Если б это только оказалось возможным, власти замолчали бы информацию даже о катастрофе на Чернобыльской атомной электростанции 26 апреля 1986 года. Сам факт катастрофы советское руководство вынуждено было признать перед мировым сообществом лишь после того, как в соседних странах стали выпадать радиоактивные осадки. К собственному народу с предупреждением о радиоактивной опасности власти обратились с большим опозданием. Никто не решился отменить праздничные первомайские гуляния в Киеве, расположенном неподалеку от места катастрофы, в то время как семьи многих партийных деятелей спешили покинуть столицу Украины…

Не сообщалось, конечно, и о трагических событиях, так или иначе связанных с футболом. Так было с гибелью ташкентского «Пахтакора» в августе 1979 года.

Команда, шедшая в то время на восьмом месте в чемпионате СССР, летела в столицу Белоруссии на матч очередного тура с минским «Динамо». Самолет Ту-134 выполнял рейс Ташкент — Гурьев — Донецк — Минск. 11 августа 1979 года на высоте 8400 метров в районе Днепродзержинска по вине диспетчеров он столкнулся с другим самолетом Ту-134, летящим по маршруту Челябинск — Кишинев. В катастрофе погибли 178 человек, и в том числе 17 футболистов «Пахтакора». Двое из них не раз выступали в сборной СССР — Владимир Федоров и Михаил Ан. По невероятной случайности в самолете не было тренера «Пахтакора» Олега Базилевича — он должен был лететь в Минск другим рейсом.

Однако официальных сообщений о трагедии с ташкентской командой тогда так и не последовало. Молчали и спортивные комментаторы, получившие на этот счет строжайший запрет. С точки зрения здравого смысла это было абсолютной нелепицей — тех фактов, что календарный матч в Минске не состоялся и что в Ташкенте прошла церемония прощания с погибшей командой, собравшая множество людей, никак нельзя было скрыть.

Страна узнавала о катастрофе лишь по мгновенно распространявшимся слухам, которым, конечно, ничто не могло помешать. Среди слухов был и такой: катастрофа произошла из-за того, что один из воздушных коридоров пришлось полностью освободить для самолета правительственного самолета Ил-62, на котором генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев летел в Крым на отдых…

Как бы то ни было, в чемпионате страны вскоре появился новый «Пахтакор». Спорткомитет СССР принял специальное постановление о ташкентской команде: в нее приглашались футболисты из других клубов, изъявившие желание помочь «Пахтакору»; кроме того, в течение трех лет команде гарантировалось место в высшей лиге, независимо от занятого в сезоне места.

Тогда в Ташкенте собрались многие известные футболисты: Андрей Якубик и Алексей Петрушин из московского «Динамо», Анатолий Соловьев из «Локомотива», Валерий Глушаков из московского «Спартака», Михаил Бондарев из ЦСКА. И уже через двенадцать дней после трагедии «Пахтакор» снова вышел на поле, проведя в Ереване матч против «Арарата». Кстати, в сезоне 1979 года «Пахтакор» занял девятое место. А в 1982 году, когда заканчивалась трехлетняя «гарантия не-вылета» из высшей лиги, — шестое…

Как раз в том году, 28 октября, произошла еще одна страшная трагедия, имевшая непосредственное отношение к футболу. В печати тогда появилось единственное сообщение в две строки. 29 октября газета «Вечерняя Москва» сообщила: «Вчера в «Лужниках» после футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие». Непосвященный, прочитав такую заметку, никак не заподозрил бы, что на самом деле «несчастный случай» был ужасающим, а «пострадавшими» названы погибшие.

В тот день в Москве игрался матч на Кубок УЕФА между московским «Спартаком» и голландским «Харлемом». День выдался холодным, зрителей собралось немного. Всех их разместили на одной трибуне, покинуть которую можно было через единственный выход.

Матч уже заканчивался, «Спартак» вел со счетом 1:0. За несколько минут до конца игры часть зрителей стала уходить — именно потому, что выход был единственным, и им хотелось избежать толкучки. Но в этот момент «Спартак» забил второй гол, и шедшие впереди всех, услышав восторженные крики болельщиков, повернули назад, чтобы узнать, что случилось.

