Но записка оказалась не от няни. Это был листок бумаги с наклеенными на него буквами, вырезанными из газетных и журнальных заголовков, разной формы и величины. Слова, составленные из них, были краткими, простыми и точными — и от них весь мир в глазах Линдсей перевернулся.

Ребенок, у нас, говорилось там. Не звони в полицию, а то пожалеешь. Жди указаний.

Листок выпал из ее дрожащих пальцев, и легкий ветерок понес его прочь. С сердцем, готовым выскочить из груди, Линдсей кинулась за ним и, только подняв его во второй раз, увидела, что адресована записка не ей.

На обратной стороне из тех же крупных букв из газет были составлены имя и фамилия Гибба.

Ее сына похитили — но, похоже, платить за него выкуп предстоит Гиббу Гарднеру.

Глава 9

У Линдсей от боли разрывалась грудь; при каждой попытке вздохнуть казалось, словно в нее вонзаются тысячи раскаленных клинков. Вот что, наверное, чувствуешь, когда начинается сердечный приступ, подумала она. Бипа не было.

Не глупи, сказала она себе. Ведь ничего еще не известно. Может быть, Бип спокойно сидит наверху с Хейди, так, как и положено. Это просто чья-то глупая выходка. Глупая, жестокая, бесцельная шутка, и не более того.

Тот факт, что записка адресована Гиббу, вполне позволяет допустить такую возможность. Сейчас, когда на фабрике царят неопределенность и волнения, кто-нибудь вполне мог придумать такой способ для предупреждения.

Впрочем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы ожидать от подобных действий какого-либо результата. Те нечетко высказанные угрозы, о которых Линдсей рассказала Гиббу, нимало не поколебали его.

Но посметь касаться ребенка, который носит фамилию Гибба и приходится Бену Арментрауту внуком…

Всем в городе было прекрасно известно, что Бен души не чает в своем единственном внуке и окажет любое давление на Гибба, чтобы выполнить требования похитителей — какими бы они ни были — и вернуть Бипа. И, кажется, весь город видел, что Гибб не раз возился с мальчиком. Если люди, похитившие Бипа, решили, что он его сын, значит, они не сомневаются, что таким образом можно будет потребовать от Гибба выполнения каких угодно условий.

Она судорожно сглотнула. Поднялся холодный ветер, легкий жакет не спасал ее. Или, может быть, так холодно от ужаса, оттого, что кровь внезапно застыла в жилах? Ей было страшно подниматься наверх, страшно от мысли, что она может там найти. И все же не знать ничего было еще хуже.

Слава Богу, что дверь Линдсей успела открыть раньше, потому что теперь руки у нее тряслись так, что она едва ли смогла бы набрать нужный код. Подойдя к лестнице, она едва не рухнула, споткнувшись обо что-то. Изо всех сил Линдсей попыталась сдержать нарастающую панику, но безуспешно. Так ужасно она себя не чувствовала с тех самых пор, когда Бип упал с лестницы и она испугалась, что он переломал все кости. Но в этот раз все было гораздо хуже. Поднявшись в квартиру, она крикнула срывающимся голосом:

— Бип!

Никакого ответа. Ни звука. Неужели они похитили и Хейди?

Щурясь, пока глаза не привыкли к полумраку длинного коридора квартиры, Линдсей разглядела, что занавески на окнах опущены. Единственным источником света был мерцающий экран телевизора. Все, кажется, на месте. Ничего не пропало. Следов борьбы вроде бы не заметно.

Сделав глубокий вдох, она оглядела гостиную, содрогаясь при мысли о том, что может увидеть на полу.

— Хейди? — дрожащим голосом окликнула она. Девочка поднялась, широко зевая, и спустила ноги с дивана. Перекинула длинные волосы через плечо и сонно сказала:

— Ой, миссис Гарднер, простите, я, кажется, заснула. Кино было ужасно скучное. А вы рано вернулись, да?

— Нет, — с трудом выговорила Линдсей. — Уже поздно. А где Бип?

Девочка с недоумением осмотрелась:

— А разве он не здесь?

Линдсей с трудом подавила резкие слова, развернулась и бросилась бежать по коридору.

