Дилан поёжился.

- А какие уголки комнаты свободны от наблюдения?

Я показал.

- Не спрячешься.

Странное перебрасывание репликами у нас получалось. Вроде говорим по делу, а как будто впустую. Я пригляделся к Дилану, который старался ходить бок о бок со мной, и наконец обратил внимание, как он двигается: движения оборваны на полпути (вот руку потянул было к раме окна, но отдёрнул), то и дело он почти незаметно вздрагивает, дёргает головой, словно его резко окликают или он что-то заметил опасное для себя.

- Дилан, с какого времени открыта клетка?

- С вечера.

- Ты ещё не выходил?

- Нет!

Теперь ясно, почему он ничего не вспомнил. Чтобы вспоминать, надо опираться на что-то. А он даже к собственным работам и к компьютеру не подошёл.

- Но сейчас-то вышел.

- Ты рядом. Рядом с тобой не боюсь! - тоном выше обычного огрызнулся он.

Не успел я спросить, что происходит, как Дилан развернулся и пулей влетел в клетку, хлопнув за собой дверью. Подходя ближе, пока ещё только удивлённый, я уловил, как из-под его насупленных бровей полыхнули алым сощуренные глаза. Ч-чёрт… Зверь проснулся… Да ещё какой… Нет. Кажется, Дилан всё же взял себя в руки: вздохнул - и напряжённо приподнятые плечи опали.

- Что-то со мной…

- Дилан, тебе сегодня что-нибудь кололи?

- Н-не зна-а!..

Я кинулся в клетку. Он в моём сне, но в своей реальности. Если услышат его крик, мне отсюда не выбраться: сознание здесь - тело в собственной квартире…

От моего прыжка он шарахнулся. Крик оборвался. Мгновенно съёжившись, он втиснулся в угол, между топчаном и унитазом. Почти упал. Выставил скрюченные пальцы перед собой - точь-в-точь загнанный дикий зверь, пугающий преследователя. Не сбавляя шага, я приблизился и резко нагнулся. Ухватил его за грудки, собрав в горсть свободную рубаху, и поднял, несмотря на сопротивление цепляющихся за мои руки нервных пальцев.

- Дилан, успокойся… Это я, Вадим. Всё хорошо, - монотонно заговорил я.

Он мельком всмотрелся в меня безумными глазами и рванулся так, что рубаха затрещала по вороту. Пронзительный визг ударил по ушам. Я перехватил его уже двумя руками за плечи, но понял: немедленно надо что-то сделать, потому как смысла нет вот так его, визжащего, удерживать. Я приспустил его, освободив плечи и держа теперь только за рубаху. Дилан почуял слабину и чисто машинально бросился в сторону. И тогда я его встряхнул. Как встряхивают плащ от дождевых капель. Он чуть не вылетел из своей рубахи. Но растерялся так, что не воспользовался возможностью выскочить из неё снизу. Так что позволил мне снова встряхнуть его, уже крепко держа за плечи, чтобы повернуть к себе лицом. Но тело его было настолько напряжено и скрючено, что моя встряска вряд ли могла вернуть его к нормальному состоянию покоя. Он снова задёргался.

Какие-то секунды я ещё раздумывал, смогу ли утихомирить его без грубой силы. Но когда он вновь завизжал на пределе голоса… Я прижал его к себе и заткнул мокрый от выступившей пены рот ладонью. И - внезапно реальность поплыла. Нет, я не возвращался в свою квартиру. Но я вдруг сразу и отчётливо понял: одна моя рука, левая, на плече Дилана, другая, правая, сильно удерживает его скользкий рот и подбородок. Мышцы рук дрогнули. Я похолодел от бешеного, инстинктивного желания тела немедленно свернуть Дилану шею. Ведь ситуация… Положение тела… Я отдёрнул руки от бьющегося под ними тела и ударил ладонями по его ушам.

Тело падавшего Дилана я успел поймать и уложить на пол. Постоял над ним, усмиряя дыхание.

Дверь в кабинет не открылась, как я несколько мгновений ожидал. Охранники на мониторе видели, как Дилан взбесился, но припадок быстро прошёл. А насчёт помочь упавшему? Сам оклемается!.. Скорее всего, по их понятиям, человек, бережно опустившийся на пол, достаточно хорошо контролирует себя во время припадка. Значит, и приступ был не очень сильный. Что-то примерно так. Поэтому я не стал переносить Дилана на топчан. Ничего. Здесь не слишком холодно. Полежит на полу.

