Чуткая Рена уловила в тихом голосе подружки едва заметную горечь. Учительница Лейла, преподававшая в приюте грамоту и хорошие манеры, наказывала говорить ясно и четко и никогда не повышать голоса. Тесс хорошо научилась скрывать свои чувства. Глядя на нее сейчас, Рена вдруг поняла, что никогда по-настоящему и не знала Тесс. Она думала, что ее лучшая подруга тихая, незаметная девочка, довольная всем, что есть, и покорная тому, что выпало на их долю. До сих пор Рена была твердо уверена, что предводительствует и должна руководить всеми поступками Тесс, оберегать и защищать ее.

— Значит, ты все время молча посматривала, как я представляю всякие исторические личности, фокусничаю и кривляюсь, а сама… — Голос Рены сорвался. Она сморщилась, сдерживая слезы. — Уходишь теперь? Потому все и рассказала? На прощанье?

Тесс повернулась к ней и быстро проговорила:

— Да, кажется, ухожу навсегда. Но тетя Лейла разрешила открыться тебе на тот случай, если… если ты вдруг захочешь поехать со мной в Кантирмур.

Рена задохнулась от счастья.

— Захочу ли я? — Она забавно наморщила нос. — Или я должна стать твоей служанкой? Буду, если так нужно… только… только не уверена, что сумею. Ты же знаешь, как они ругают меня за работу на кухне и в саду, потому что я каждый раз замечтаюсь и забуду обо всем на свете.

Тесс покачала головой:

— Я не хочу, чтобы ты становилась служанкой. Знаю, что это совсем не по тебе. Тетя Лейла сказала, что мы должны уехать отсюда просто как Рена и Тесс, две обыкновенные девочки, чтобы никто ни о чем не догадался. Она говорила, у тебя будет полно возможностей заняться тем, что по душе.

Рена захлопала в ладоши.

— Актеры! — Она принялась танцевать, притопывая ножкой по мягкой траве, потом сделала колесо. — Не эти вечно усталые, запыленные и голодные бродячие актеры! Настоящие, в красивых костюмах, говорящие стихами и выступающие не на площади, а в театре перед важными франтами. — Она застыла в гордой позе с откинутой рукой, потом фыркнула и недовольно поморщилась. — Но я ужасно некрасивая. И никогда, наверное, не научусь петь.

— У тебя все получится, уверена, — с напором произнесла Тесс. — Ты запоминаешь такие длинные стихотворения. И наизусть знаешь все пьесы из моей…

Вдали прозвенел колокольчик.

— Обед! — застонала Рена.

Тесс выпрямилась и привычно разгладила юбочку.

— Тетя Лейла разрешила нам после обеда уединиться и обо всем поговорить.

Рена оглядела небольшую травяную лужайку, на которой они так много играли.

— Надо же! Никто не знает! Но почему… как… твои родители… — Она зажмурилась и глубоко вздохнула. — Моя голова сейчас лопнет от всех вопросов, которые набиты в ней, как семечки в огурце. Давай-ка начнем с главного. С проклятия.

— Точнее, не с проклятия, а… угрозы, — пробормотала Тесс, раздвигая завесу провисших ивовых ветвей. — Тебя это не пугает? Может, раздумала ехать?

— Вот еще! — поспешно воскликнула Рена.

— Тогда давай все подробнее обговорим завтра, как только улучим время и отыщем укромное местечко. — Тесс пропустила вперед Рену, потом отпустила ивовую косичку, которая упала, тут же скрыв от посторонних глаз маленькую зеленую лужайку. — Лучше сейчас поторопиться на обед, не то нас непременно примутся искать.

В ответ Рена лишь тоненько пискнула, сдерживая досаду, и одним прыжком оказалась на пологом склоне, начинающемся сразу за их тайным деревом. Тесс, улыбаясь, последовала за ней.

Глава вторая

Вечером, глядя на свою узкую кроватку, Рена прошептала:

— В последний раз.

