— Отличная строевая выправка у вашего Дымова, да и смекалист, видно, — заметил Ковалев. — Что же вы его на писарской работе держите?

— Почерк у него еще лучше, чем выправка, товарищ полковник, — улыбнулся майор Ратников. — А смекалка и на писарской работе нужна.

Высокий сержант Гэмп, низко пригнувшись, переступил порог. Улыбаясь во весь рот, он шел, держа руку у пилотки.

— Сержант Джордж Гэмп, сэр, — представился он, останавливаясь в трех шагах от полковника. — Радист с «Боинга Би-сэвентин».

— Слушаю вас, господин сержант, — сказал полковник. — Чем могу быть полезным?

— Наша «фортрис» потерпела би хэд ту форс лэнд... аварию, — продолжал Гэмп. — Рация би аут ов экшн... как это по-русски?.. Вышла из строя, не работает. Наш командир просит хэлп... оказать помощь.

— В чем именно?

— Разрешить воспользоваться вашей рацией, — ответил Гэмп и с тревогой, как показалось майору Ратникову, посмотрел в глаза полковнику.

— С кем вы собираетесь связаться по радио? — спросил полковник.

— С нашим аэродромом на вашей территории.

— С какой целью?

— Спросить указаний у команд ов э форс... у командования нашей группы.

Полковник неспеша стал набивать трубку, предложил табак Гэмпу.

— О, тэньк ю, сэр! Спасибо! Я курю только сигареты. Прошу попробовать, сэр.

Он вытащил пачку в пестрой обертке и протянул полковнику.

— Благодарю вас, сержант. Я курю только наш советский табак. Ну-с, а что касается рации, то я вам дам ответ минут через пятнадцать. Мне нужно выяснить, не будет ли она занята сегодня. Товарищ Дымов, проводите господина сержанта в соседнюю землянку.

— Положение замысловатое, — задумчиво произнес Ковалев, когда американец вышел. — Утром, как только села в нашем расположении «летающая крепость», мы с подполковником Сидоровым из контрразведки тотчас же выехали к месту ее посадки. Вид у этой «крепости» действительно сильно потрепанный. Мы предложили американцам помощь в ремонте, но командир «летающей крепости», капитан Крокер, кажется, вежливо поблагодарил и отказался. Об одном только попросил он — оказать содействие его радисту, если ему не удастся связаться со своим аэродромом. Радиостанция на самолете оказалась поврежденной при посадке, но радист тогда еще надеялся поправить ее. Ничего не вышло, видимо. А может быть, и специально подстроено все это, чтобы проникнуть к нам в штаб.

— А что контрразведчики по этому поводу думают? — спросил Ратников.

— Подполковнику Сидорову явно не нравится все это. Подозрения вызывает то обстоятельство, что гитлеровцы почти не вели огня, когда такая махина, как «летающая крепость», перелетала через линию фронта и приземлялась на нашей территории.

— Что же нам делать, однако? — недоумевал майор Ратников. — Ведь сейчас, накануне наступления, запрещена работа рации на передачу. К тому же, кто знает, что этот радист собирается передать. С другой стороны, не можем же мы сообщить американцу, что готовимся к наступлению и поэтому не можем работать по радио на передачу. Положеньице, однако...

Полковник не успел ответить Ратникову, так как в это время раздался телефонный звонок, и Ковалев поспешно снял трубку.

— У вас гость, кажется? — услышал он голос подполковника Сидорова и догадался, что речь идет об американском сержанте.

— Угадали, Сергей Сергеевич, — ответил полковник.

— Что он хочет?

— Помните просьбу его хозяина?

— Хочет, значит, связаться со своим начальством с помощью наших средств?

— Так точно. Не знаю, как тут быть...

— Разрешайте...

— Но вы ведь знаете, каково положение?..

— Знаю, — ответил Сидоров. — У нас есть основания полагать, что просьба эта — лишь повод, чтобы попасть к вам в гости. У них и свои средства связи в порядке. Так что разрешайте, смотрите только в оба.

Полковник положил трубку на крышку аппарата.

