"Брис, только не умирай..."

   Облегчение окатило меня такой волной, что скрыть удалось её с трудом.

   "Я тебе покажу - "не умирай"! Быстро, пока на тебе нет направленного внимания, начинай унимать боль и исцелять раны! Много их у тебя?"

   "Бри-ис!.." - уже ликующий мысленный вопль успокоил сердце и душу.

   "Тихо, Мартин, тихо. Что с Кэвином?"

   Через паузу: "Его отключили надолго".

   "Что ж, может, и к лучшему. Начинай работу над повреждениями".

   Итак, мы летим назад, к полигону. Капитан, кажется, думает: я пошутил насчёт того, что веду сим-вормов за собой. Шантажировал, типа. Чтобы, когда драться - дрались бы все... Сколько нам дал Данияр до прихода тварей? Полчаса? А мы летим назад. Значит, со всеми временными заморочками на мелкие события лёту до сим-вормовской своры остаётся где-то минут пять. Если Бертон думал, что полностью выключил меня из реальности и таким образом везёт просто агонизирующее от боли тело, ему придётся пересмотреть своё представление о Сцилле.

   "Мартин, я собираюсь устроить заваруху. Вертолёт немного потрясёт. Попробуй как бы невзначай передвинуться ко мне - и прихвати Кэвина".

   "Понял".

   Интонации надежды. А верю ли я сам, что смогу вытащить нас из передряги? Страшно становится, когда подумаю, что именно затеваю. Но опять-таки деваться некуда. Не хочу быть подопытной крысой, а уж мальчишкам такого пожелать... Особенно если узнают, что они не обычные дети, а бывшие маленькие призраки... Ни за что... Лучше рискнуть всем, что у нас имеется сейчас.

   Судя по впечатлениям, вертолётчик поднимает машину выше. Пропустить свору под нами? Значит, вот-вот...

   Медленно закрылись веки. Шаги. Бертон остановился передо мной, раздражённо сказал:

   - Я предупреждал тебя!..

   "А не пошёл бы ты!" - радостно взревел берсерк, одновременно открывая мои налитые кровью глаза.

   Капитан отшатнулся от неожиданности. Мысленный голос человека - это голос его носителя. Но сейчас Бертон услышал хриплый низкий рык, медленно проговаривающий слова. Рык, который ну никак не мог принадлежать двадцатилетнему.

   Бешенство плеснуло в моих глазах, смывая одну личность и заменяя другой. Всё. Видящие больше не контролируют моё тело. Потому что это уже не я.

   Меня нет. Я стою в стороне, холодно наблюдая выступление берсерка и готовясь время от времени корректировать его поведение.

   Он же, сузив глаза, впился взглядом в глаза капитана, а затем медленно же оскалился, подняв стиснутые ремнём губы, хотя поднимать-то уже некуда - чуть не надевая их на сам ремень. Я отключил чувствительность вовремя: потревоженные рассечения вокруг рта - там, где ремень в зубах до сих пор не давал коже шевелиться и кровь почти подсохла, - в момент оскала лопнули, обливая и ремень, и мой подбородок новой порцией крови.

   Рычание пойманного разъярённого зверя - Бертон насторожённо смотрел, ничего не предпринимая, но по возмущению пространства я видел, как капитан поднимает зрение на тонкий уровень и, проникая в мой информационный слой (туда, куда я позволил ему проникнуть), начинает различать беснующегося в нём берсерка.

   Вот только берсерк бесновался не от балды, как, возможно, воспринимал его действия Бертон. Легко размахивая чудовищным на вид мечом, берсерк энергично шаманил возле разожжённого костра - огромного бурелома, который полыхал ревущим пламенем. Бородатая морда моего психического заболевания вдохновенно вопила странные дикие песни, от которых огонь, казалось, становился яростней и рвался кверху, пытаясь поджечь чёрные небеса.

   Капитан оглянулся на кабину. Кажется, призрак-вертолётчик по связи что-то сказал ему. И Бертон поспешил в кабину. Не слишком беспокоясь насчёт меня. Он сообразил, что такое берсерк. Моё психическое состояние несколько удивило, но отнюдь не мешает ему продолжить полёт и командование происходящим.

