Хм, не совсем. Поверить в эти существа означало поверить в свою собственную надвигающуюся трансформацию - нельзя принять одно, и не принять другое. Если они существовали, то папа не был сумасшедшим. Если папа не был сумасшедшим, значит, она была ещё не до конца превратившимся выродком.

Таким образом, она решила отсрочить принятие нового мира настолько, насколько это возможно. Однако, смеха ради, она попыталась соотнести свои симптомы с описанием различных существ.

Отсутствие аппетита? Возможно, валькирия. Сверхчувствительность? Большинство из них.

Гипертрофированное сексуальное влечение? Все они.

В прошлом её половой инстинкт бездействовал настолько, что даже бесчисленные часы просмотра RedTube.com не смогли пробудить его к жизни. И тем не менее, она продолжала мечтать о безликом мужчине, творящим с ней порочные вещи.

Иногда он уговаривал её взять между губ его вставший член, отчего она с удовлетворением стонала, только начав сосать. В другие разы она ощущала тяжесть давящего на неё тела, его член, скользящий туда и обратно до тех пор, пока он не изливался, наконец, прямо в её жаркую глубину.

Она просыпалась, пульсируя от сильного желания.

Хлоя, конечно, и раньше доводила себя до оргазма, но все её разрядки были такими тусклыми, такими, ну, разочаровывающими, что ли; так что её только удивлял этот шум из ничего. По этой причине она никогда не заходила с мальчишками дальше поцелуев, просто не верила, что преодоление своего страха будет достойно результата.

Что же сейчас? Сейчас она начинала понимать смысл всего "этого шума".

Казалось, в ней развивалась новая чувственность по отношению к мужчинам, новое понимание. На улице её взгляд притягивался к выступающим адамовым яблокам, широким подбородкам и мускулистым торсам проходящих мимо парней. Она поймала себя на том, что пялится на их задницы - одновременно подсчитывая их платежеспособность.

Её сексуальное желание впервые проявлялось, и этот процесс она считала пробуждением.

Единственное, в чём она была уверена - её следующий шансом станет нетрезвый парень, с которым они болтали по сети.

Пробуждение не было единственным изменением в ней. Она не спала более трёх-четырёх часов ночью. Несмотря на отсутствие аппетита и скудное питание, она не потеряла ни грамма веса. Вообще-то, её джинсы стали вроде как теснее.

Ещё более странно? Когда она всё-таки умудрялась проглотить кусочек пищи, то еда, казалось, замедляла пробуждение, подавляя желание.

Всю свою жизнь она следила за своими тренировками, пульсом, физической формой и состоянием тела - сейчас же контроль оказался недоступен, а процесс трансформации, похоже, только усиливался.

Всю прошлую неделю с момента её возвращения из Флориды она рассматривала фотографию матери, пытаясь решить, выглядит ли Фьора бессмертной. И её сводило с ума упоминание отца о спусковом механизме. Как избежать того не знаю чего?

Через две недели ей предстояло лететь в Мадрид на последние сборы команды финалистов перед началом Олимпиады. Она боялась, что если не сможет выяснить, что с ней происходит, то просто придётся всё бросить.

Она чувствовала, что впадёт в безумие, если не сможет поговорить с отцом. Хлоя всегда играла в нападении - не в защите - а ещё она сидела на чём-то вроде бомбы с часовым механизмом. Так что она обыскала папин кабинет, удивившись большому количеству запертых ящиков.

Ничего не обнаружив, Хлоя отправилась колесить по улицам своего района, встречая по пути его постоянных обитателей. Моросил дождик, и она зачарованно наблюдала на струйками воды, сбегающими по ветровому стеклу; такой одинокой она себя ещё никогда не чувствовала.

Вначале эту боль в груди она приписала своей трансформации, как одному из симптомов. Но, по правде говоря, её одиночество проистекало из нынешних обстоятельств. Она привыкла, что вокруг всегда была её команда, игры проходили перед толпами фанатов, и с отцом они беседовали по крайней мере через день. Нынешнее же состояние ело её изнутри...

Вот. Наконец-то шум. Он доносился из кабинета отца.

Её глаза расширились. Он вернулся!

