1) Информировать Якутское областное народное управление о причине увода из Якутской области Сибирской добровольческой дружины и о создавшемся политическом, военном и экономическом положении.

2) Предложить Якутскому областному народному управлению выдать в моё распоряжение 250 тысяч рублей золотом или на эту сумму пушнины, для образования фонда Сибирской добровольческой дружины.

Прежде чем приступить к описанию этого чрезвычайно тяжёлого по времени года и в тоже время интересного похода, я вернусь несколько назад. По прибытии из Владивостока в п[орт] Аян, я командировал в г[ород] Охотск (на пароходе "Томск" в октябре месяце 1922 года) отряд в 50 человек с заданием разоружить прежний гарнизон, бывший из частей Бочкарёва, в силу того, что этот район был мною объявлен районом ближайшего тыла, и по чисто политическим соображениям.

С падением Приморского правительства, я неоднократно указывал на серьезное положение г[орода] Охотска, на оторванность Якутского народного областного управления, избранного областным съездом. В январе месяце на совещании в Нелькане, я настаивал на посылке в Охотск своего представителя с особыми полномочиями, так как начальнику гарнизона г[орода] Охотска, капитану Михайловскому, при создавшейся обстановке, не было возможности своими силами справиться с обширными задачами. Моего совета не послушали и только теперь с отходом дружины в Аян, где дружину ожидает голод, а для эвакуации не имеется средств, командующий убедился насколько моё указание относительно Охотска было своевременным и ценным и настойчиво просил меня спасти положение дружины и поехать в Охотск. Решение несколько запоздалое, но всё же я взялся, несмотря на трудность предстоящего похода.

20-го апреля 1923 года я, шт[абс]-капитан Васякин, поручик Попов, прапорщик Чудинов, унтер-офицер Боровков, гражданин Г. П. Грачёв (все изъявившие желание ехать со мною, по моему выбору) на 10 нартах, с продовольствием на 2 месяца, в виде валюты — мануфактура и порох, выступили из Нелькана. Проводники назначены 2-м съездом Нелькано — Аянского района тунгусов — тунгусы Павел Дьячковский и Николай Громов.

20-го апреля экспедиция выступила в 14 1/2 часов, переход 9 вёрст по проторенной дороге по левому берегу р[еки] Мая, лесом, снег слежалый, слегка мокрый, день пасмурный. Ночлег в лесу в палатке в 17 час[ов].

21-го апреля. Выступили в 11 час[ов], прибыли на ночлег в 15 час[ов]. Переход в 16 вёрст Дорога лесом. Всю дорогу шёл снежок.

22-го апреля. Выступили в 10 час[ов], прибыли на ночлег в 17 час[ов]. Переход 15 вёрст. Дорога тяжёлая, по реке Уй, которая во многих местах вскрылась, быстрое течение и глубина местами на несколько саженей. В одном месте нарты переправляли по тонкому льду на руках, люди на лыжах, оленей провели вброд, местами прокладывали дорогу по уцелевшему льду, прижавшись к высокому берегу, а внизу бурно несет свои воды река Уй, шли и по наледи — воды на четверть сверх льда. В пути натолкнулись на погибшего в реке сохатого (лося), под ним подломился лёд и животное попало в яму и не могло выбраться из неё.

23-го апреля. Днёвка.

24-го апреля. Выступили в 9 час[ов], прибыли на ночлег в м[естность] Монакан в 16 ч[асов] 30 м[инут]. Переход 15 вёрст. Переход тяжёлый. Большею частью шли обходом по лесу, через густой тальник, топорами прочищая дорогу, по глубокому снегу. Люди шли также по протокам, занесённым снегом, увязая по пояс, прокладывая дорогу заводными оленями и облегчёнными нартами.

25-го апреля. Выступили в 13 час[ов], пришли на ночлег в местность Юк-тандья в 20 часов. Переход 15 вёр[ст]. Движение по-прежнему медленное, благодаря истощению оленей и сильной их загрузке. Р[ека] Уй во многих местах вскрылась, течёт с большой быстротой, частые обходы по лесу. Проходили по мостику, настланному из тальника и ели — через щель в две сажени шириною. Глубина реки в этом месте более 4 саж[еней], нарты по мостику протаскивали на руках с помощью лямок, оленей проводили по-одиночке. Переправлялись около часу. В одном месте оторвалась глыба льда, которая под тяжестью нарт несколько погружалась в воду, а затем вновь подымалась. В общем путешествие очень занимательное, но крайне медленное и утомительное. Дни солнечные и тёплые. На бивуак приходили с мокрыми ногами. Настроение у всех бодрое. По ночам мороз до 5 градусов.

