Я отвернулся к Ибрагиму, — Когда поедешь, за человеком, надо тебе найти одну вещь, — И как смог объяснил ему что мне нужно. Он выслушал, кивнул и замер, без движения смотря на разворачивающееся действие.

Судья время не терял, шустрым оказался старичок, он уже разговаривал с одной из жен. Надо было брать все в свои руки, пока он все не испортил. Я прошел к нему, присел позади него на корточки. — Уважаемый Господин Афдал, я не хочу умалять Вашу честность, -

Настырный юнец Гафур растопырил уши и изогнулся, чтоб слышать, о чем я говорю.

— Но мне будет Искренне, жаль, если Вас и вашего молодого помощника, по приказу эмира, отведут на площадь. На ней вы сможете познакомиться с непревзойденным искусством палачей. Я могу вам сказать, что Рагим был убит и очень жестоко, но если Ваше доброе отношение к этим людям останется прежним ….

Я замолчал, разглядывая как бледность, растекается по шее Гафура. Но судья был старой закалки, чуть повернувшись, он начал мне пенять, — Молодежь! Вам только дай, так вы сразу готовы тащить под топор палача, любого, а вы уверенны, что эти невинные женщины виновны в смерти уважаемого Рагима, может его, убили грабители и вы напраслину возводите. Оговариваете их, лжесвидетельствуете, Вас самого надо приговорить к ударам палкой, что бы вы не лгали. Откуда вы можете знать, что его убили, если только это не вы его убили!

— Пока вы шли, я осмотрел тело, как лекарь могу сказать, что его убили и убили в этом доме, мало того в этой комнате. Но вот ваше упорство мне непонятно. У меня закрадывается сомнение в вашей честности. Мне послать людей во дворец, с докладом нашему Эмиру, пусть будет долгим его справедливое правление, что один из его судей, не верит его человеку, которого он послал для выяснения причины слухов, породивших панику в городе, что этот правоверный узнал истину и призвал на помощь. Но тот, кого он призвал, находиться в сговоре с обвиняемыми, не верно толкует законы, это позволяет им избежать заслуженного наказания.

Старик, повернулся ко мне, в его взгляде сверкнула молния.

Я не дал сказать ему ни слова, взял его за бороду и притянув к себе вплотную, посмотрел в его блекло серые, почти бесцветные глаза, — С благословления нашего Эмира, я сейчас дам приказ стражникам и они убьют всех в этом доме. Всех! Ты это понимаешь старый дурак.

Или ты думаешь, что я тебя оставлю в живых? Позвать стражу? Сказать, что все в этом доме больны? И их надо сжечь, чтобы избавить славный Химс от заразы! Они сделают это с радостью во славу Аллаху. Ну? — Я отпустил судью отошел назад, на свое место, встал рядом с Ибрагимом.

Афдал сидел и молча смотрел на меня, пустым взглядом, потом к нему склонился Гафур что сказал, тот кивнул. Помощник посмотрел на меня потом на жен сидящих напротив, потом на тело лежавшее между ними. И заговорил, обращаясь к женщинам.

— Назовите себя.

— Фархана, — Назвалась самая старшая из них. — Это Гуфран, а это Инаам.

Я повернулся к Ибрагиму, — Выведи, двух младших на улицу, а мы пока поговорим с уважаемой Фарханой.

Ибрагим вышел вперед, жестом указал, встать и идти

Гафур проводил их взглядом ничего, не говоря, когда дверь закрылась, он посмотрел на меня, спрашивая разрешения.

«Далеко пойдешь уважаемый, если сейчас понял что у кого сила тот и прав, эх, испортил мальчишку, но этого пердуна надо было ставить на место. Я так и не понял, зачем дед со мной спорил или привык, что с ним никто не спорит, вот и решил по привычке под себя подмять?»

— Уважаемая Фархана, расскажите нам, что случилось с Рагимом. Как он заболел?