Рванув с кровати, она поспешила к комоду. Натянула спортивные штаны на трусики-шорты, мешковатую майку на лифчик. В дверном проеме она остановилась. На случай, если это не папа, она прихватила алюминиевую софтбольную биту. Потом тихо скользнула вниз по лестнице.

Перед дверью кабинета она глубоко вздохнула, чувствуя себя глупо с этой битой. Но входя в комнату, она так и не выпустила её из рук.

Существо стояло у стола и рылось в вещах отца. Восьми футов роста оно было облачено в плащ. Из-под капюшона торчали рога.

Рога?

Хотя она не издала ни звука, оно подняло взгляд, но лицо оставалось в тени. Все, что она могла видеть - это два глаза, чёрные, как ночь, но, казалось, они светились.

Существо из книги. Книга была правдивой. Или это какая-то шутка. Да! Розыгрыш. Даже столкнувшись с таким зрелищем, её разум сопротивлялся тому, чтобы поверить в сверхъестественное. Любому потребовалось бы время, чтобы объявить: Эй, плевать на всё, что я знала, всё это время земля действительно была плоской.

Существо неуклюже обошло вокруг стола, когти босых стоп царапали деревянный пол.

Желудок Хлои сжался. Земля - плоская. Вот дерьмо! Она подняла биту.

- Н-не приближайся, мудак.

- Смертная? - проскрежетало оно, по-прежнему приближаясь. Прозвучало это так, словно животное имитировало человеческую речь.

Она чувствовала, что она не должна бежать, боялась, что просто спровоцирует это существо.

-Я с-сказала не приближайся.

Когда оно не остановилось, девушка подняла биту, замахиваясь ею изо всех сил.

Она попала ему в плечо. Будто влепившись в дерево, бита завибрировала, распространяя по рукам волну боли.

Зашипев, существо вцепилось в биту, сминая её своими мясистыми кулаками, словно банку газировки.

Она закричала, стартанув ко входной двери. Выбраться наружу в окрестности квартала. Эвакуироваться из дома, эвакуироваться....

Почти у двери, снаружи, в безопасности.

Она добралась до входной двери и стала возиться с запором. Существо надвигалось; она слышала его когти. Она вскрикнула, проклиная свою неуклюжесть.

Открыла, наконец-то! Считайте, что из дома нахрен эвакуировались. Она сделала шаг. Коврик пропал, крыльцо пропало.

Она провалилась в бездну.

Глава шестая

Уилл поймал полный жалости взгляд Манро и обрушил на брата град ударов.

Ярость бурлила. Пиздец как ненавижу жалость!

- Что с тобой, чёрт возьми? - взревел Манро, блокируя удары.

- Ты не можешь забыть об этом! Копаешь и копаешь. - Весь его позор обнажили. - Если бы я хотел, чтобы ты знал, я рассказал бы тебе! - Его зверь поднимался, чтобы наказать, и Уилл собирался выпустить его из клетки.

- Успокойся - я не хочу с тобой драться!

- Но будешь! - Всё, что ему оставалось - это надрать брату задницу. Оскалив клыки, он обхватил шею Манро удушающим захватом, стуча кулаком по лицу.

- Будь ты проклят, Уилл! Почему ты всегда бьёшь по лицу?

Когда Манро отбивался, пытаясь освободиться, они споткнулись обо что-то на полу. Обувь, пищевые контейнеры, бутылки.

- Почему ты всегда, блять, такой любопытный?

- Мне нужно было узнать правду! - Манро выдернул руку и ударил кулаком, словно кувалдой, Уиллу в нос.

Кость треснула; брызнула кровь. Они померились силами.

Уилл прохрипел:

- Правду? - Как тебе это: я - "не в себе". Хороший и облажавшийся.

Его инстинкт, затихший перед пленением, теперь молчал. Зверь был неконтролируем во время секса; а сейчас то и дело рыскал внутри, прямо на грани выхода на поверхность, угроза для всякого, кто окажется поблизости.

Может, Уилл и был способен выдержать "обыкновенные" пытки. Более того, на протяжении веков он храбро их выносил.

Но эти жуткие эксперименты и атака суккубов . . . круг замкнулся, и он вновь оказался в начале.