«Железные шляпы», вместо шлемов с забралом, нередко носили и «братья-сарианты» Тевтонского ордена, чье защитное вооружение в остальном почти не отличалось от рыцарского.

14

О ВОЙСКЕ ПОЛЬСКО-ЛИТОВСКОЙ КОАЛИЦИИ ПРИ ТАННЕНБЕРГЕ

Чрезвычайно пестрое в этническом отношении союзное войско Ягелло и Витовта состояло (по «усредненным» подсчетам) из 22 000 конных и 8000 пеших воинов. Оно подразделялось на 90 «хоругвей» («баннеров», или «знамен»). Польская часть армии состояла из 56 отрядов (в том числе западнорусских — львовского, галицкого, перемышльского и др.). Считается, что «хоругви» литовского войска были более многочисленными, чем у поляков (доходя в некоторых случаях якобы до нескольких тысяч бойцов). Тем не менее наиболее боеспособное ядро союзной армии составлял польский контингент (хотя в Польше и не было постоянной армии; в случае войны собиралось всеобщее ополчение, или, по-польски: «посполитое рушение»). Для польской части союзной армии были характерны значительные различия в вооружении и боевой выучке. Тем не менее большинство польских рыцарей ни в чем не уступало «братьям» Тевтонского ордена.

В комплект защитного вооружения состоятельного польского рыцаря входили:

1) стальной шлем с подъемным забралом, стоимость которого соответствовала в описываемое время поденной плате плотника за 100 дней или стоимости пяти молочных коров (стоимость шлема с забралом была вдвое выше стоимости аналогичного шлема без забрала); под шлем надевался кольчужный капюшон, а под него, в свою очередь, — матерчатая или кожаная шапочка-подшлемник, амортизировавшая удары;

2) кольчуга (надевавшаяся поверх кожаной или стеганой суконной куртки);

3) надевавшаяся поверх кольчуги бригандина-«платгенрок» (или кованая кираса);

4) стальные наплечники;

5) стальные налокотники;

6) стальные наручи;

7) стальные (датные) перчатки;

8) стальные набедренники;

10) стальные наколенники;

11) стальные наголенники;

12) стальные (латные) башмаки со шпорами (надевавшиеся поверх кожаных башмаков и обычно оставлявшие ступни открытыми).

Аналогичное защитное вооружение имели «братья-рыцари» Тевтонского ордена, светские прусские рыцари — вассалы ордена, «военные гости» ордена Девы Марии, чешские, моравские и венгерские рыцари Владислава Ягелло и, возможно, самые богатые и знатные литовские князья и бояре.

Поскольку, в отличие от немногочисленных орденских братьев, выделявшихся из общей массы рыцарей и воинов своими белыми плащами и щитами с черными крестами, светские вассалы-ланд(ес)риттеры, гости и наемники ордена, а также ополченцы прусских городов были одеты весьма пестро, не отличаясь по внешнему виду от бойцов польско-литовской армии, Владислав Ягелло приказал своим рыцарям и воинам в качестве отличительного знака прикрепить к доспехам пук соломы (по Длугошу) или надеть соломенные повязки (если верить Е. И. Разину). Странно, что это обстоятельство не нашло отражение ни на известной картине Яна Матейко «Грюнвальдская битва», ни в романе Генрика Сенкевича «Крестоносцы», ни в его экранизации.

Непременным атрибутом богатого рыцаря были золотые шпоры и рыцарский пояс из тяжелых золотых (или позолоченных) пластин.

Наряду с главным оружием — тяжелым рыцарским копьем (длиной до 5 м), они часто применяли в бою облегченные литовские копья-сулицы (бывшие примерно вдвое короче). В отличие от «тевтонских» и вообще немецких рыцарей, польские рыцари чаще применяли в ближнем бою не рыцарский меч, а булаву, пернач (шестопер), чекан (боевой молот, клевец, «птичий клюв») и боевой топор. Кинжалом обычно добивали раненых, за которых не надеялись или не желали получить выкуп. Деревянные щиты, обтянутые выделанной кожей и расписанные яркими красками, имели овальную или четырехугольную форму, нередко с вырезом в верхней части для вкладывания в него копья.