— Это началось месяц назад, однажды, когда он вернулся домой, пожаловался что у него очень болит плечо, я хотела ему размять, но когда прикоснулась он дернулся сказав что не надо, больно. Мы посидели поговорили, а потом он ушел на свою половину. Примерно через неделю, после этого я обратила внимание, что он ходит как-то боком, плечо опущено, отведено назад, а голову склоняет вперед. Работу делает, стараясь меньше напрягать эту руку. С испросила своего муже — Что с тобой Рагим? Он ответил — что плечо всё еще болит. Я попросила прийти его вечером ко мне. Я хотела ему помочь с его недугом. Он пришел, разделся, я увидела на его шее огромную опухоль. Ему было плохо. Он не мог шевелить рукой и поворачивать голову. Я приложила смоченную в отваре, свежую тряпицу и замотала. Он побыл у меня, потом ушел.

— А сегодня что было? Расскажите подробно.

— Утром я встала как обычно рано, на улице еще было темно, разбудила Инаам и Гуфран.

Я всегда их бужу, молодые они не привыкли ходить за мужем, мы стали прибираться в доме и готовить еду для нашего господина и мужа. Когда все было готово, я прошла на половину мужа, чтоб разбудить его и пригласить к завтраку, но его уже не было, кровать была прибрана. Я осмотрелась, ничего было здесь делать, и я ушла. Мы поели, и стали заниматься домашними делами, дальше. Инаам прибираться в доме и во дворе. Гуфран на кухне, мыть посуду и начинать готовить еду для обеда. А я же собралась и пошла на рынок, купить риса, масла, гороха, за мясом Рагим сам ходил, обычно приводил барана и резал его на заднем дворе.

— Когда вы ушли на рынок, вам ничего не показалось странным?

— В чем? В том, что Рагима не было с утра? Нет, не показалось, он примерно раза два в месяц вставал так рано и уходил в мастерскую, в которой работал. Он говорил — что все так поступают.

— В отсутствие господина Рагима приходил ли кто ни будь из его друзей или просто сторонних мужчин?

Её щеки покрылись румянцем она сердито стрельнула глазами в сторону Гафура задавшего такой вопрос. — Нет, не приходили!

— А вы можете это самое сказать по отношению к Инаам и Гуфран? Может в ваше отсутствие, к ним кто-то приходил? И как долго вы ходите на рынок?

— Да, на рынок хожу долго, но не целый день, а только от утренней молитвы до полудня.

Если бы к ним кто-то приходил, я узнала бы у них самих, они не скрывают от меня ничего, мы обмениваемся всеми нашими маленькими женскими секретами.

— Может всё-таки, утром было нечто, что привлекло ваше внимание, но вы не придали этому значения или вы стесняетесь об этом говорить.

Она задумалась, глубокая складка прочертила линию посередине лба, в глазах была видна напряженная работа мыслей. Она как-то неопределенно повела плечами, губы зашевелились в беззвучных словах, как будто она советовалась сама с собой. Она сама себе кивнула.

— Знаете после ваших слов, я задумалась. Утром, когда пришла будить Инаам, она встретила меня сидя на кровати, хотя обычно мне приходиться её толкать, иначе не просыпается. Она сидела и расчесывала волосы. При этом была уже полностью одета.

— Вы ночью не слышали, каких ни будь криков?

— Нет, я легла очень поздно, задержали домашние дела.

Она опять задумалась, вспоминая, — Мне послышался шум во дворе, подняла голову, прислушалась. Он не повторился, и я уснула.

— Значит, когда господина Рагима не было дома, могли прийти его друзья, и кто приходил?

— Никто к нам не приходил.

— А только вы ходили на рынок или это могли быть и другие?

— Всегда ходила я, как старшая жена.

— И вы ходили всегда так долго как сегодня?

— Нет. Не всегда, иногда если было нужно что-то определенное я посылала Гуфран

— Но вы же сказали, что на рынок ходите только вы и никто другой!

— А я и сейчас скажу, что послать Гуфран, купить пол мешка риса это займет совсем немного времени, пришла, купила, ушла. Это не надо бродить по всему рынку в поисках того, что нужно.

— Но она ходила одна?

— Да!

— И часто такое бывало, особенно в последнее время?

— Это было очень редко.

— Кроме того что Инаам встала так рано и не было господина Рагима что еще вам показалось странным?

Она поджала губы, обвела нас всех взглядом, — Я просто не понимаю что именно Вас может заинтересовать. Неужели вам надо говорить что метла, которой убирают двор, стояла не в углу, а у стены. То, что большой кувшин с водой, из которого поливают двор днем, был пуст на одну треть. И тоже стоял не на своем месте.