Она начала раздеваться и вдруг застыла, услышав за спиной испуганный возглас. Рена быстро обернулась и увидела, как в полутьме комнаты мелькнула золотистая головка Занны, а пальцы ее злобно ущипнули Миру, когда та только наполовину влезла в ночную рубашку и ничего не могла видеть. Мира приглушенно взвизгнула под накинутой на голову рубашкой и ослепленной рукой попыталась отмахнуться от задиры. Но Занна искусно подставила ей ножку, и бедняжка свалилась на двух других девочек. Рена метнулась между кроватями и успела схватить Занну за руку прежде, чем та сумела отскочить в сторону.

— Я все видела, — сказала Рена. — Оставь Миру в покое.

Занна исподлобья сверкнула на Рену злобным взглядом, презрительно фыркнула, но поспешила убраться в свой угол спальни. Девочки вокруг них быстро заканчивали раздеваться, будто ничего и не видели.

Нырнув под одеяло, Рена подумала: «Странно… в последний раз я защищаю кого-то от Занны и ее подпевал.

Теперь пусть учатся сами управляться с задирами, потому что завтра я уеду навсегда…»

Через мгновение отворилась дверь, и вошла учительница Лейла, привлеченная шумом в спальне. Как водится, было позволено все объяснить учительской любимице Занне. После того как та, притворно хныкая, пожаловалась, что ее обижают, всем остальным была обещана неурочная работа на кухне, если это еще раз повторится. Затем учительница Лейла выключила свет и ушла.

Рена тихо лежала в постели, улыбаясь во тьме и прислушиваясь к знакомой возне укладывающихся девочек, скрипу деревянных кроватей и тихому посапыванию успевших уснуть.

«Я уеду, уеду, уеду», — билась в ее голове странная, непривычная мысль. И она медленно погружалась в сон, пытаясь вообразить жизнь в настоящем королевском дворце. Радость чуть-чуть, самую малость пригашалась беспокойством о непонятном проклятии, тяготеющем над Тесс.

На следующее утро, вместо того чтобы нестись прочь из спальни, на ходу кое-как заплетая в косы непослушные волосы, Рена вместе со всеми толклась у единственного маленького зеркала. Она не успокоилась, пока волосы не были аккуратно расчесаны и все складочки на платье и кружева на белом фартучке старательно разглажены ладошкой.

За завтраком Тесс всего лишь коротко застенчиво улыбнулась, когда Рена прошла мимо к своему месту.

Потом Рена долго болталась в коридоре, не зная, как поступить. Вдруг кто-то легонько прикоснулся к ее плечу. Девочка повернулась и столкнулась с прямым взглядом учительницы. Лейла была младшим воспитателем. Ярко-рыжие волосы ее были гладко затянуты в тугой пучок на затылке — привычную прическу строгой воспитательницы. Она редко и как-то криво улыбалась и, хотя никогда не повышала голоса, умела больно ранить острым словцом, чем и славилась среди детей. Даже самые озорные мальчишки не отваживались перечить ей.

«А ведь она и впрямь принцесса!» — с изумлением подумала Рена, когда учительница Лейла произнесла своим обычным тихим голосом:

— Тесс ждет тебя в комнате отдыха воспитателей. Я тоже вскоре приду туда. — И она как ни в чем не бывало легким, неслышным шагом, словно плывя по коридору, удалилась как раз в тот момент, когда показался краснолицый учитель Мильвар, выкрикивавший приказания бегущей за ним цепочке мальчиков.

Рена прикрыла ладошкой рот, чтобы скрыть злорадную усмешку.

«Больше не буду выкапывать морковку под его грубые окрики», — подумала она, направляясь в комнату отдыха воспитателей.

Открыв дверь, Рена быстро и с интересом огляделась. Обычно сиротам не позволялось входить сюда. Комната очень напоминала зал на нижнем этаже, где с воспитанниками сиротского дома беседовали их будущие хозяева, отбиравшие для себя подмастерьев.

Тесс сидела у окна и глядела на улицу. Когда Рена остановилась на пороге, девочка обернулась и с улыбкой кивнула головой, как бы приглашая войти.

Рена плюхнулась на один из стульев с прямой спинкой и выпалила:

— Ну! Рассказывай о проклятии!

Тесс тихо рассмеялась:

— Я же говорила, это вовсе не проклятие, а пока лишь угроза. И она идет от короля Андреуса из Сенна Лирван.

Рена от удивления и испуга разинула рот:

— Правда?