов назад. Его взору предстала «звезда Давида».

— Вот! — Он радостно потер ладони.

Жеглов встал, убрал руки в карманы и вгляделся в рисунок. Потом резко развернулся и посмотрел на Воронцова.

— И что ты этим хочешь сказать, что преступник — еврей?! Я уже вижу заголовки статей в газетах и журналах, — Он раскинул руки в стороны, — «Потомки Моисея терроризируют столицу!» или «Убийства на религиозной почве!». Больше подойдет «Возвращение Джека-Потрошителя».[19] Окстись, сынку! Ты хочешь, чтобы нас на смех подняли?! — начальник сыска направился к выходу. — Висяк у тебя, Витюнюшка, нарисовался. Да такой, что и подумать страшно! Император с меня голову снимет, а я с тебя. Уж извини.

Когда дверь за генералом закрылась, Воронцов, выглядевший свирепей грозовой тучи, вновь подошел к карте и всмотрелся в свой рисунок. В центре «звезды Давида» располагался большой пустырь, посреди которого значилось какое-то строение. Следователь молнией метнулся к компьютеру. Бесовская машина долго гудела, потом все же пропиликала, и экран воссиял заставкой «Виндоус 500». Войдя в сеть, Виктор вбил в поисковике нужный адрес и моментально просветлел. Как сказал бы известный драматург и актер Евгений Мишковец — настроение улучшилось!

Оказалось, когда-то там находилась частная фабрика, принадлежащая корейской фирме «Всёнг Похунг», по производству замороженных полуфабрикатов, где делали пельмени из… Из мяса. Сейчас мини-заводик пустовал. То ли кризис сказался, то ли отсутствие на улицах сырья.

— Вот, значит, где ты окопался, падла! — следователь оперся руками о стену. — Я говорил, что есть зона комфорта, а Егорыч не верил! Наверняка, там у него имеется рабочий холодильник, для хранения. За ним! Хотя, нет. Нечего горячку пороть. Надо дело скроить по-нормальному, а то черт ногу сломит. Никуда он не денется. Меня ждать будет. Не зря же столько подсказок мне оставил, сукин сын.