До ближайшего американского городка, по словам Рико, было миль пятьдесят, то есть около восьмидесяти километров. По такой пересеченной местности на это уйдет часов шесть, да и то, если на пути не встретится серьезных препятствий. Если же придется объезжать скалы, лощины и прочие преграды, могут уйти и целые сутки.

До Мексики было ближе, но мы с Ником разумно предположили, что лучше нам пока там не показываться. Мы решили добраться до американского городка, где Ромео не сможет нас достать. Конечно, нелегальное пересечение границы едва ли сойдет нам с рук, но, по крайней мере, нас за это не убьют. Оттуда мы намеревались связаться с Камилой, чтобы она для решения нашей проблемы задействовала мексиканские спецслужбы. Лучшего выхода мы придумать не могли. Естественно, в наши планы не входило идти в полицейский участок сдаваться, и мы с радостью бы избежали этого. Но нас не покидало опасение, что кто-нибудь из парочки, ехавшей в нашей машине на заднем сидении, может заложить нас копам как пособников русской мафии, явно не поделивших что-то с мафией мексиканской.

Мы ехали молча. Напряжение, возникшее между нами и американцами, так и не спало. Девушка дремала, уткнувшись в плечо индейцу, а он… я затылком ощущал исходившую от него угрозу. Иногда я поглядывал в зеркало заднего вида — апач казался спокойным и расслабленным, даже, пожалуй, безмятежным, но глаза выдавали его — цепкие, проницательные, жесткие. Он не доверял нам, это было ясно с самого начала. Случись ему заподозрить какую-нибудь каверзу с нашей стороны, действовать он будет решительно.

Я попытался поставить себя на его место: двое мужчин появляются в безлюдной местности, где обычному человеку делать нечего — это скорее место для человека, имеющего проблемы с законом, которому есть что скрывать. Да, человек может сбиться с пути, как это произошло с ним, Рико, самим и его подругой. Хотя, сказать по правде, мне их история казалась не менее притянутой за уши, чем наша. Но человек, сбившийся с пути на изрешеченном пулями джипе! Тут любой призадумается, чего же ожидать от такого знакомства? А если из заблудившегося в безлюдной местности раздолбанного пулями джипа вылезают к тому же две помятые русские рожи в покрытой бурыми пятнами одежде — ну, тут уж для любого самого несмышленого американца ситуация ясна, как день божий — конечно же, это злобная русская мафия! А раз так — надо держать ухо востро…

Джип медленно ехал вдоль горной гряды, сотрясаясь на многочисленных кочках и россыпях больших и малых камней. Прошло не более часа, когда из-под капота неожиданно повалили клубы пара.

— Тьфу! — Ник мотнул головой, нажал на тормоз и заглушил мотор.

— Что случилось? — Рико просунул голову между сидениями.

— Закипела, — Никита развел руки и устало откинулся на сидение. — Придется теперь сидеть и ждать, пока мотор не остынет.

— На таком солнце он только ночью остынет, — индеец осмотрелся. — Расположимся поближе к скалам. Там можно найти тень.

Ник выбрался из машины и, чертыхаясь, открыл капот. Клубы пара окутали его, скрыв на мгновение из виду:

— Может, залить оставшейся водой? — услышали мы его голос.

— Нет, — Рико решительно покачал головой и распахнул дверцу, вылезая из джипа. — Нельзя воду тратить, — он встал возле Ника и взглянул на дымящийся мотор. — А двух литров все равно мало будет.

— Да вижу, — Ник тяжело вздохнул, ладонью вытирая с лица капельки пота.

— Мы ничего сейчас не сможем поделать, — индеец еще пару секунд с сожалением разглядывал исходивший из-под капота пар, а затем махнул рукой нам со Сью, приглашая выйти наружу. — Придется просидеть здесь до ночи. Пойдемте к скалам, там поищем тень.

Скалистая гряда была почти отвесной, но невысокой — метра четыре вверх, не больше. Из-за извечной жары порода местами потрескалась и зияла расщелинами. Рико указал на большой выступ, нависавший метрах в полутора над землей, в тени которого с трудом, но все же могли уместиться несколько сбившихся в кучку взрослых людей.

