— Да. Известно, через кого Сиворонов узнал о моей намечавшейся командировке?

— Известно. Но мы пока его трогать не будем. Пусть, не ведая того, поработает и на нас. Как и некоторые другие. Дела, — коротко вздохнул Вашутин. — Вот на что приходится тратить мозг и нервные клетки.

— Так же, как и КГБ их расходует на нас, — констатировал Ермолин.

— Для них это скорее неписаная обязанность, чем необходимость. 'КГБ — опора власти. Армия должна быть опорой государства.

— Пока сама не окажется у власти, — усмехнулся Ермолин.

— Вон куда вас кинуло! — засмеялся Вашутин. — История учит, что власть военных никогда ни к чему хорошему не приводила. Но как посмотришь на весь этот наш перманентный бардак, так и проскользнет мысль: почему бы, собственно, и нет? Ну ладно, забыли. К поездке готовы?

— Считаю, что готов. На всякий случай даже подчитал кое-что. Например, уточнил для себя, что в основе внешнеполитических принципов исламского фундаментализма лежит известный принцип их религии, восходящий к первым векам ее распространения, о разделе мира на две части: «дар-аль-ислам», то есть «земля ислама» и «дар-аль-харб», что означает «земля войны». Понятие «земля войны» охватывает все страны, где население, независимо от того, мусульманское оно или нет, находится под началом «неверных» правителей. Война или политическая борьба за превращение «земли войны» в «землю ислама» — священный долг каждого мусульманина.

— Ничего нового, — хмыкнул Ватутин. — Все, как у любых других завоевателей.

— Да, но пока что мы воюем на их земле, а не они на нашей, уточнил Ермолин.

— Лучше уж так, чем наоборот, — с усмешкой сказал Вашутин и серьезно добавил. — Конечно, эта война — результат глупейшей авантюры. Как вы знаете, Генштаб был категорически против ввода нашего контингента. Не посчитались эти, прости господи, политические пердуны. А главный инициатор — Андропов, шеф КГБ. Правда, взяв власть, он опомнился, но в данном случае не вовремя отдал богу душу. Ермолин кивнул, соглашаясь, и спросил:

— Вы слышали о принципе исламской «такии»?

— Не доводилось. Что это?

— «Такия» означает сокрытие мыслей и намерений. Сначала наши советники в Афганистане в недоумении разводили руками, сталкиваясь с совершенно немотивированным обманом, предательством, изменой. Удивлялись, потому что не знали, что такие вещи зачастую основывались на принципе «такии». В душе проклиная неверного, мусульманин даст ему любую клятву на Коране и будет чувствовать себя свободным от нее. Аллах не только простит ему эту ложь, но даже похвалит. Используются «такии» и во внешней политике. Исламские фундаменталисты презирают западное международное право. Например, в программе Исламской партии Афганистана, которой заправляет Хекматьяр, записано: «Нами ни в коем случае не будут признаваться международные договоры, противоречащие исламу». Они ведь и вправду очень уж легко пренебрегают соглашениями и договорами. Кстати, оказывается, «такией» пользовались все пророки. В Коране сказано так: «Люди веры не должны разрешать правоверным выбирать друзей из числа неверных, и если кто-то это сделает, — его связь с Богом будет прервана, если только это не сделано для предостережения себя от их зла, для такии от них».

— Звучит как пособие для разведчика, — сказал Вашутин и насмешливо посмотрел на генерал-майора. — Особенно хорошо изложено насчет дружбы с неверными.

Несколько смущенный Ермолин развел руками:

— Дружба, она, как любовь, ее не выбирает. Иначе это не дружба, а негласное соглашение о взаимоиспользовании.

