Дэвид развернулся к окну, наклонился и вперился взглядом в ночной мрак, а Мэгги забормотала:

– Он говорит, что никто не должен волноваться, особенно вы и тетушка Ханна, потому что на самом деле он нас не покинет. Повторяет, что все равно останется здесь. – Девочка посмотрела Ханне в глаза: – Когда никого нет, мы часто беседуем. О разных вещах, и… я понимаю почти все из того, что он говорит. Да, теперь понимаю, хотя не могла взять в толк до той ночи… той ужасной ночи. Я… Похоже, той ночью я научилась понимать его как-то по-особенному, потому что, уж точно, я не уразумела бы и половины из его речей, если бы не та ночь… Я люблю его, тетя Ханна. Ничего не могу с этим поделать и не хочу домой, потому что не вынесу, если придется его оставить. И дома теперь не так, как раньше, и никогда уже так не будет. – Мэгги снова плакала, но уже тихо, слезы медленно текли по щекам и не только у неё, потому что Ханна тоже заплакала, да и глаза Дэвида увлажнились.

Девочка начала икать и сглатывать, а затем добавила:

– Он ужасно расстроится, если вы выдадите, что знаете про секрет. Пожалуйста, не говорите ему. Но когда он догадается, что вам все известно, он поможет вам справиться, так же как и мне. Объяснит, что у каждого по-настоящему есть два тела: которое снаружи умирает, зато душа живет вечно и выглядит как…

– Тихо, Мэгги. – Дэвид сказал это так резко, что девочка прижалась к Ханне, а затем уже мягче продолжил: – Прости, малышка. Прости. Иди спать. Утро вечера мудренее.

Ханна с трудом встала со стула и вышла из кабинета так же, как вошла туда, обнимая Мэгги за плечи и повторяя:

– Тс-с, милая, не плачь. Перестань. Ну же, не плачь, завтра все будет хорошо.

Если говорить о завтра, пройдет еще много таких сумрачных дней, прежде чем Дэвид снова станет собой, потому что он по-прежнему несет на своих плечах груз случившегося. Алисиной страны чудес словно никогда и не было, и теперь Ханна целиком и полностью жила в реальности. Несколько недель назад, впервые увидев чудесный дом, преподнесенный друзьями им в подарок, она вообразила, будто снова очутилась в волшебном мире Алисы, но теперь окончательно убедилась, что его не существует. Есть только окружающая действительность, в ней и нужно жить – плотской жизнью, а не тихим вечным духом, с которым так рано пришлось столкнуться Мэгги.

Ханна выйдет замуж в четверг, и Джилли обещал, что примерно тогда же она увидит долгожданную обложку своей книги, процесс издания которой, к счастью, протекал в обычном темпе. Но что более важно – намного более важно, – через двадцать четыре дня, если все пойдет по плану, она родит сына или дочь, и у них с Дэвидом появится малыш. Но компенсирует ли это утрату Питера? Нет, нет.

Наверное, все эти недели они были слепы, раз не замечали, что нечто ужасное происходит с человеком, которого Дэвид любил и почитал как отца, как брата и как друга. И Ханна давно уже могла назвать Питера своим дорогим другом. Да, она тоже смотрела и не видела в тот день, когда, встревожившись из-за бледности и вялости Питера, просто поверила его успокоительному объяснению.

Сколько он еще протянет? Завтра же ей следует позвонить в больницу. Доктор Пил, их врач, не озвучивал никаких тревожных прогнозов – возможно, искренняя просьба Питера заставила молчать и его.

Глава 21

Свадьба прошла тихо, без отголосков радости недавнего новоселья.

К разочарованию Микки, план медового месяца на его яхте был отвергнут. Да, выслушав причину, ресторатор согласился с таким решением, но все равно недоумевал – что и не преминул озвучить, – почему бы молодоженам не провести на реке хоть ночку-другую. «Похоже, все подряд чураются моей яхты», – пожаловался новоиспеченный судовладелец.

А еще Микки обиделся, что единственной из Макклинов, привечаемой в Белом Доме, оказалась нетактичная и острая на язык Полли. Представлять семью на свадьбе пригласили только её. И даже это приглашение, по словам самой званой гостьи, было неофициальным, обусловленным  лишь тем, что Полли навещала Дэвида и Ханну дважды в неделю, и четверг был одним из «её» дней. Услышав новость, Микки сказал, что в Полли, наверное, есть нечто большее, чем находит её семья, но он сам ничего такого в ней в упор не видит.

