Действительно, 2 апреля начались дожди и впоследствии, объясняя свою неудачу, немецкое командование всех уровней ссылалось на них. Но, как зачастую и раньше (скажем, под Москвой), ссылки на погоду были лишь предлогом для отсрочки. Например, когда 8 — 10 апреля погода улучшилась, командование авиакорпуса заявило, что готово к бою, но наступление все-таки не состоялось. Штаб 17-й армии отмечал: «Ретроспективно можно сказать, что по действительному состоянию погоды «Нептун» мог бы быть проведен в период между 9 и 11 апреля 1943 года»[49].

12 апреля в штаб 17-й армии был переслан приказ Гитлера о наступлении. Но и тогда операция не началась. И хотя в журналах боевых действий снова зачастили ссылки на плохую погоду, причина задержки была иной: советское командование нанесло мощный удар по соседнему с войсками Ветцеля армейскому корпусу генерала де Ангелиса. В районе станицы Крымской разгорелись ожесточенные бои, вызывавшие большую озабоченность гитлеровской ставки.

Тут «Нептуну» не помогла и хорошая погода! Когда 1-й авиакорпус сообщил, что готов действовать, штаб 17-й армии заявил, что «нельзя распылять силы» и авиация должна поддержать де Ангелиса. Не помогло и обещание генерала Кортена бросить на поддержку «Нептуна» 1000 самолетов. Штаб армии стал запрашивать мнение генштаба, на что ему ответили: решать должна сама армия, однако «начальник генерального штаба сухопутных сил считает, что прежде чем начинать «Нептун», надо сначала полностью разгромить русских под Крымской»[50].

Вечером 15 апреля командующий 17-й армией решил, что он не может справиться с советскими частями без авиации, и снова отложил проведение операции. Кстати, ему нужны были для «Нептуна» не только авиация, но и те дополнительные части, которые он несколько дней назад был вынужден перебросить из-под Новороссийска к Крымской, чтобы удержать позиции.

Итак, вовсе не погода, а активные операции советских войск заставили командование 17-й армии перенести начало действий группы Ветцеля. Лишь в 17 часов 20 минут 16 апреля было решено: начинать завтра, 17 апреля, на рассвете! При этом сообщалось, что Гитлер хотел бы получить рапорт о завершении «Нептуна» в свой день рождения — 20 апреля.

Глава V. КОГДА ГОРЕЛА ЗЕМЛЯ

Первый день

Не раз описывались апрельские бои на Малой земле, беспрецедентные по концентрации во времени и пространстве. Едва ли где-либо на другом участке фронта на таком клочке и в такое краткое время гитлеровцы сосредоточили такое количество сил.

Посмотрим, как отражена операция «Нептун» в документах противника. Снова перелистаем страницы журналов боевых действий группы армий «А», 17-й армии, 5-го корпуса и штаба верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ).

17 апреля 1943 года оперативное донесение ОКВ начиналось со следующих строк: «В 6.30 4-я горнострелковая и 125-я пехотная дивизии группы Ветцеля при мощной поддержке авиации начинают атаку сильно укрепленного плацдарма у Новороссийска. 4-я горнострелковая дивизия, преодолевая упорное сопротивление противника и труднопроходимую местность, захватывает гору Мысхако. У противника остается лишь ее вершина. Дальнейшего продвижения достигнуто не было. 125-я пехотная дивизия, нанеся основной удар на правом фланге, продвинулась здесь на 1,5 километра, на левом фланге — на 750 метров. Намерение: продолжать наступление с целью уничтожить противника на плацдарме, нанося главный удар сначала силами 73-й дивизии, затем — 125-й пехотной дивизии»[51].

В группе армий «А» положение рисовали в таких же выражениях:

«Группа Ветцеля довольна ходом боев...» В этот день на Малую землю обрушили удары 462 бомбардировщика, 255 истребителей, 84 штурмовика, 439 пикирующих бомбардировщиков[52].