— Пожалуй, — согласился Вашутин. — А что касается «такии», то это — пустое. Неверные и без всякой «такии» врут не меньше. Помните, Черчилль как-то сказал: «Было бы просто катастрофичным, если бы мы твердо соблюдали все свои соглашения». Этой же точки зрения с не меньшим цинизмом придерживались и Гитлер, и Сталин, и Мао, и все другие видные и невидные деятели. Возьмите хотя бы объявление войны Японии после победы в Великой отечественной. Это ли не хамское нарушение договора о нейтралитете, который Япония, несмотря на мелкие глупости, все же соблюдала все эти самые тяжкие для нас годы? Да что там!.. Партия официально дала право Сталину на ложь и предательство. В резолюции ХVII съезда ВКП(б) записано: «Съезд особо подчеркивает, что Центральному Комитету даются полномочия во всякий момент разорвать все союзы и мирные договоры с империалистическими и буржуазными государствами, а равно объявить им войну». А вы говорите — «такия»!

— Убедительно, — кивнул Ермолин.

— Мне положено быть убедительным, — усмехнулся Вашутин. — Я ведь не политик, Ну что, мы, кажется, все обговорили? Даже наговорили лишнего. У вас ко мне что-нибудь?..

— Нет.

— Так чего же мы сидим. К делу?

— Конечно. А сидим потому, что не могу же я сказать шефу: «Благодарю, я вас больше не задерживаю».

— И то верно, — рассмеялся Вашутин.

—12-

Они собрались, как было назначено, в два часа дня, в жилых комнатах уехавшего на море скульптора, который по старому знакомству оставил Ярмошу ключи. Здесь временно поселился человек полковника, встречавший посетителей сообщением, что хозяин в отпуске, а он всего лишь сторож, и ему строго наказано в мастерскую никого не пускать.

Каждый приехал сам по указанному адресу и был впущен, назвав свое имя. Только Кондратюка привез Сергей на своей машине, которую они оставили за квартал от мастерской.

Здесь было пятеро парней примерно одного возраста, но разного внешнего облика. Они знали только то, что им вместе предстоит выполнить какое-то важное задание, и с любопытством присматривались друг к другу. Окинув взглядом собравшихся, Игорь представил на их месте ребят из своей последней группы с их гренадерской знатностью, особенно могучего Марьясина, и с одобрением подумал, что людей тут подбирали тщательно и с умом. Такая разномастная компания вряд ли привлечет чей-нибудь внимательный взгляд. Среди них лишь он сам выделялся фигурой и ростом.

Сергей знал всех и представил каждого, называя только имя: Роман, Всеволод, Федор, Глеб, Валерий. Все они по собственному примеру понимали, что имена не настоящие, и приняли это как должное: значит так надо для дела.

— У всех вас в общем одинаковая подготовка, — заговорил Сергей. — Все прошли одинаковую школу, включая Афганистан. Все вы офицеры и командира групп нашего спецназа. Звания в данном случае не имеют значения. Но у каждого из вас есть индивидуальные способности, которые чем-то выделяют его среди других. О них вам надо знать, чтобы, если потребуется, использовать при выполнении задания. Например, Роман — великолепный водитель, ученик самого профессора Цыганкова, директора Центра водительского мастерства. Он лучше любого из вас справится с любым механизмом на колесах и не только, способным двигаться по земле.

Серей мог бы назвать громкие титулы, завоеванные Романом в отечественных и зарубежных соревнованиях по авто— и мотогонкам, авторалли, спидвею, но не счел нужным из осторожности, так как это в случае чего могло бы навести на его след. Из тех же соображений он не стал распространяться и об остальных.

— Наш Всеволод — снайпер, без промаха бьет из всех видов стрелкового оружия по неподвижной, бегущей, ползущей, даже скачущей цели, бьет на звук, шорох, вспышку, днем и ночью. Федор виртуозно владеет всеми видами холодного оружия, от шпаги до лопаты, в штыковом бою не уступает трем-четырем опытным противникам, излагающим одновременно; с десяти метров посылает нож не просто в целевой круг, а в указанную точку. Так, кто у нас дальше? Глеб. Он первоклассный механик, мастерски управляется с вертолетом, глиссером и остальными судами малого водоизмещения, движущимися по воде с помощью мотора. И Валерий — ваш командир. Командир не потому, что у него выше, чем у каждого из нас здание, не потому, что он мастер но нескольким видам военных единоборств и никому из вас в этом отношении не устоять перед ним, а потому, что у него больше умений и опыта, что, кстати сказать, не одно и тоже, в организации и про ведении боевых операций.