А еще: ночь, которую Вирджиния провела в Порт-Роузе у тети Патриции, когда девочке было десять лет. Там гостил и Байрон Джексон, приехавший из Бостона, двенадцатилетний высокомерный мальчик. На семейной молитве утром Байрон так сильно ущипнул руку Вирджинии, что она вскрикнула от боли. После молитвы тетя Патриция вызвала их, чтобы совершить правосудие. Но когда Вирджиния сказала, что Байрон ущипнул ее, неожиданно для нее мальчик все отрицал. Он сказал, что Вирджиния закричала, потому что ее поцарапал котенок. Мальчик сказал, что Вирджиния посадила котенка на свой стул и играла с ним, вместо того чтобы слушать молитвы дяди Стэнли. Ему поверили. В семействе Джексонов мальчикам всегда доверяли больше, чем девочкам. Вирджинию отправили домой за плохое, вызывающее поведение во время семейной молитвы, и тетя Патриция многие годы потом не приглашала ее к себе в гости.

Или замужество кузины Бетти Джексон. Почему-то Вирджиния решила, что Бетти собирается предложить ей стать одной из своих свидетельниц, и тайно радовалась этому. Стать свидетельницей невесты — это так восхитительно. Конечно, ей сошьют тогда новое платье, великолепное розовое платье. Бетти хотела, чтобы ее свидетельницы были в розовых платьях.

Но Бетти так и не сделала этого предложения. Вирджиния не поняла почему, но после того, как она тайно выплакала море слез, ей удалось уговорить Корнелию рассказать ей причину. Бетти после долгих размышлений решила, что Вирджиния слишком неприметна и «испортит весь эффект». Это было девять лет назад. Но в эту ночь Вирджиния вспомнила об этом, и у нее перехватило дыхание от старой боли.

В день, когда Вирджинии исполнилось одиннадцать лет, мать вынудила ее сделать признание в том, что она никогда не совершала. Девочка долго отрицала, но потом, ради спокойствия, призналась и повиновалась. Миссис Джексон всегда заставляла людей лгать, подталкивая их к ситуации, когда они вынуждены говорить неправду. Затем мать заставила Вирджинию встать на колени на полу в гостиной между собой и кузиной Мелисандрой и сказать: «Боже, пожалуйста, прости меня за то, что я сказала неправду». Вирджиния произнесла эти слова, но как только поднялась с колен, пробормотала: «О, Боже, ты-то знаешь, что я говорила только правду». Вирджиния никогда не слыхала о Галилее, но их судьбы схожи. Девочку жестоко наказали, не принимая во внимание, что она призналась в грехе и замолила его.

Зима, когда Вирджиния ходила в школу танцев. Дядя Джеймс принял решение, что она должна посещать эту школу, и заплатил за уроки. Как Вирджиния стремилась туда! И как она возненавидела эти занятия! У нее никогда не было партнера, который добровольно вставал бы с ней в пару. Учителю всегда приходилось говорить какому-нибудь мальчику, чтобы он потанцевал с Вирджинией. И каждый мальчик становился после этого очень мрачным, даже несмотря на то, что Вирджиния хорошо танцевала и была легкой, как пух одуванчика. У Корнелии же не было отбоя от партнеров, хотя она и была очень тяжела.

История с лентой, расшитой пуговицами. У всех девочек в школе была лента с пуговицами. У Корнелии это была очень длинная лента со множеством великолепных пуговиц. И у Вирджинии была лента. Большинство пуговиц на ней были совершенно заурядными, но у нее было шесть шедевров, перешедших к ней со свадебного платья бабушки Джексон. Это были сверкающие пуговицы из стекла и позолоты. Они были много красивей всех пуговиц Корнелии. Эти пуговицы выделяли Вирджинию из остальных. Она знала, что каждая маленькая девочка в школе завидовала ей из-за таких изумительных пуговиц. Когда Корнелия увидела эти пуговицы у Вирджинии, она сузила глаза, но ничего не сказала. Тогда. Но на следующий день тетя Тримбал пришла на Элм-стрит и сказала миссис Джексон, что, как ей кажется, Корнелия тоже должна иметь эти пуговицы. Ведь бабушка Джексон была не только матерью Ричарда, но и ее миссис Тримбал, матерью. Тем более что повод был такой незначительный. Тетя Тримбал унесла четыре пуговицы. Девочка оторвала две оставшиеся со своей ленты и бросила их на пол, она еще не усвоила, что настоящей леди нельзя проявлять своих чувств. За такую демонстративность Вирджинию тут же раньше времени отправили спать.