Я сделал другое, чего на мониторах охранники точно не увидели. В своей сновидческой реальности я перетаскал в клетку Дилана все книги, которых до сих пор не видел в кабинете. Пробовал перетащить работающий компьютер, но не нашёл удлинителя. Завтра Дилан придёт в себя и сам потащит в клетку свои работы и книги по основной теме, которую когда-то разрабатывал. Чёрт, мне нужен гениальный учёный! Мне нужен человек, который, возможно, открыл дыру в Подполье. Нужен, чтобы закрыть её. И если мне придётся вытаскивать гения из психа, я это сделаю!

Теперь осталось успокоить собственное дыхание, чтобы в сновидческом состоянии переместиться в квартиру. Я присел на корточки рядом с Диланом. Спокойное лицо. Осунувшееся чуть. Тёмные мешки вокруг глаз. Тайна, блин, за семью печатями…

Тайна за семью печатями дрогнула закрытыми глазами, тяжело разомкнула веки и уставилась на меня. Глаза вроде нормальные. И сказал Дилан почти нормальным голосом:

- Дэнил? Ты откуда? Я думал - тебя убили.

Глаза Дилана снова подёрнулись странной мутью - он расслабился и растянулся на полу уже крепко спящим.

Так что дыхание успокаивать не пришлось. Моя оторопь от неожиданных слов Дилана сделала всё за меня. Я открыл глаза на потолок в своей квартире, чувствуя заледеневшее от холодного пота и напряга тело - на мягком диване.

Слава Богу, суббота. На работу хоть идти не надо.

Поплёлся на кухню, чувствуя пустоту в животе и кипящую кашу в мозгах. Более-менее пришёл в себя, совершая привычные действия, пока варил кофе. Пол-литра. Дожидаясь, пока он чуть остынет для нормального поглощения, занялся полезным для квартиры занятием: запихал по шкафам самые крупные предметы, разбросанные самоуверенными "взломщиками". Потом пошёл пить кофе. Куснул было булку - и отложил. Нет. Тяжело. Только кофе.

Слава Богу, суббота - день приходящей домработницы. Каролина явилась пунктуально. Поохала-поахала на мой рассказ о грабителях, горестно всплеснула руками при виде беспорядка в комнатах и приободрилась, когда услышала, что сегодня она получит вдвое больше обычного. Ключ у неё свой. Оставив на её попечение квартиру, я пошёл "прогуляться". По дороге созвонился с мамой, напомнившей, что мы должны встретиться, чему очень обрадовался - хоть с одним нормальным человеком поговорить. Мама удивилась моей радости, но посмеялась и назначила встречу неподалёку от своей остановки. Интересно. Это она тоже прогуляться хочет?

Следующий звонок - от проснувшейся Серены. Холодным тоном спросила: она в собственной квартире - это как понимать? Сослался на предчувствия и десять минут подробно и в красках расписывал собственную разграбленную квартиру. Слушала, затаив дыхание. В общем, простила. Я обещал перезвонить, когда освобожусь.

Напротив мастерской тату - небольшой сквер. Нашёл свободную скамейку, уселся и стал думать. Думаете, это легко - войти к мастеру и попросить проверить, нет ли на плече у меня рисунка? Долго думал. Так и до чего и не додумался.

Мастерскую пришлось поискать по длинным коридорам и переходам. Это на выходе реклама обещала лёгкий путь к красоте и оригинальности. А внутри дома пришлось поплутать. Нашёл - с помощью хихикающих девчушек из парикмахерской в этом же коридоре. Мастер, налысо бритый тип в крутых широких штанищах и в чёрной майке, заговорил со мной неожиданно тонким голоском. Пока я потрясённо рассматривал какую-то химическую формулу, изображённую на его насильно лысой голове, он быстро и чётко ознакомил меня со своим хозяйством - рисунками и ценами, обстоятельно объяснил, почему боли при нанесении рисунка я не почувствую.

- Э-э… Спасибо, но я не собираюсь делать себе татуировку, - перебил я его монолог и, прежде чем он успел поперхнуться, вынул кредитную карточку. - Мне нужна консультация. Сколько вы берёте за неё?

Он смотрел на меня, явно соображая, сколько можно содрать. Я улыбнулся. Боюсь, мой оскал заставил его соображать более трезво.