Если бы только Игги не угрожал рассказать новым друзьям Эбби о том, что этот брак — просто обычная сделка.

Если бы только сама Эбби не чувствовала, что с каждым днем, с каждой минутой все сильнее влюбляется в собственного мужа. Тонкий ручеек нежности

превратился в полноводную реку, грозившую перерасти в ревущий поток страсти, готовый все смести на своем пути.

Но пока они оставались друзьями. И никогда не ссорились.

Могла ли она мечтать о большем?

Кипп, весело насвистывая себе под нос, направлялся к лестнице, ведущей на половину слуг. Ему захотелось спуститься на кухню и лично поблагодарить кухарку за вчерашний обед, который был выше всяких похвал.

Этой маленькой уловке он научился от покойной матери. Именно благодаря ей вся прислуга в доме обожала Киппа. Он уже занес ногу на первую ступеньку, когда внезапно заметил тощего молодого человека, направлявшегося в ту же сторону. Вежливо посторонившись, Кипп пропустил лакея, тащившего вверх тяжелый серебряный поднос, доверху заставленный посудой.

Юноша был не просто худым, а очень худым. Под тяжестью подноса его качало из стороны в сторону, и бедняга цеплялся за перила, чтобы не свалиться с лестницы. На нем была простая коричневая ливрея, чересчур длинные рукава которой были аккуратно подколоты булавками. И все ж таки она была бедняге настолько велика, что смотреть на него без смеха было невозможно. Либо юноша съеживался, вместо того чтобы расти, как и положено в его возрасте, решил Кипп, либо он попросту купил эту несуразную одежду где-нибудь в лавке старьевщика.

Волосы юноши, приятного каштанового цвета, на затылке были перехвачены черной ленточкой, а по-девичьи гладкое, простодушное лицо еще не знало унижения бритвой. Прикинув на глаз, Кипп решил, что пареньку не больше семнадцати, и невольно задал себе вопрос, что он тут делает. Для лакея, во всяком случае, паренек был слишком молод, однако поднос в руках говорил, что скорее всего он именно лакей.

Поднявшись наверх, Кипп торопливо окликнул мальчишку. Недоумение его росло с каждой минутой. Услышав голос хозяина, юноша сначала едва не присел в реверансе, но вовремя спохватился, согнулся в неуклюжем поклоне, а потом вдруг быстро попятился, чуть не выронив из рук поднос.

— Ты ведь прислуживаешь молодому Бэкуорт Мелдону, не так ли, приятель? — окликнул его Кипп, удивляясь про себя, что нагнал на мальчишку такого страху. Юнец задрожал так, что составленные на подносе тарелки жалобно задребезжали. — Его лакей, да? Какого дьявола этот щенок притащил сюда собственного лакея? Интересно, чем он ему платит, нищий прощелыга? Не обращай внимания, мальчик, — спохватился он, — я и сам отлично знаю ответ на

этот вопрос. Кстати, а как тебя зовут?

В этот момент в коридоре, с высоченной стопкой льняных простыней в руках, появилась Джина. Оказавшегося у нее за спиной Киппа она не заметила. Судя по всему, не заметила она и лакея и поэтому на бегу едва не сшибла его с ног.

— Ох, Ларк. Это ты? Извини ради Бога! Это все моя дурацкая привычка носиться бегом. Несешь своему хозяину завтрак, да? Что это — яйца всмятку? Надеюсь, у тебя все ж таки хватило смелости воткнуть в них побольше острых костей! Зайди ко мне попозже, хорошо? Подумаем, как быть с твоей одежкой. Во всяком случае, эта ливрея сидит на тебе куда лучше, чем раньше. Да что с тобой такое? С чего это ты так трясешься? Привидение тут бродит, что ли?

Глаза бедняги с перепугу едва не закатились под лоб. Потом лакей мучительно скосил их в сторону, намекая, что Реджина должна обернуться, но ничего не подозревающая девушка лишь недоуменно пожала плечами. И тогда, видимо, перепугавшись до смерти, юноша кинулся бежать. Молнией промчавшись мимо виконта, он взлетел по лестнице, словно преследуемый собаками кот. А Реджина, только сейчас заметив хозяина, растерянно ахнула.

— Доброе утро, Джина, — вежливо поздоровался Кипп, очень удивившись, почему, увидев его, девушка покрылась свинцовой бледностью, а ее руки дрожали так, что она с трудом удерживала предназначенное для штопки белье. — Похоже, вы неплохо устроились, да?