Единственными приглашенными не из близкого круга лиц стали Уэлши, медсестра Дэвида, и Джерард Джонсон, физиотерапевт, который помогал Дэвиду освоиться в новом инвалидном кресле. Кроме них и Полли присутствовали Джилли и Наташа, Джейни и Эдди, миссис Дрейтон и, конечно же, подружка невесты.

У алтаря новобрачные смотрелись довольно странной парой, поскольку жених сидел в инвалидном кресле, а невеста уже не могла скрыть под платьем огромный живот, и в голове у  Полли родилось множество саркастичных замечаний. Во время свадьбы она держала язык за зубами, но позже сказала Ханне:

– Пастор-то, небось, дотумкал, что венчает троих, потому как при твоем нынешнем виде, дорогуша, я бы не удивилась, разродись ты прямо на алтарных ступеньках.

– О, пощади, Полли, до родов еще три недели! – воскликнула Ханна.

– Ой, вряд ли, уж поверь мне, оченно вряд ли, – покачала головой Полли.

И, судя по своему самочувствию, Ханна была склонна с ней согласиться…

Ханна стояла в прихожей, прощаясь с Уэлши и мистером Джонсоном, и не могла определиться, к кому из гостий подойти дальше – к миссис Дрейтон или Полли. Но миссис Дрейтон победила. Годы, проведенные в залах заседаний, научили ее с улыбкой неподвижно держать паузу, пока другая сторона не потеряет терпение, и в этом случае нестойким оппонентом оказалась Полли. Ласково потрепав Ханну по щеке, сестра Микки сказала:

– Смотри, чуть что, тут же звони мне. Я мигом прибегу.

– Спасибо, Полли. Непременно позвоню. – Ханна говорила всерьез, потому что, пусть ей и неловко было это признавать, Полли оказывала ей больше помощи и поддержки, чем Джейни или миссис Дрейтон, или даже Наташа.

Затем настал черед миссис Дрейтон. Пожилая леди сначала обратилась к Дэвиду:

– Ты же мне позвонишь, если что, хорошо?

– Не только позвоню, но и самолично за вами приеду, – заставил себя отшутиться Дэвид.

– О, непременно. Непременно. – Миссис Дрейтон привычно похлопала его по плечу, затем повернулась к Ханне, нагнулась над выступающим животом и поцеловала новобрачную в щеку.

Следующими уходили Эдди и Джейни. Когда сестры обнимались на прощание, Ханна прошептала:

– Теперь ты понимаешь? С ней все будет хорошо. Я пригляжу, чтобы она вернулась домой до начала занятий.

– О, неважно. Уже неважно. Мы обе понимаем. Забудь об этом и занимайся своим главным делом. – Сестра погладила выпирающий живот Ханны и добавила: – Я уже подустала ждать.

– Как и я, Джейни, – кивнула Ханна. – Как и я.

Остались только Джилли и Наташа.

– Спокойной ночи. До завтра, – коротко попрощались они.

Подружка невесты, конечно, присутствовала на свадьбе, но, по всей видимости, не слишком восторгалась своим платьем, которое укоротили всего лишь до колен. Теперь она суетилась в кухне, помогая накрыть стол и тележку для завтрака, но когда вызвалась протереть бокалы, прежде чем Пит их уберет, тот направил ее энергию в другое русло:

– Не усердствуй сегодня, Мэгги, я сам все сделаю. Сходи и пожелай Питеру спокойной ночи, а потом ложись спать, но, – он заговорщицки подмигнул ей, – не давай ему долго болтать сегодня, ладно?

Секунду они смотрели друг на друга, а потом Мэгги сказала:

– Ладно, я не буду долго болтать. Ты ведь это имел в виду, да?

– Нет, нет! – в его голос прокрались неискренние нотки, и, пожав плечами, Пит признал: – Пятьдесят на пятьдесят, вы друг друга стоите.

Они пристально посмотрели друг другу в глаза, и Мэгги, пожелав Питу спокойной ночи, отвернулась.

– Спокойной ночи, Мэгги, – примирительно улыбнулся Пит. – И я должен был сказать тебе раньше, да все времени не было: утром ты прелестно выглядела.