На двери в комнате Бипа висел большой красный воздушный змей. Из-под подушки высовывался угол книжки. Учебники стопкой были сложены на краю стола. На полке — мягкий слоненок, любимая игрушка Бипа еще с колыбели, теперь такая истрепанная, что почти весь ворс с нее облез.

Но Бипа в комнате не оказалось. От зрелища пустой комнаты у Линдсей засосало под ложечкой.

Хейди заглянула к ней.

— Мда, а я думала, что он уже вернулся. Линдсей обернулась:

— Вернулся? Что значит «вернулся»? Хейди только пожала плечами.

— Он хотел купить пачку жвачек в магазине на площади, и я его отпустила. Наверное, пока его не было, я заснула, но я думала, что он вернется через пару минут.

Но его уже поджидали на улице или выследили у магазина…

У Линдсей сжало горло, и она с трудом удержалась, чтобы не отхлестать эту девчонку по щекам за непростительную беспечность.

— Я же сказала тебе, что ему нельзя выходить! Он был наказан!

Хейди покачала головой:

— Вы не говорили, что ему запрещено выходить. Только сказали, что он наказан и ему нельзя идти гулять в парк. Но вы же всегда разрешали ему выходить на площадь, и я подумала, что ничего страшного не случится.

Значит, Хейди ее не послушалась, но в этом не было ее вины. Как только Бип научился самостоятельно переходить дорогу, она стала спокойно разрешать ему ходить через площадь. Не будь он наказан, она сама не раздумывая отпустила бы его в магазин. Что может плохого случиться с ребенком в таком маленьком городке, как Элмвуд?

Линсей швырнула Хейди записку. Та прочитала и побелела.

— То есть его кто-то поджидал на улице?

— Его же здесь нет, — язвительно сказала Линдсей. — Когда он ушел, Хейди? Давно? Хейди посмотрела на часы на стене.

— Около часа назад, — ответила она.

— Час назад? Значит, они могли успеть увезти его куда угодно! А ты спала… — Линдсей осеклась, понимая, что обвинять ее дальше бессмысленно. В конце концов, вся ответственность лежит на ней самой. Это она наняла Хейди и поручила Бипа ее заботам.

— Простите, миссис Гарднер. Я прошлым вечером поздно пришла со свидания, и… — Голос Хейди сорвался, она, видимо, поняла, что никакие оправдания не помогут, да и Линдсей все равно ее не слушает.

Найдя телефонный номер квартиры Оливеров, Линдсей дрожащими пальцами с трудом набрала его на трубке. Цифры расплывались перед глазами, и ей пришлось набирать три раза, прежде чем удалось попасть правильно.

Едва она услышала голос Гибба, как слезы хлынули ручьем.

— Гибб, Бип пропал, — прорыдала она в трубку.

— Что? Пропал? То есть убежал? Она шмыгнула носом.

— Нет. Его похитили.

В трубке возникла звенящая тишина.

— О, перестань, Линдсей. В Элмвуде? Ему, наверное, просто надоело сидеть дома взаперти, и он решил убежать, чтобы проучить тебя.

— Нет, Бип никогда так не поступил бы. И здесь еще записка, Гибб.

Молчание на том конце провода, тяжелое и напряженное, затянулось. То, что его так потрясло это известие, немного порадовало Линдсей.

— Она адресована тебе, — добавила она.

— Я сейчас приду, — помертвевшим голосом проговорил он и повесил трубку.

Линдсей тоже положила трубку и машинально вытерла нос тыльной стороной руки. Когда Гибб поднялся в ее квартиру, она стояла там же. Может быть, прошло на самом деле несколько минут, но Линдсей они показались вечностью.

Гибб поставил на кухонный стол коробку.

При виде подарков она содрогнулась. Неужели всего час тому назад она разворачивала эти свертки, радовалась и смеялась? Может быть, как раз в этот момент Бипа схватили, засунули в машину и увезли прочь. Или просто унесли. Ему было страшно? Может быть, он сопротивлялся? Они не причинили ему вреда?

Судороги снова пронизали все ее тело, и она с силой стиснула руки.

— Расскажи мне, что случилось. — Гибб погладил ее по щеке, и этот жест внезапно показался ей столь естественным, что Линдсей, не выдержав, со слезами бросилась ему на грудь и, ища защиты и спасения от окружающего ужаса, уткнулась лицом в его мягкий свитер.