   Берсерк мгновенно перестал вопить и пристально посмотрел на двоих видящих. Оба пытались по-прежнему держать моё тело в состоянии стабильной боли, не понимая, почему оно обмякло и больше не подчиняется точечной провокации на боль. Когда видящие подняли глаза посмотреть мне уже в лицо, они от неожиданности чисто по-человечески удивились. Один даже приподнял бровь.

   Собственное отражение в их восприятии я видел хорошо: холодные глаза недавнего покорного пленника переливались светлой мощью. Берсерк с трудом стоял спокойно. Он хотел вырваться на свободу и крушить всё на свете - особенно этих двоих, из-за которых тело, его приют, оказалось впервые так сильно уязвимым. Но мне пока было достаточно, чтобы берсерк держал видящих "на мушке". Что он и делал, с удовольствием глядя на их попытки освободиться, когда они обнаружили, что теперь именно они не могут сдвинуться с места.

   Слушая пространство вне вертолёта, я нехорошо ухмыльнулся. Мысленно. Туча летучих шавок волной поднималась к вертолёту. Взрослые особи сим-вормов не могли взлететь, но наверняка терпеливо поджидали снизу, когда шавки сбросят им консервную банку с лакомыми кусочками свежего мяса.

   Мимо меня пробежал один из призраков, сидевший до сих пор в хвосте вертолёта. С пульсаром в руках. Такие же пульсары держали и видящие, застывшие под гипнотизирующим взглядом берсерка. Глаза берсерка жадно фиксировали расположение оружия. Я чувствовал, как он аж приплясывает от нетерпения получить громовержскую игрушку. Пришлось даже успокаивающе пообещать, что оба пульсара будут наши.

   Напрягаясь и в то же время растворяясь в пространстве вертолётного чрева, я сразу расслышал перекличку призраков с указанием количества шавок и расстояния до них. Отстранившись от двух видящих - передав их под полный контроль берсерку, я сосредоточился на своре шавок.

   "Мартин, приготовился! Сейчас будет крен - перекатишься ко мне. С Кэвином".

   "Готов".

   В мельтешащее кипение рвущихся к вертолёту шавок я погрузился постепенно, тонущим кораблём - танкером, вокруг которого медленно, но неумолимо расплывалась нефть - моё вживание, внедрение в крошечные мозги личинок сим-вормов. Их хаотичное движение, направляемое плёнкой, командующей снизу, удалось скорректировать, направив свору к противоположному борту вертолёта. Вертолётчик сделал то, что от него ожидалось: немедленно попытался уйти от визжащей лавины шавок, накинувшихся на машину с одной стороны.

   "Мартин, давай!"

   Вертолёт накренился так, что перекат пацанов ко мне выглядел естественным. Причём Мартин уткнулся затылком в мои ноги, а Кэвин остался в центре, между рядами сидений. Бертон ничего не должен заподозрить. Во-первых, ему сейчас некогда обращать внимание на всякие мелочи. Во-вторых, картинка и правда выглядит логичной.

   "Что дальше?"

   "Перехвати мой контроль над этими двумя. Быстро".

   "... Готово".

   "Можешь при этом сидеть, закрыв глаза?"

   "Могу".

   Приглядываясь к видящим, не спускающим с меня глаз, я не нашёл ни малейшей зацепки, которая могла бы подсказать капитану, что эти двое больше не держат меня. Прекрасно. Теперь надо полностью сосредоточить внимание призраков, в частности - того же Бертона, на сим-вормах - и освободиться... Кажется, Бертон считает, что может справиться с шавками малыми силами. Он даже не трогает этих двоих видящих. Из кабины вертолётчика капитан с прибежавшим на помощь призраком и двое в конце пассажирского отсека устроили неплохую войнушку: от ослепительно белого огня призраков вертолётное нутро, несмотря на предвечернее сумеречное небо, оказалось освещено так, что можно было разглядеть каждую пылинку.

   Но все их старания хороши, пока шавки подлетают. Сбивать на подлёте - всё равно что стрелять в тире по движущимся мишеням, несмотря на стремительное и непредсказуемое мельтешение личинок сим-ворма.