— Да, милорд. Благодарю вас, милорд, — с трудом выговорила Джина, то и дело приседая, словно ее не держали ноги. — Вам угодно мне что-нибудь приказать, милорд?

Кипп озадаченно покачал головой.

— Нет, нет, ничего, Реджина. Спасибо. Занимайтесь своим делом, — буркнул Кипп, поспешно поворачивая обратно и начисто забыв о своем намерении лично поблагодарить кухарку. Нахмурившись, он торопливо направился к парадной лестнице.

— Эбби! — взревел он, спускаясь вниз.

В ответ на этот крик в холл выскочила Эбби. На лице у нее был написан испуг.

— Кипп? — Брови Эбби удивленно взлетели вверх. — Что случилось?

Теперь уже вся кровь у него кипела. Кипп мог бы поклясться, что слышит, как она яростно булькает в его венах.

— Случилось?! Боже правый, с чего вы вообще взяли, будто что-то случилось? А, Эбби? Может быть, я чем-то выдал себя? Скажем, у меня вдруг из ушей повалил дым или произошло еще нечто более ужасное? Молчите? Ладно… ступайте в гостиную. Мне нужно с вами поговорить.

До этого дня Эбби еще не доводилось видеть Киппа в такой ярости. Да, конечно, у него случались приступы дурного настроения, но с кем этого не бывает? Иногда он хандрил, но и тогда дело сводилось лишь к ехидным шпилькам в ее адрес. Но чаще Кипп просто напускал на себя легкомысленный вид, и Эбби уже успела понять, что это один из его способов скрыть досаду.

Однако сейчас он был зол как черт! Гнев, охвативший Киппа, был страшен — особенно на фоне его безупречной вежливости.

— Кипп… — растерянно окликнула мужа Эбби. Остановившись посреди гостиной, она неловко переминалась с ноги на ногу. Садиться ей не хотелось — Эбби решила, что стоя ей будет легче сохранить самообладание. — Что все-таки случилось? Надеюсь, Реджина тут ни при чем? Миссис Харрис уверяла меня, что девушке просто цены нет.

Кипп в это время мерил шагами ковер, удивляясь про себя, как ему удается сохранять спокойствие. Выслушав жену, он лишь небрежно отмахнулся.

— Было бы куда лучше, дорогая, если бы вы сами поговорили с нашей новой горничной. Бьюсь об заклад, беседа получилась бы весьма интересной. Во всяком случае, познавательной. Кстати, ваш драгоценный племянник привез сюда женщину и держит ее у себя в комнате. Узнать ее нетрудно — этот умник переодел бедняжку лакеем. — Выдержав эффектную паузу, чтобы вдоволь насладиться произведенным впечатлением, Кипп продолжил: — Да, мадам, так оно и есть. Мало того что этот наглец пробрался в мой дом, он еще нахально притащил сюда свою любовницу! Свил себе здесь любовное гнездышко! Представьте только — проклятый хлыщ заставляет девчонку таскать ему с кухни завтрак в постель! Я сам это видел, своими глазами — наткнулся на нее, когда бедняжка тащила поднос по лестнице. Девчонку зовут Ларк[7]. Подходящее имечко, надо признаться, особенно для такой пройдохи! А я, выходит, должен за все платить? Забавно — другие жены на вашем месте швыряют деньга на тряпки, а вы, вероятно, суете их своему негодяю племяннику, чтобы тот, упаси Боже, не лишал себя привычных удовольствий! Вот он и таскает сюда девок!

Эбби, конечно, не могла предположить, о чем пойдет разговор, но такого она уж точно не ожидала.

— Игги… Игги водит сюда… у него здесь… Святители небесные!!! — Тошнота подкатила к ее горлу. Ноги у нее подкосились, и она без сил рухнула на кушетку. Счастье еще, что та оказалась рядом, иначе Эбби скорее всего оказалась бы на полу, поскольку ноги решительно отказывались ее держать. — Ублюдок несчастный! Я его убью! — прошипела она сквозь зубы.

Кипп демонстративно заломил руки.

— О нет! Нет-нет, только не это, умоляю! Я не могу позволить вам обагрить руки в крови! Нет, Эбби, я решительно запрещаю вам его убивать! Лучше уж я сделаю это сам.

Не на шутку перепугавшись, Эбби вскочила на ноги.

— Нет! — взвизгнула она. — Вы не можете, Кипп… то есть я хотела сказать… ну, я имела в виду, что ведь он все-таки мой племянник. Так что уж если кому его и убивать, так это мне. Успокойтесь, дорогой, я сама все улажу. Поговорю с ним… и все такое…