— Контрразведчики полагают, что американцам можно разрешить воспользоваться нашей рацией, — сказал он майору Ратникову. — Никаких секретных передач они, видимо, не собираются вести с ее помощью.

— Я тоже так думаю, товарищ полковник, — заметил Ратников. — Уж очень грубая была бы работа. А как повод проникнуть к нам в штаб — предлог подходящий.

— Нужно будет только хорошенько присматривать за этим сержантом, — сказал полковник, — чтобы припереть его к стенке с фактами в руках, в случае если он попытается шпионить у нас. Есть что-нибудь секретное в землянке, в которой помещается рация?

— Никак нет, товарищ полковник. У нас там нет ни одной секретной бумажки.

— Ну, в таком случае, захватите с собой американского радиста и пусть он связывается по нашему радио со своим начальством. Потребуйте только у него кодовую таблицу, чтобы лично проверить текст его шифрограммы. Разговор открытым текстом не разрешайте. Вы ведь, кажется, свободно владеете английским?

— Так точно, товарищ полковник.

— Действуйте!

4. ПО ТУ СТОРОНУ ФРОНТА

Генерал-полковник Отто фон Геслинг нервничал. Зная вспыльчивый характер генерала, начальник его разведки, полковник Пауль Краух, старался ни в чем не противоречить ему.

— Где же, черт побери, ваш американский коллега, полковник? — уже в который раз спрашивал сегодня генерал Геслинг.

— Как я уже докладывал вам, господин генерал, он должен связаться со мной сегодня ночью, — спокойно отвечал Пауль Краух.

— А не слишком ли вы надеетесь на этих дельцов из Управления стратегических служб? — брезгливо поморщился генерал. — Ведь почти все руководство этой службы — сплошные торгаши.

— Да, конечно, — согласился полковник, — там много людей из деловых кругов, но во главе Управления стратегических служб стоят такие опытные разведчики, как Уильям Доновен и Аллен Даллес.

Генерал криво усмехнулся, нервно дернув раненым плечом.

— С мистером Уильямом Доновеном, — заметил он, — не имею чести быть знакомым, а о Даллесе слыхал кое-что. Думается мне, что и он не столько разведчик, сколько, так называемый, деловой человек. Я ведь помню его, когда он со своим небезызвестным братом Джоном Фостером Даллесом держал собственную адвокатскую контору и вел дела не только с американскими, но и с немецкими промышленниками.

— В Управлении стратегических служб есть и наши люди, господин генерал, — осторожно заметил полковник Краух.

— Любопытно, кто же это? — прищурился Геслинг.

— Пауль Шеффер, например.

— Позвольте? — наморщил лоб генерал, припоминая что-то. — Это не тот ли самый журналист, который попал в очень грязную историю и был арестован американцами после нападения японцев на Пирл Харбор?

— Тот самый, господин генерал. Он уцелел лишь благодаря вмешательству наших американских друзей и теперь не без успеха подвизается в Управлении стратегических служб.

Генерал встал из-за стола и долго ходил по своему кабинету, раздумывая о чем-то.

— А не кажется ли вам, полковник, что американцы затевают что-то против фюрера? — спросил он, наконец, но так как полковник медлил с ответом, пояснил: — Не против Германии, а лично против фюрера.

— Не думаю, господин генерал, — уклончиво ответил Краух, хотя ему было известно, что после сталинградской катастрофы руководитель гестапо Гиммлер и глава управления разведки и контрразведки третьего контрразведывательного отдела главного штаба вооруженных сил Германии адмирал Канарис упорно ищут возможности спастись от краха, к которому вел их фюрер.

Совсем недавно из достоверных источников Пауль Краух узнал, что через сотрудника гестапо Хетля Даллес установил прямую связь с заместителем Гиммлера Кальтенбруннером. Другим посредником в этих переговорах был американский шпион граф Потоцкий. При их содействии велись переговоры о сепаратном соглашении Соединенных Штатов и Англии с Германией. И Гиммлер, и Канарис, и даже Пауль Краух хорошо понимали, что Аллен Даллес рассчитывает этим соглашением открыть двери англо-американским войскам и остановить продвижение Советской Армии в Германию, да и вообще в Центральную и Юго-Восточную Европу.