К тому же к Сеннетту вернулся перебежчик, Форд Стерлинг, из фирмы „Трансатлантик” Карла Лемла. Кроме того, он пригласил Билли Уолша, который, однако, не имел успеха. Форд Стерлинг, грубый, несимпатичный, уже не снискал былой популярности. Сидней Чаплин не оправдал возложенных на него надежд, хотя и был отличным актером. Он начал работать над созданием смешного персонажа — джентльмена-ангдичанина; образ мог бы занять определенное место в истории американской кинокомедии, но этому помешало что-то неприятное в его внешности.

Накануне организации фирмы „Трайэнгл” в труппу Сеннетта входили Мэйбл Норман, Форд Стерлинг, Сидней Чаплин, Роско Арбэкл, Филлис Аллен, Алиса Давенпорт, Мак Суэйн, Гарри Мак Кой, Эл Ст. Джонс, Честер Конклин, Чарлз Муррей. Кроме Мэйбл Норман, ни одна артистка не выдвинулась, зато большая часть актеров уже фигурировала на афишах и их имена привлекали публику.

Фатти затмевал всех^[178].

У толстяка-комика, которому еще не исполнилось и тридцати лет, не было недостатка ни в мастерстве, ни в самобытности. Его дородность оттеняла игру Роско Арбэкла. Толстяк Банни был первым американским комиком, прославившимся в Соединенных Штатах и во всем мире. Он перестал сниматься из-за болезни, от которой и умер в начале 1915 года. Общество „Вайтаграф” тщетно искало другого толстяка, который мог бы его заменить^[179]. Слава Флоры Финч, оставшейся без партнера, меркла. „Вайтаграф” не обманывал публику, возвестив в 1915 году, что есть „Четыре великих комических актера” — Флора Финч, Кэт Прайс, У. Ши, Хьюг Мак.

Фатти напоминал Банни только своими габаритами. Старый комик был водевильным актером. Фатти же сформировался под влиянием мюзик-холла и играл явно в манере бурлеска. Тщательно обдуманный персонаж, созданный им, скоро завоевал славу: маленький серый котелок, лицо круглое, как полная луна, крохотный галстук бантиком еще больше подчеркивал его толщину. Чаще всего Фатти появлялся на экране в жилетке, он носил синюю блузу с бретелями, как одеваются американские рабочие. Из-под коротких штанов виднелись белые спадающие носки.

Смешная поношенная одежда должна была главным образом подчеркивать пышущее здоровьем лицо толстяка с томными глазами, подвижным, чувственным ртом и маленьким носом. Вот и все. На Фатти распространенная полурабочая, полукрестьянская одежда. Котелок — чисто внешняя деталь. Головной убор служил Фатти для того, чтобы рассмешить публику, а не для психологической характеристики образа.

Фатти не старался избегать кистоунских традиций или обновлять их. Он играл обжору, распутника, в него швыряли кремовыми тортами, он сам швырялся ими, попадал под струю воды на манер „Политого поливальщика”, его обсыпали мукой, он шлепался в корзины с яйцами, ввязывался в дикие погони. Все это он свободно импровизировал с несколькими партнерами, придерживаясь весьма неопределенной сюжетной канвы. Он был довольно способен и сам стал кинопостановщиком. За год до вступления в „Кистоун” в журнале „Аларм” сообщалось, что Фатти поставил фильм (осенью 1914 г.). Он играл в нем роль капитана кистоунской пожарной команды — новая модификация кистоунских полисменов.

В начале 1915 года погони и полицейские бурлески оставались главным жанром комедий, выпускавшихся студией Сеннетта. В особенности — погоня; во всех этих приемах было что-то почти бредовое, как подчеркивал „Биоскоп” (май 1914 года), разбирая фильм „Любовь и газолин”:

„Безумная погоня в автомобиле словно какой-то фантастический сон; автомобиль проникает через толстую кирпичную стену в полицейский комиссариат…

Поверить в возможность всех этих трюков можно, только увидев их на экране”.

Это было лишь началом. Автомашины уже не мчались, а взлетали, кувыркались, проносились по телеграфным проводам, словно по дорожке. Вереницей сногсшибательных трюков управляло замечательное чувство ритма, мастерство монтажа было заимствовано, вероятно, у Гриффита.

Пародия служила для обновления кистоунского стиля. „Спасенная беспроволочным телеграфом” с участием „Гарри Ковера”^[180] или „Подводный пират”, одна из лучших картин с участием Сиднея Чаплина, высмеивали военные фильмы. Честер Конклин — французы называли его Жозеф — в широкополой шляпе и клетчатой рубахе пародировал ковбоя. „Кистоун” выпускал серийные фильмы, показывающие невероятные налеты и жестоких китайцев. Американская публика сходила с ума от этих грубых фарсов. Мак Сеннетт наживал огромные деньги и не очень сожалел об уходе Чаплина.

