Полковник тихо встал на колени рядом с кроватью, в одной руке держа надкушенное яблоко, а другой, отводя растрепавшиеся локоны с ее лба. Молодая женщина нахмурилась и попыталась отвернуться, но его губы заставили ее опять повернуться лицом к нему.

Элизабет снился сон. Это не могло не быть сном. Но никогда еще сновидение не было таким реальным. Она чувствовала вкус яблока у себя на губах, к сладкому вкусу примешивался вкус бренди, она пошевелила рукой и коснулась губ.

Колтер очень нежно подул ей на кончики пальцев.

Ресницы Элизабет задрожали.

– Яблоки, – пробормотала она, сдвинув брови, и слегка пошевелилась, снова принюхиваясь. Ее ноздри затрепетали, слабая улыбка появилась в уголках рта. Да, яблоки. Яблоки и бренди и... Ее глаза открылись. – Колтер?

– Такой тихий маленький лисенок, – прошептал он, гладя ее по щеке и покрывая поцелуями сонное лицо.

Дрожь пробежала по телу женщины. Сон был так хорош, так реален, просто невозможно было расстаться с ним.

– Нет, – простонала она, отмахнувшись, как будто пыталась прогнать наваждение, мешавшее грезам.

– Скажи «да», любимая, – прошептал Колтер, целуя ее в губы. Он взял ее руки, соединив тонкие пальцы со своими, и по тому, как напряглось тело женщины, почувствовал, что настало пробуждение. Вздрогнув, она потянулась к нему, отвечая на поцелуй.

Когда он поднял голову, ее глаза молча просили о продолжении. Тонкое полотно ночной сорочки не могло скрыть напрягшуюся грудь, пьяняще набухшие соски. Колтер слегка дотронулся до одного из них и почувствовал, как призывно задрожало ее тело в ответ.

– Такая голодная? – спросил он и повторил движение. Легкий вскрик и прервавшееся на миг дыхание были лучшим ответом на его вопрос.

– Колтер! – Элизабет пристально поглядела ему в глаза – глаза темно-зеленого цвета, как глубокая лесная лощина, в которую проник солнечный луч желания.

Вкус ее губ смешивался со сладким вкусом яблока, и он с трудом оторвался от них.

– Что ты хочешь, любимая, мои руки или мои губы?

Элизабет еще не совсем проснулась и потому не ответила. Она придвинулась к нему, молча касаясь его грудью. Колтер нежно ласкал ее сквозь тонкую ткань, не решаясь на более сильные проявления чувств. Обняв его за плечи, Элизабет наслаждалась мощью и жаром, идущим от него.

– Я пришел, – проговорил он, касаясь губами ее щеки, – украсть капельку твоего смеха. Но, как всякий хороший вор, я возьму все, что смогу. – Его губы переместились к изящному ушку и прихватили теплую бархатистую мочку. Ее стон и дрожь возбуждения отдались глубоко внутри его.

Элизабет закрыла глаза, молча гладя широкие плечи возлюбленного. Его руки, губы, язык разожгли в ней такой нестерпимый огонь страсти, что она стала бессознательно освобождаться от сковывающей ее ткани. Колтер нежно ласкал ее грудь. Его губы были так близко, что он чувствовал напрягшийся сосок.

– Как я соскучилась по твоим рукам, твоим губам! – Элизабет была готова на все, лишь бы он утолил разбушевавшееся мучительное желание.

Его ласки становились все жарче, все интимнее.

– Скажи мне, любимая, что ты хочешь...

– Колтер! Колтер! – Слова и жесты звали его в кровать.

Но он не воспользовался этим сразу.

– Любовь моя, – прошептал он, – ты вся горишь. Я хочу тебя, маленький лисенок. Но если ты снова откажешь мне, скажи об этом сейчас. – Его глаза впились в нее. Он понимал, что это форменное безумие – предоставлять ей право выбора.

– Колтер, я...

– Только одно слово, любимая, это все, что ты должна сказать.

– Почему? Почему мы...

– Это совсем не те слова.

Встретившись с пристальным взглядом возлюбленного, молодая женщина поняла, что попала в безвыходное положение.

– Зачем ты упрямишься? – с отчаянием, мысленно проклиная себя, спросил Колтер. – Я так хочу тебя, что кажется, желание съедает меня всего. Но я не возьму тебя, чтобы не ты считала потом, что я тебя соблазнил. Я сказал, что пришел украсть капельку твоего смеха, но страсть просыпается, едва мы дотрагиваемся друг до друга.