Что означали эти цифры, можно понять со слов генерал- лейтенанта авиации Германа Плохера. После войны он, находясь в плену, по заданию командования ВВС США составил отчет «Германские военно-воздушные силы в боях 1943 года против России». Вот что писал Плохер о 17 апреля: «Мощные авиационные силы, состоящие из двух истребительных групп, двух групп пикирующих бомбардировщиков и бомбардировочной эскадры в составе двух групп, сосредоточенные под командованием 1-го авиакорпуса, неоднократно вылетали на поддержку наземных войск. Они безжалостно и непрерывно бомбили плацдарм. Пикировщики под командованием полковника Эрнста Купфера были нацелены на подавление и уничтожение узлов сопротивления, наблюдательных пунктов и сосредоточений войск, на непрерывное подавление советской обороны на направлениях основных ударов. Хотя действия первых волн самолетов были затруднены погодой, бомбы попадали в цели. Они поразили одну советскую батарею, другие позиции пехоты и артиллерии. Наблюдались два небольших и два мощных взрыва — последние, видимо, были взрывами складов с боеприпасами. Летчики Купфера нанесли успешные удары по полевым позициям и сосредоточениям войск».

ОКБ как будто было удовлетворено — ведь оно могло доложить Гитлеру о продвижении двух дивизий и взятии горы Мысхако, а это в основном и требовалось от группы Ветцеля. Но если обратиться к донесениям 17-й армии, то картина выглядит несколько по-другому: «Наступательная операция «Нептун» из-за тумана, который затруднял действия авиации, началась лишь в 6.30. На труднопроходимой местности, превращенной в настоящую крепость, завязываются ожесточенные бои. После полудня командующий армией неоднократно связывается по телефону с генералами Ветцелем и Кортеном, чтобы решить, как продолжить сильно затянувшееся наступление и не целесообразно ли с целью сосредоточения сил ввести части 73-й дивизии на участке 125-й дивизии»[53].

Итак, если верховному командованию и самому Гитлеру немецкие генералы хотели преподнести победу над Новороссийском уже в первый день операции «Нептун», то на самом деле обстановка была далеко не такой радужной. Из докладов штабов 5-го корпуса и 17-й армии явствует, что как Ветцель, так и Руофф были немало озабочены. Хваленая 4-я горнострелковая дивизия, не оправдав возлагавшихся на нее надежд, не смогла «с ходу» захватить гору Мысхако. Только несколько недель назад командир дивизии генерал Кресс заверял Ветцеля, что ему даже не надо предварительной авиационной и артиллерийской подготовки, ибо он хочет застать 107-ю советскую стрелковою бригаду «врасплох». А 17 апреля он ничего не мог сделать даже с соответствующей подготовкой. В сводке 5-го корпуса зафиксировано, что к исходу 17 апреля дивизия Кресса продвинулась на... 5 метров!

Из донесений и описаний боев в первый день «Нептуна» вырисовывается примечательная картина: войска самонадеянных генералов группы Ветцеля, уповавших на неожиданность атаки, на мощные силы авиации и опытность горных стрелков, натолкнулись на самое упорное сопротивление бойцов Малой земли. Замысел первого дня, в котором дивизии генерала Кресса отводилась главная роль, был сорван. И хотя дивизионная разведка знала номер советской бригады, которая противостояла баварским горным стрелкам, едва ли им было известно, что это такое — 107-я отдельная стрелковая бригада.

— Чем отличалась наша бригада, — рассказывал мне Алексей Николаевич Копенкин, — так это своим составом: она формировалась из крепких кадров, солдат 1920 — 1922 годов рождения, преимущественно сибиряков и дальневосточников. Затем пришло пополнение — москвичи и волжане. Коммунисты и комсомольцы среди личного состава составляли более 60 процентов.

Воины бригады уже имели большой опыт боев на Западном и Брянском фронтах, а затем на Клухорском перевале и под Туапсе в составе Закавказского фронта. Там они не раз крепко били немецкие дивизии, в том числе горнострелковые. Впоследствии на базе нашей и других бригад, сражавшихся на Малой земле, была сформирована 117-я гвардейская стрелковая дивизия. Вообще отдельная бригада была типичным формированием первого периода войны. В бригаде было четыре стрелковых батальона, батальон автоматчиков, два артиллерийских и один минометный дивизион. Прекрасные у нас были командиры — сначала полковник П. Е. Кузьмин, в дни апрельских боев — полковник Т. И. Шуклин, затем полковник Л. В. Косоногов. Комиссаром бригады был замечательный политработник И. В. Кабанов.