Кай лишь презрительно усмехнулся.

— Я защищен от любого волшебства, любого сверхъестественного оружия, — сказал он холодно. — Чары, доставившие меня сюда, защитят меня от всего, что могло бы удержать от меня мою законную добычу.

— Но ты же не веришь волшебству, — сказал я, пытаясь выиграть немного времени на раздумья.

Кай коротко улыбнулся.

— Нужда заставит. Если понадобится, я продам душу, чтобы купить справедливость. А теперь — в сторону, или умрите вместе с ним.

Он шагнул вперед, поднимая зубчатую булаву, и Сьюзи выдала ему дуплетом прямо в лице. Или, по крайней мере, попыталась. Дробовик не сработал. Она без толку попробовала еще раз и отбросила оружие в сторону, поскольку Kaй возник прямо перед ней. Она выхватила длинный нож из-за второго голенища и рубанула его по незащищенному горлу. Кай инстинктивно отпрянул назад, и я сбоку ударил его плечом, надеясь, что скорость моего удара выведет его из равновесия. Вместо этого он сместился едва ли на дюйм, и отшвырнул меня в сторону одним движением закрытой кольчугой руки. Я врезался в связку стульев и тяжело рухнул на землю. Столкновение выбило из меня дыхание и зацепило голову. Я с трудом поднялся на колени, когда Сьюзи с Каем схватились, одна с ножом, а второй — с палицей, — с рыком и ворчанием. Он был больше, но она была быстрее.

Томми схватил завернутое в ткань сердце, и защитным жестом прижал его к груди, глядя на борьбу широко открытыми, потрясенными глазами. Ведьма Нимуя оставила свой меловой круг мела и склонилась над Мерлином.

— Что-то не так! — закричала она. — С чарами, которые Kaй принес сюда, — они вмешиваются в магию, поддерживающую его жизнь! Заставьте Кая убраться, или Мерлин умрет!

— Делаю, что могу! — прорычала Сьюзи.

Она качалась и изгибалась, когда Kaй махал своей булавой. Та, должно быть, весила целую тонну, но Kaй управлялся ей, как игрушкой, только ветер свистел между кривыми шипами. Сьюзи поднырнула, ударив Кая ножом, но лезвие лишь бессильно отскочило от его кольчуги. Kaй провел большую часть жизни на полях сражений, и это сквозило в каждом его движении, экономном и убийственном.

Но Сьюзи Стрелок — дитя Темной Стороны, и ее гнев уравновешивал его умение. Она била в лицо и горло, локти и паха, но каждый раз его булава была там вовремя, чтобы ее блокировать. Сьюзи была охотником за головами, бойцом, и искусным убийцей; но Kaй был одним из рыцарей Артура, проливавшим кровь в тысячах войн и пограничных конфликтов. Он теснил ее, шаг за шагом, его руки поднимались и падали с ужасной силой, безжалостно, как машина.

К тому времени я сумел подняться на ноги и доковылять до стола, где лежал Мерлин. Сьюзи сама могла о себе позаботиться. Я же должен был видеть, что происходит с Мерлином. Его дыхание стало рваным, и цвет его лица стал хуже. Я ударился обо что-то головой, и она болела нещадно. Кровь прилила к лицу. Я не походил на человека, способного ясно мыслить. Томми беспомощно толкался около Нимуи, творившей заклинания над Мерлином. По растущему на ее лице отчаянию я заключил, что они слабо помогали. Томми захватил меня за руку, чтобы привлечь мое внимание, но потом оценил состояние, в котором я находился, и помог мне устоять на ногах.

— Вы должны что-нибудь сделать! Мерлин умирает! Я должна использовать собственную жизненную силу, чтобы удержать его!

Томми приблизил свое лицо к моему, чтобы быть уверенным, что я его услышу.

— Мы должны вернуть щиты Мерлина на место!

— Верно, — ответил я. — Конечно. Стоит засунуть сердце на место, и его собственная магия излечит его. Правильно. Ну же, дай мне сердце. Мертвый он для меня бесполезен.

— Это не сработает, — сказал Нимуя. Она разочаровалась в песнопениях и размахивании руками, и присела рядом с Мерлином, держа его руку в своих. — Чары Кая не позволят его защитам вернуться… Вы должны изгнать его. Я даю Мерлину… все, что у меня есть, но не думаю, что этого достаточно. Я только человек…, и он тоже.

— Мы должны что-то придумать, Тэйлоре! — сказал Томми прямо мне в лицо. — Тэйлор! Джон! Ты меня слышишь?