Из багажника мы вытащили большую сумку и упакованную в чехол палаточную покрышку. Рико, увидев палатку, удовлетворенно кивнул, но посоветовал не брать весь комплект прилагаемых к ней металлических колышков, ограничившись лишь парой штук:

— В палатке будет слишком душно, — сказал он, беря в руки лежавший в багажнике моток веревки. — Сделаем навес.

С помощью накинутой на выступ веревки и вбитых в землю колышков индеец закрепил палаточную покрышку так, что получился навес, хорошо защищавший нас от солнца, оставляя при этом доступ воздуху. Расстегнув сумку, я вытащил купленные в Санта-Ане одеяла и расстелил под навесом, чтобы было удобнее лежать, а Никита принес бутылку воды и остатки печенья. Некоторое время мы молча сидели, грызя печенье и запивая его маленькими глотками горячей минералки.

— У вас бензин почти на нуле, — сказал Рико, нарушая затянувшуюся паузу.

— Я знаю, — ответил Ник и пожал плечами. — А что я могу поделать?

— Ничего, — подтвердил Рико. — Какое-то расстояние нам, видимо, придется пройти пешком, поэтому лучше не расходовать всю воду сразу.

Индеец был прав. Снова наступило тягостное молчание, но на этот раз каждый из нас уже старался прикасаться к воде как можно реже. Пить хотелось всем, но если мы — мужчины — еще могли потерпеть, то на Сью было жалко смотреть. Уставшая, вся какая-то всклокоченная, она напоминала сейчас маленького, запуганного котенка. Девушка сидела, плотно обхватив руками колени, водрузив на них подбородок. Она неотрывно смотрела вниз себе под ноги и старательно делала вид, что переносит отсутствие воды не хуже нас, но глаза ее то и дело скользили по отставленной бутылке. Первым не выдержал Ник. Он протянул руку, взял бутылку и поставил ее перед девушкой:

— Допивай.

— Нет, нет, — не глядя на него, покачала головой Сью. — Я… не хочу.

— Допивай, — настойчиво потребовал Никита.

Девушка подняла глаза, вопросительно посмотрела на меня — я подбадривающе кивнул, перевела взгляд на Рико — индеец слегка улыбался, с интересом наблюдая за ее смущением.

— Спасибо, — Сью с благодарностью оглядела нас, выпила половину остававшейся воды, после чего отставила бутылку.

Девушка выглядела уже несколько лучше, чем в нашу первую встречу, но кожа на ее лице и руках все еще оставалась воспаленной. Я порылся в сумке, вытащил из нее крем и протянул Сью:

— Ты вотри его в кожу, легче будет.

— Спасибо, — она благодарно кивнула и, нанеся крем на руки и лицо, добавила: — Да, теперь действительно много лучше.

Ник радостно заулыбался и, понимая, что представился повод снять царившее между нами напряжение, спросил ее:

— Как тебя занесло сюда? Любишь путешествовать?

— Я историк, — пояснила Сью, потянувшись за печеньем, — а нас, историков, куда только ни заносит.

— О! — воскликнул Никита, оживившись, и по загоревшимся глазам его я сразу понял, что сейчас он уцепится за возможность сократить район наших поисков. — Тогда ты знаешь, наверное, где жило племя айюмов?

Сью поперхнулась печеньем, отложила его в сторону и, слегка наклонив голову вбок, переспросила:

— Айюмов? — выражение ее глаз изменилось, в них появилось настороженность.

— Да, да, — кивнул Ник, не заметив произошедших с ней перемен. — Именно айюмов.

— Я не знаю, — теперь она говорила медленно, растягивая слова. — А где вы слышали об айюмах?

— Читали, — ответил Ник простодушно.

— Насколько я знаю, никаких сведений о них нет, — теперь Сью смотрела на Никиту как-то странно, изучающе, — и единственным, кто упоминал это племя, был Франсиско де Мора.

— Ну, может быть, его и читали, — неуверенно ответил Ник.

— Но его письмо не публиковалось в современных книгах.

— Да? — слова Сью поставили Ника в тупик.

— А что вам известно об этом племени? — спросила Сью, и теперь даже Рико с любопытством молчаливо поглядывал то на нее, то на Никиту, стараясь понять, что так насторожило девушку.