Она была хорошей матерью; насчет этого сомнений быть не могло. Бип ни в чем не нуждался — даже в так называемом мужском воспитании. Линдсей сама научила его и играть в бейсбол, и защищаться от змей. Но она недооценила восприятие самого Бипа. Мальчик долгое время ничего не спрашивал насчет отца, и она уже с радостью решила, что он перестал над этим задумываться. Теперь же, внезапно, ей открылась простая истина: Бип сейчас как раз в том возрасте, когда этим начинают интересоваться, ведь у всех его друзей отцы есть.
Сегодня днем, когда он только дал согласие поселиться здесь, Гибб даже толком не взглянул на свое новое пристанище. Да, квартира была элегантной и со вкусом обставленной, особенно если вспомнить те жилища, где ему приходилось останавливаться, выполняя подобную работу. Но агент по найму жилья сообщила ему, что в Элмвуде очень трудно снять квартиру, а если и удастся, то это будет где-то на окраине. Поэтому она договорилась со своими родителями, которые как раз уехали в кругосветное путешествие, и попросила их сдать Гиббу их квартиру на несколько месяцев.
Гиббу до этого, признаться, дела не было. Ему нужна была приличная чистая квартира, а в детали он предпочитал не вдаваться. После многих лет, проведенных в мотаниях по отелям, с его точки зрения, любая квартира, в которой был холодильник и которая состояла больше чем из одной комнаты, уже являлась вполне комфортабельной. И, только поставив на стол у окна свой ноутбук и приготовившись работать, он заметил, что перед ним открывается великолепный вид на магазин «Попурри», расположенный напротив, в угловом доме на центральной площади.
Не то чтобы это имело какое-то значение. В ближайшие два месяца ему предстоит огромное количество гораздо более важных дел, чем наблюдать за Линдсей.
Он включил компьютер и открыл документы, касавшиеся финансовой ситуации фабрики Арментраута и находившиеся в полнейшем беспорядке. Когда-то эта фабрика была лидером по производству электрических батарей самых разных сортов. Неудивительно, что Бен встревожился: его предприятие начало превращаться в убыточное. Теперь надо выяснить, как остановить этот процесс, если это еще возможно.
Гибб откинулся на спинку стула и принялся задумчиво грызть карандаш.
Тишина немного раздражала его. Последние несколько заданий он выполнял в больших городах, где ни днем ни ночью не прекращался шум, а к спокойствию Элмвуда придется привыкать. Он поставил диск, но не успели мягкие звуки симфонии Моцарта наполнить комнату, как вдруг Гибб услышал, что внизу хлопнула автомобильная дверца. Выглянув в окно, он увидел, как маленькая темная фигурка подошла к дверям «Попурри» и заглянула внутрь.
В магазине все еще был включен свет, хотя рабочий день уже явно закончился, потому что Гибб увидел, как Линдсей, впустив сына, запирает дверь. Было ли это игрой воображения, или он на самом деле в тишине площади различил ее голос?
Так это был ты, сказала она, когда он вошел в магазин. Впечатление было такое, словно перед ней предстал призрак, — но ведь она действительно могла увидеть его на площади, когда он шел к своей квартире.
Все-таки Линдсей почти не изменилась за эти девять лет. Он помнил ее очаровательной девятнадцатилетней девушкой, золотоволосой, с большими карими глазами. Теперь полудетская округлость лица исчезла, и Линдсей стала еще красивее. Но Гибб не сомневался, что она все так же может превращаться во вспыльчивую дикую кошку, когда кто-то встанет на ее пути.
И все-таки в ее жизни произошла очень важная перемена — теперь у нее был ребенок, которого она так хотела и которого Гибб ей дать не мог.
Ее сыну недавно исполнилось восемь лет. Так она ему сказала. Несложное математическое вычисление показало, что не долго она ждала после их развода — три-четыре месяца, не более, — прежде чем связаться с тем, кто стал отцом ее ребенка.
А может быть, и вообще не ждала.
Конечно, это никакого значения не имело. Никто на свете не мог бы назвать Гибсона Гарднера сентиментальным глупцом, и он давным-давно загнал свой брак и все, что с ним связано, в дальний угол кладовой памяти. С этим покончено.