В середине 1915 года начал выдвигаться Мак Суэйн, конкурент Фатти; он был известен под именем Эмброса (во Франции Амбруаз). Характеры двух толстяков были разные: Фатти — славный малый, всегда готовый посмеяться, обжора и здоровяк, очень похожий на французского Толстяка Рене XVII века. Эмброс же человек пожилой, хорошо одетый, богатый, как Макс Линдер, но грубый, злобный, завистливый, вспыльчивый.

Психологически образ был лучше разработан, чем персонаж, созданный Фатти. Чаплин, постоянным партнером которого стал Эмброс, несомненно, оказал на него влияние. Но не надолго. Толстяк скоро исчерпал себя. Недостаточно создать комический тип и постараться завоевать ему некоторую популярность; для того чтобы он жил, надо его питать и обогащать.

„Своенравная тропа Гассла”, 1915. Реж. Мак Сеннет. В главной роли Сид Чаплин.

„Столкновение с Бродвеем”, 1920. В главной роли Гаролд Ллойд.

„Герой пустыни”, 1919. Реж. Роско Арбэкл. В главных ролях Роско Арбэкл, Бестер Китон.

Летом 1915 года у Сеннетта возникла богатая идея. Вдобавок к полисменам и пожарным он ввел в свои фильмы кордебалет — „кистоунских гёрлс в купальных костюмах”.

Еще и до Сеннетта конкурс на лучший купальный костюм был одной из приманок калифорнийского Лазурного берега. Это было прибыльное американское предприятие. Теперь же в Лос-Анжелос съехалось множество хорошеньких девушек, мечтавших в один прекрасный день появиться на экране; их присутствие сделало конкурс еще более блистательным и притягательным для публики.

„Любимицы публики, — писал Роб Вагнер в 1916 или 1917 году, — принимают участие в ежегодном параде „Купающихся гёрлс”, который представляет собой самый яркий дивертисмент ежегодного карнавала этого Кони-Айленда Тихого океана. Объявление, что прекрасные киноактрисы примут участие в этом конкурсе, вызывает огромное стечение публики”.

Конкурсы на купальные костюмы, разумеется, фигурировали в фильмах Сеннетта наряду с автомобильными гонками — другой важной приманкой побережья. Подписание соглашения с „Трайэнглом” предоставило Сеннетту средства, и он ангажировал целую армию хорошеньких девушек… Обворожительные девицы окружали на калифорнийском берегу Фатти и Мэйбл (с некоторых пор ставших неразлучной парой), толстяка Мак Суэйна (Эмброса) и незадачливого Честера Конклина (Джозефа). Теперь купальные костюмы поражают нас чудовищной экстравагантностью. И не потому, что с той поры прошло много лет и что они вышли из моды. Эти купальные костюмы, которые испортились бы от капли воды, всегда были гротескными, хотя к этому никто не стремился. Сеннетт и закройщики, работавшие у него, старались лишь сделать их элегантными. Не менее экстравагантны и пижамы, которые мы видим в других фильмах.

Плеяда актеров, приглашенных „Трайэнглом", позволяла Сеннетту вкрапить в толпу „купающихся гёрлс” несколько театральных „звезд”. Например, Вебера и Филда, получавших гонорар в 3,5 тыс. долл. в неделю, Раймонда Хичкока, получавшего 2 тыс. долл., и прочих. Но эти знаменитые мюзик-холльные артисты пользовались в Голливуде меньшим успехом, чем, например, семнадцатилетняя Глория Суэнсон, которая снималась на небольших ролях в начале 1915 года в „Эссенее” („Elvira Farina”, „The Meal Ticket”) и почти сразу же после этого стала и „бэтинг гёрл” (”The Nick of Time”, „Baby Teddy at the Throttle”, „Haystack” and Steeples” и другие). Сеннетт, плативший ей 65 долл. в неделю, поставил ее на ведущие роли в нескольких фильмах „Трайэнгла”, в которых она не раз была партнершей Эмброса Мак Суэйна, например в фильмах „Невеста из пульмановского вагона”, „Ее решение”, „Опасная девчонка”, „Секретный ход”, „Жена из деревни” и т. д. Она оказалась такой талантливой актрисой, что вскоре Сесиль Б. де Милль переманил ее в „Парамаунт”.