Вечер Джессики Крайт. Вирджиния приложила невероятные усилия, чтобы выглядеть красивой в тот вечер. Предполагалось, что придет Боб Уолкер. Двумя днями раньше на залитой лунным светом веранде коттеджа дяди Гэвина в Мирауиз Боб как будто проявил большой интерес к Вирджинии. А на вечере у Джессики даже ни разу не пригласил девушку танцевать. Не замечал ее совсем. Она, как обычно, была дамой, не пользующейся вниманием кавалеров. Конечно, все это происходило многие годы назад. Общество Хайворта уже давно отказалось приглашать Вирджинию на танцы. Но она осознала это унижение и разочарование не сразу. Ее лицо горело, когда она сидела в темноте зала, с жалкими завитками тонких волос и с едва розовеющими щеками, которые она в течение часа перед этим щипала и теребила, прикладывая все усилия, чтобы они стали хоть чуть-чуть красными. Из всего этого получилось только то, что по городу разнеслись дикие слухи, что Вирджиния Джексон покраснела на вечере Джессики Крайт. Для Хайворта тех дней этого было достаточно, чтобы сломать жизнь навсегда. Но, казалось, та история не произвела на Вирджинию особого впечатления. Во всяком случае внешне. Хотя все знали, что Вирджиния могла быть очень сдержанной, если очень постарается. Над ней просто посмеялись — и все.

«Ничего, кроме жалкого существования, у меня не было в жизни, — подумала Вирджиния. — Все сильные эмоции в жизни прошли мимо меня. Даже сильной печали никогда не было. Любила ли я кого-нибудь страстно? Например, мать? Нет, не любила. И это правда, как бы хороша или плоха она ни была. Я не люблю мать и никогда не любила. И даже более того, она мне совсем не нравится. Поэтому у меня нет ни малейшего представления о любви. Жизнь моя пуста. Пуста! Нет ничего хуже пустоты. Ничего!» Вирджиния произнесла последнее «ничего» вслух с большой страстью. Затем вырвался стон, и девушка на какое-то мгновение вообще перестала думать о чем-либо. Навалился приступ боли.

Когда боль прошла, с Вирджинией что-то случилось. Может быть, наступила кульминация того процесса, который происходил в ее голове с тех пор, как она прочла письмо доктора Стинера. Было три часа утра — самое мудрое время для принятия решений. Мы чувствуем себя совершенно свободными в это время.

«Я пыталась угодить другим людям всю мою жизнь, но мне это не удалось, — решила Вирджиния. — Так надо хотя бы угодить себе. Не буду больше притворяться. Я впитывала в себя этот дух лжи и притворства всю жизнь. Наверное, какое это удовольствие говорить правду! Может быть, я не смогу делать многое из того, что я хочу, но, по крайней мере, я не буду делать того, чего не хочу. Мать может молчать со мной хоть всю жизнь, меня это не волнует. Даже в отчаянии — свобода, но в страхе — только рабство».

Вирджиния встала, оделась. В ней все больше и больше росло это удивительное чувство свободы. Как только девушка закончила причесываться, она открыла окно и вдохнула смешанный аромат свежести.

— Я устала от запаха мертвечины, — сказала себе Вирджиния.

9

Сразу после серебряной свадьбы дяди Гэвина и тети Эвелин Джексоны заметили, что у бедняжки Вирджинии… слегка, ну, в общем, «вы поняли?» Вернее, они заметили это еще на самой свадьбе. Сначала о том, что у девушки сдвинулись мозги и она понемногу начала сходить с ума, не говорили вслух и даже втайне осуждали дядю Роберта, который однажды заявил: «Она совсем спятила!» Но это было еще до свадьбы, а потом уж, конечно, дядя Роберт был прощен, потому что сама Вирджиния подтвердила его высказывание тем, как она себя вела на обеде по случаю юбилея.

Миссис Джексон и кузина Мелисандра молчали, хотя они заметили некоторые странности в ее поведении еще раньше, когда Вирджиния так решительно расправилась с кустом роз. И после этого куста она так окончательно и не пришла в себя. Казалось, что ее не волновало даже то обстоятельство, что мать не разговаривает с ней. Она этого как будто совсем и не замечала. Она напрочь отказалась принимать лекарства и даже объявила, что не будет отзываться на имя «Вурж». Кузина Мелисандра пришла в смятение от того, что Вирджиния сняла медальон с волосами кузины Мэри Карстон и сказала, что больше не будет его носить. Она передвинула свою кровать в другой угол спальни, а в воскресенье весь день читала эту дурацкую книгу «Магия крыльев». Когда кузина сделала ей замечание, девушка равнодушно глянула на нее: «Ах, я и забыла, что сегодня воскресенье», — и продолжала читать.