26-го апреля. Днёвка.

27-го апреля. Выступили в 13 час[ов], а в 17 часов при вторичном объезде реки, при подъеме на высокий и крутой берег, олени отказались идти и, в силу необходимости, пройдя всего лишь 4 версты (в среднем делали версту в час), заночевали. По дороге пало 4 оленя. Мною приняты следующие меры. Дьячковского еще вчера отправил на лыжах к себе домой, вверх по р[еке] Уй, верстах в 50–60 от нашего бивуака и просил его выслать нам навстречу свежих оленей. Дьячковскому в подарок жене и детям дали мануфактуры 22 аршина и ему лично фляжку спирта. Кроме того, сегодня высылаю вперёд к тунгусу Маркову взять у него оленей и, если его не окажется (тунгусы кочевой народ), то в спешном порядке дойти до юрты Дьячковского и поторопить его высылкой оленей навстречу нам. Настроение у меня начинает падать — путь далекий, по карте более 700 верст, а в моем распоряжении имеется только 1/2 месяца.

Положение экспедиции во всех отношениях в более благоприятных условиях, нежели находится в настоящее время Дружина. По мимо общего скверного настроения в связи с отходом и неудачами постигшими дружину, последнюю ожидает продовольственный кризис. Муки в Аяне осталось не более как на месяц, мяса нет совершенно. Надежда на охоту и рыбную ловлю. Мы же едим ежедневно вкусную и жирную сохатину (мясо лося), остальные продукты везём с собой. Дьячковский обещает снабжать нас мясом до сама го[рода] Охотска. В общем живём недурно.

После утомптельного перехода, когда приходим на ночлег, устанавливаем палатку, заготовляем подстилку из еловых веток, пилим и колем дрова, ставим печь, — каждому найдется работа. И не пройдет и часу, как мы все разутые лежим на звериных шкурах в натопленной палатке, пьём чай и мирно беседуем о трудности пути или толкуем о том, что заложить в суп — крупу, лапшу или клёцки. Через часа 2–3 едим вкусный ужин из свежей сохатины (до 2–2 1/2 фунтов мяса на человека). Вместо хлеба едим лепешки, которые стряпаем ежедневно. И так каждый день.

28 апреля. Выступили в 17 час[ов], прибыли к юрте Маркова в 20 час[ов], переход 3 версты, по дороге пало 8 оленей. Тунгуса Маркова дома не оказалось, уехал на оленях в тайгу.

29 апреля. Днёвка. Шесть оленей пало на кормовище. У меня настроение начинает падать…

Бивуак на левом брегу реки Уй, куда переехали по воде на ветке (берестянка — вроде наших рыбачьих душегубок, только уже и значительно длиннее). Нарты оставлены на льду на противоположном берегу.

30 апреля. Днёвка. Олени не в состоянии идти. Предполагаю завтра весь груз отправить на берестянках в устье реки Челасин, а экспедиция на облегченных нартах двинется походным порядком. Жду с нетерпением Дьячковского, который должен выехать к нам на встречу со свежими оленями.

Ветряная холодная погода уже третий день. Холодно и… пасмурно на душе…

1-го мая. В 15 час[ов] груженые берестянки по р[еке] Уй, облегченные нарты по льду двинулись в путь одновременно. Берестянки быстро скрылись из глаз, но на 4–5 версте мы их оставили позади себя — берестянки чинились на берегу. Пришли на ночлег в 19 часов, переход 10 верст, бивуак на левом берегу р[еки] Уй в лесу. Ветер прекратился, стало тепло. Переходили вброд четыре раза, в одном месте нарты заливались водой, постели все промокли. Ночлег в м[естности] Дулли.

2-го мая. Вышли в 13 час[ов]. В 16 час[ов] нас нагнали берестянки с нашим грузом, (у устья реки Челасин). Дальше на берестянках плыть нельзя — лёд. Груз выгрузили на лёд, где он пролежит до завтрашнего дня. Олений транспорт ввиду тяжелой дороги остановил на часовой привал. Сами напились чаю и в 17 час[ов] двинулись дальше. В 19 час[ов] остановился на ночлег. Весь переход сегодня 9 вёрст. Прошли два брода. На бивуаке имеются пригнанные от Дьячковского шесть свежих оленей. Тунгусы говорят, что сделали самый трудный путь. Дальше пойдем по хорошей дороге и быстро. Через месяц, проводник уверяет, что дойдем до Охотска.