Сегодня он сказал Линдсей чистую правду — он зашел к ней исключительно из соображений вежливости, чтобы новость о его возвращении дошла до нее не через местных сплетниц. Теперь эта встреча тоже в прошлом, а ему надо подумать над куда более важными проблемами.
Свет в «Попурри» погас. Наверное, они ушли домой.
Интересно, где она живет теперь? В той же квартире над гаражом Бена, где они девять лет назад провели несколько беспокойных месяцев своей совместной жизни? Или папочка уже выстроил любимой дочке новый дом в лучшем районе города? Линдсей ведь всегда любила все самое лучшее, а Бен ей потакал. Из-за этого и произошла их последняя, самая жестокая ссора.
— И, может быть, в этом-то и кроется причина нынешней финансовой ситуации Арментраута, — произнес Гибб вслух. И с новым рвением взялся за документы. Перед ним открылся список под названием «Траст Арментраута». Возможно, именно отсюда Линдсей черпала средства к существованию и это позволяло ей держать свой маленький магазинчик?
На следующее утро Бен Арментраут позвонил Линдсей еще до открытия магазина.
— Ты еще со мной разговариваешь? — прямо спросил он, когда она взяла трубку.
— О, папа, конечно же, да. Ты ни в чем не виноват.
— Да, но после того, как ты вчера бросила трубку, я в этом засомневался. И все-таки это из-за меня он здесь, так что…
— Но ведь ты не знал, что приедет именно он. — Линдсей закончила раскладывать мелочь в кассе и заперла ящик. — А разговор прервался потому, что Гибб появился у меня в магазине собственной персоной. Кстати, мы сегодня пообедаем вместе или ты будешь занят?
— Конечно же, пообедаем, — обрадовался Бен. — Ведь сегодня пятница, не правда ли? И что бы ни случилось, мы с моей красавицей дочерью сегодня пообедаем в «Ивах», как обычно.
— Ты не будешь возражать, если я не буду заезжать за тобой на фабрику, а встречусь с тобой прямо в кафе? — Линдсей старалась говорить как можно небрежнее. — Моя помощница отпросилась до обеда.
— Я все понимаю, — ласково сказал Бен.
Когда Линдсей вошла, высокий, седой, полноватый мужчина уже ждал ее за их любимым столиком в углу зала, со стаканом мартини и раскрытым меню.
— Ну, дочка, вижу, ты уже оправилась после шока.
Линдсей не стала делать вид, что не понимает.
— Он появился слишком неожиданно. Впрочем, все было не так уж страшно — теперь все худшее позади. Думаю, мы не часто будем видеться.
— Особенно если ты не будешь появляться на фабрике, — пробормотал Бен.
— Единственная причина, по которой я могу появиться там, — это вопросы «Траста Арментраута», но если кто-нибудь будет привозить мне документы, я не…
Внезапно она почувствовала, как по ее шее пробежали мурашки, и машинально подняла к ней руку. Потом, вспомнив, при каких обстоятельствах это обычно случалось, посмотрела на дверь.
У входа стоял Гибб и оглядывал зал, словно кого-то высматривая.
— Папа, это ты пригласил Гибба пообедать? Бен едва не выронил меню.
— Конечно, нет.
По залу пробежал легкий шепоток. Линдсей увидела, как несколько голов повернулось к входу.
— Но теперь ничего не остается, как пригласить его за наш столик, — мрачно заявила Линдсей. — Если мы этого не сделаем, к вечеру весь город будет судачить только о нас. — Перехватив взгляд Гибба, она сделала ему знак подойти.
Пожилая матрона, следовавшая за хозяйкой ресторана к соседнему столику, заметила ее жест и приняла его на свой счет. Остановившись у стула Линдсей, она проворковала:
— О, добрый день! Как приятно видеть, когда отец с дочерью обедают вместе, я так считаю. А где твой мальчик, Линдсей?
— В школе, миссис Хансон.
— О, ну конечно. — Она издала дребезжащий смешок. — Как я могла забыть про школу! Знаешь, каждый раз, когда я его вижу, он все больше кажется мне похожим на тебя, — продолжала неугомонная леди. — Только волосы у него светлее твоих.