В отличие от немецкого и вообще западноевропейского дворянства, в Польше несколько дворянских (шляхетских) родов выступали под одним общим гербом (образуя так называемые «гербовые братства»). Чаще всего польские гербы представляли собой символы, эмблемы или геральдические фигуры белого цвета на красном поле (или наоборот).

Стрелки из арбалетов и ручных бомбард-фистул (при Танненберге обе армии применяли огнестрельное оружие самого разного калибра, включая ручное) союзного войска (как и орденской армии) использовали в качестве защитного вооружения так называемый стоячий (станковый) щит (по-немецки: «зетцшильд», Setzschild), известный, между прочим, и татарам (под названием «чаппар»), с прорезью-бойницей для стрельбы, украшенный геральдическими эмблемами (у орденских стрелков — черным крестом на белом поле).

Многие представители польского мелкого дворянства — шляхты (от немецкого слова «гешлехт», то есть «род», «семейство») — не обладали ни необходимым боевым опытом, ни необходимой боевой выучкой, ни надлежащим вооружением. Поэтому польский король пытался вооружить их на свои собственные средства. Кроме того, он повелел богатым князьям (магнатам, «можновладцам») своего королевства помочь ему вооружить менее состоятельную шляхту. Судя по всему, многие простые шляхтичи не имели пластинчатых доспехов, которые покрывали бы их с головы до ног. Они были вынуждены обходиться кольчугой в сочетании с простым металлическим нагрудником, или же кожаной курткой, обшитой металлическими пластинками. Только состоятельные польские рыцари могли позволить себе роскошь иметь шлем с забралом. Рыцари победнее довольствовались упоминавшимися выше простыми, недорогими и практичными «железными шляпами» (по-немецки: «эйзенгут», Eisenhut по-французски: «шапель», chapel) — наголовьями с невысоким округлым или приостренным куполом и с широкими, слегка опущенными вниз полями, или сфероконическими шлемами восточноевропейского типа, оставлявшими лицо открытым.

Вооружение и доспехи большинства литовских воинов были типично восточноевропейскими. Только богатые и могущественные бояре могли позволить себе тяжелые доспехи. Широко распространены были железные или стальные шлемы-шишаки конической формы и кожаные панцири, а также типичные литовские щиты-павезы (в виде выпуклого прямоугольника или трапеции, с выпуклым вертикальным желобом по оси), деревянные, обтянутые кожей и полотном и расписанные яркими узорами или гербами (польские шляхетские роды породнились с литовскими знатными родами, зачислив представителей этих родов, принявших крещение по римско-католическому обряду, в свои «гербовые братства» — на православных подданных князя Витовта эта привилегия не распространялась, ибо правоверные католики-поляки не считали православных «схизматиков» равными себе).

Что же касается жмудинов, то они, судя по данным современных летописцев, были одеты в звериные шкуры и вооружены в основном метательными копьями (сулицами-дротиками) и составными (композитными) луками — оружием, превосходно зарекомендовавшим себя в дебрях Самогитии (но уж никак не «каменными топорами», как утверждает белорусский автор А. Е. Тарас).

Относительно союзников Ягелло и Витовта весьма лояльный к обоим высокородным литвинам Генрик Сенкевич (между прочим, сын крещеного литовского татарина) не скупится в своем романе «Крестоносцы» на, прямо скажем, далеко не лестные эпитеты. Так, татары на службе у Витовта, по утверждениям нобелевского лауреата, — «дикари, отличавшиеся неслыханной свирепостью — вид у татар был такой зловещий и дикий, что их скорее можно было принять не за людей, а за диких лесных чудовищ» (а ведь таковыми они представлялись не какому-то окаянному «тевтонскому псу», а главному положительному герою романа — польскому «рыцарю без страха и упрека» Збышку из Богданца). Вслед за татарами на страницах романа Сенкевича появляются и другие союзники Витовта — «точно такие же дикие бессарабы с рогами на головах», «длинноволосые валахи, которые вместо панцирей покрывали грудь и спину деревянными досками с неуклюжими изображениями упырей, скелетов или зверей» и тому подобные «порождения Мордора» (выражаясь языком современного толкиниста).