Между тем милиционеры на трибунах подгоняли людей, уже ступивших на лестницу, вниз. Спускавшиеся своей массой опрокинули повернувших назад, и образовалась баррикада из упавших тел. На нее наваливались все новые люди, не в силах остановиться под натиском идущих следом.

Прежде чем милицейские начальники сообразили, что к чему, и дали приказ задержать всех остальных на трибунах, в давке погибли многие. Машины «скорой помощи» стали прибывать к стадиону только почти час спустя. За это время умерли и те, кого еще можно было бы спасти. Десятки пострадавших были доставлены в больницы…

Немедленно расследовать причины трагедии приказал председатель КГБ Юрий Андропов, которому меньше месяца спустя предстояло стать генеральным секретарем ЦК КПСС, сменив умершего Брежнева. Расследование провели в кратчайшие сроки, число погибших определено в шестьдесят шесть человек. Виновным в трагедии было признано руководство Большой спортивной арены Лужников.

Но в печати обо всем этом было рассказано только во времена «гласности», в 1989 году. Тогда о трагедии семилетней давности подробно рассказал «Советский спорт». Непосредственные участники тех событий утверждали, что погибших было никак не меньше нескольких сотен. К трагедии, по их мнению, главным образом привели неумелые действия милиции…

Во времена «гласности» откровенно стали писать о многом, в том числе и о футбольном фанатизме и варварстве, первые ростки которых стали пробиваться намного раньше.

Начиналось фанатское движение вполне пристойно: в начале 70-х годов организованные группы болельщиков стали выезжать в другие города на гостевые матчи своих любимых команд. Первыми это стали делать поклонники московского «Спартака», затем других московских клубов. Их примеру последовали болельщики киевского «Динамо» и ленинградского «Зенита».

К концу 70-х годов организованные выездные группы насчитывали уже сотни человек. К этому времени клубы стали поощрять своих «выездных» болельщиков, понимая, что активная поддержка на трибунах в чужом городе идет команде только на пользу.

Тогда же стали впервые появляться речевки, выкрикиваемые болельщиками, песни, баннеры в поддержку своей команды. За образец советские фанаты стали брать английских фанатов, которые к тому времени уже печально прославились жестокими бесчинствами во многих городах Европы. Поскольку ряды советских фанатов пополняли в основном юнцы без каких-либо других серьезных увлечений, очень быстро была позаимствована и агрессивность англичан.

Вскоре обычным явлением стали потасовки «фанов» из разных лагерей до матча или после игры. Нередко они носили организованный характер: предводители фанатских группировок заранее договаривались о месте и времени встречи.

Наконец, в 1987 году случилась грандиозная стихийная массовая драка в самом центре Киева. На матч между киевскими динамовцами и московским «Спартаком» приехали вслед за своей командой чуть ли не полтысячи фанатов-спартаковцев. После матча они спровоцировали на жестокое побоище болельщиков-киевлян.

Через три года советские фанаты впервые показали себя за границей. Те же фанаты-спартаковцы, выбравшиеся в Прагу на матч «Спартака» с местной «Спартой», спровоцировали беспорядки в центре города, закончившиеся массовой дракой с болельщиками «Спарты» возле стадиона. Это был уже предпоследний год истории советского футбола…

Гласность попыталась снять покров с еще одной страшной «тайны» советского футбола эпохи застоя — договорных или «покупных» матчах. Прежде на эту тему тоже был наложен строжайший запрет. А между тем то, что некоторые команды договариваются между собой или «торгуют» очками, позарез необходимыми другим, вряд ли у кого вызывало сомнения. Уж больно странными выглядели некоторые игры.

Например, в 1985 году кутаисское «Торпедо» за семь туров до окончания чемпионата прочно занимало последнее место, одержав всего пять побед. Но в последних семи турах торпедовцы одержали шесть побед и решили все свои проблемы.