Она закрыла глаза, а он продолжал говорить с уже просыпающимся гневом:

– Посмотри на меня, Элизабет. Я не позволю тебе больше делать вид, что это не так. – Она молчала, и полковник добавил с сарказмом: – Если ты не хочешь посмотреть на меня, тогда посмотри на себя. Погляди, сможет ли твое тело солгать тебе. Мое не может.

Резким движением он схватил ее руку и притянул к себе. Держа тонкое запястье, он разжал сжатые в кулак пальцы и заставил ее дотронуться до своей возбужденной, до предела напряженной плоти.

– Хватит лжи, – шептал он, – ты тоже мучаешься от желания, ведь так? Разве я не прав? – повторил он, требуя ответа.

– Да. Будь ты проклят, да!

– Я мучительно хочу тебя. – В его голосе была соблазнительная томность, которая должна была бы насторожить ее. Но Элизабет была именно в том состоянии, в котором он заставил ее признаться, – мучительно возбуждена. После того как ее рука неожиданно коснулась горячей мужской плоти, она уже не могла унять крупную дрожь.

Не в силах больше выносить ее прикосновение, Колтер отпустил ее руку и почувствовал, что напряжение почему-то спадает.

– Я больше не дотронусь до тебя, пока ты сама не попросишь.

Элизабет смотрела, как возлюбленный встает, готовая накинуться на него за то, что он сначала распалил ее страсть, а потом заставил признаться в этом вслух. Но, вглядываясь в его лицо, она увидела, как напряжение изменило знакомые черты, какое измученное и усталое у него лицо, и смолчала.

Колтер отвернулся, и она поняла, что не может отпустить его, не помирившись.

– Не уходи. Я не могу вслух произнести то, что ты хочешь услышать. Но, пожалуйста, не надо сердиться. Я ничего не могу поделать со своими чувствами, так же как и ты. – Молодая женщина встала и накинула капот.

Колтер пнул ногой рюкзак, и оттуда выкатилось несколько красных яблок.

– Я хотел, чтобы это был сюрприз для тебя и Николь. На День Благодарения.

Сквозь кружевные занавески начинал пробиваться рассвет.

– Милый, отдохни здесь. Я уйду. У тебя так мало времени...

– Нет, останься со мной. – Мрачные глаза впились в нее. – Я сделал ошибку, загнав тебя в угол, маленький лисенок. Черт побери эту проклятую войну. Она делает человека бездушным.

– Расскажи мне. Поговори со мной, Колтер.

В голосе и взгляде Элизабет была мольба, которая его тронула. Но разве можно рассказать, что происходит с душой человека, когда необходимо убивать, защищая свою жизнь?

Элизабет протянула руку, он продел свои пальцы между ее и, взглянув в окно, сказал:

– Час, не больше. Я должен быть в Ричмонде к восьми.

Молодая женщина не стала спрашивать, зачем ему надо там быть, зная, что не получит ответа. Кивнув, она быстро взбила подушки и расправила простыни.

– Отдохни. Я никому не позволю тревожить тебя. А если тебе захочется поговорить, я буду рядом.

Он последовал ее совету и растянулся на кровати, закрыв глаза. Немного помедлив, она легла рядом с ним. Почувствовав, что его тело расслабилось, она взяла его руку.

– Ты приносишь покой в это страшное время, любимая, – прошептал Колтер еле слышно. – А я... я прихожу к тебе, преследуемый кошмарами.

– Тогда расскажи, какие кошмары преследуют тебя, и мы постараемся вместе прогнать призраки, – ответила женщина, гладя его руку и радуясь, что напряжение постепенно уходит.

– Какой хитрый маленький лисенок, – пробормотал он усталым голосом. – Ты хочешь узнать мои секреты и не открыть своих. – Почувствовав, что она повернулась к нему, он откинул руку, чтобы она положила голову ему на плечо, и, рассеянно гладя ее руку, продолжал: – Раньше говорить о войне было легко. Кузены пересказывали истории своих отцов о том, как те сражались с Веллингтоном. Но это не имело ничего общего с реальными ужасами бойни. – Рука стала двигаться медленнее, ему все труднее было бороться со сном.

– Колтер... – позвала она, думая, что он уснул.