Его слова доносились до мне, но откуда-то издалека, как если бы мы оба были под водой. Я провел рукой по ноющей голове, и она покрылась кровью. Что бы ни привело меня в такое состояние, оно сослужило мне службу. Мгновение я тупо разглядывал свою окровавленную ладонь, а потом оглянулся на Сьюзи и Kaя.

Kae крутанул вокруг себя булаву невероятно быстрым движением, но Сьюзи проскользнула под ней и сделала глубокий выпад, от которого лезвие ножа прямо через кольчугу и кожаную броню ушло в тело. Kaй взревел от гнева и боли, и его булава полетела назад с невозможной быстрой. Шипастая стальная голова врезалась в лицо Сьюзи и разорвала половину его. Она закричала, и, отлетев назад, упала на пол. Кай проворчал что-то, как удовлетворенное животное, и повернулся взглянуть на Мерлина, не обращая внимание на рукоятку ножа, торчащую у него в боку.

Я двинулся вперед, чтобы преградить ему путь. Томми не боец, а Нимуя была занята. Это должен был быть я. Через не хочу я на какое-то время заставил боль и беспорядок уйти из моей головы и попытался вызвать свой дар. Если бы я только смог найти чары, принесенные Kaeм с собой… но голова была повреждена слишком сильно. Я не мог сконцентрироваться, не мог Видеть. Kaй по-прежнему шел, направляясь прямо ко мне. Я засунул руки в карманы пальто, ища хоть что-нибудь, что можно было использовать против него.

И тут Сьюзи с ужасным криком поднялась.

Половина ее лица превратилась в кровавую маску с пустотой вместо левого глаза, но, несмотря на это, она с ревом поднималась с залитого кровью пола — как боец, каким она и являлась. Она вырвала нож из бока Кая, и от вспышки боли он на миг замер. И пока он колебался, Сьюзи на всю длину вогнала нож в его незащищенный пах. Ее торжествующий смех заглушил его крик боли. Она вырвала нож, и толстая струя темной крови залила его ноги. Он закачался и почти упал. Она бросилась на него с ножом, и почти без усилия перерезала запястье руки, держащей булаву. Та упала на пол, когда пальцы перестали чувствовать, и секунду он глупо пялился на это.

Сьюзи поднялась на ноги, чтобы нанести ему последний, смертельный удар, но он, взревев по-медвежьи, обхватил ее, прижав ее к покрытой кольчугой груди огромными мускулистыми руками. Она вскрикнула, когда ее ребра с отчетливым треском сломались, и жестоко ударила Kaя головой в лице. Он снова заревел и выронил ее. Сьюзи отчаянно усмехаясь сквозь кровавую маску, в которую превратилось ее лицо, пошла на него с ножом. Но Кай выхватил пылающий факел из железного крепления на стене и ткнул им прямо в ее разорванное лицо.

Были дым, и плюющийся жир, и ужасный запах горящего мяса, но она не закричала. Упала, но не закричала.

Закричал я. И пока они оба опешили, я скользнул вперед, схватил с пола стальную булаву и врезал Kaю по башке со всех сил, какие были. От удара его голова мотнулась вперед, в воздух взлетели брызги крови, но он не падал. Я бил его снова, и снова, и снова, вкладывая в каждый удар весь свой гнев и ужас и вину, и, наконец, он упал, вытянувшись во весь рост на залитом кровью полу, как забитое жертвенное животное. Я выронил булаву, опустился на колени рядом со Сьюзи и взял ее руку в свои.

Она вцепилась в меня так, словно она тонула, пряча свое обезображенное, окровавленное лицо в моем плече. Я держался за нее, и все, что я мог сказать, было: мне жаль, так жаль, и опять, и опять…. Через какое-то время она отодвинула меня, и я немедленно отпустил ее. Для Сьюзи трудно позволить кому-то трогать ее, даже другу. Даже сейчас. Бедная маленькая сломанная птичка. Я заставил себя смотреть на то, что осталось от ее лица. Вся левая половина исчезла, сменилась рваным перемешанным нечто, удерживаемым лишь обугленной и почерневшей плотью. Но на моих глазах ужасные раны начали заживать. Разорванная плоть соединялась, медленно превращаясь в старый шрам. Даже пустая глазница закрылась сросшимися веками. И в конце это стало ужасным, знакомым изуродованным лицом, которое я уже однажды видел однажды — лицом Сьюзи Стрелка из будущего.