— Кто победил?

Не было слышно ни одного голоса. Даже те, кто считал подобный исход возможным, не думали, что их вождь будет побежден так быстро и таким способом. Люди словно окаменели.

— Он сам сказал, что скальп побежденного принадлежит победителю, — возвестил Олд Шеттерхэнд. — Его чуб, стало быть, моя собственность. Но мне он не нужен! Я друг красных людей и дарю ему жизнь. Возможно, у него сломано ребро, но он не мертв. Пусть мои красные братья осмотрят своего вождя, а я пойду к своей палатке.

Охотник отвязался от лассо и зашагал прочь. Никто не препятствовал ему, также никто не мешал Дэви и Джемми следовать за ним. Каждый прежде всего хотел убедиться, жив ли Большой Волк, и поэтому все озабоченно столпились вокруг него. Благодаря суматохе охотники спокойно достигли палатки. За ней уже лежало их оружие, а рядом стоял Хромой Френк с оседланными лошадьми.

— Быстро по коням и прочь отсюда! — скомандовал Олд Шеттерхэнд. — Поговорим позже.

Они вскочили на животных и поначалу медленно направили их из деревни, скрываясь за хижинами и вигвамами. Но на выходе их заметили часовые, которые стояли также и вокруг лагеря. Индейцы издали боевой клич и выстрелили по убегавшим. Белые тотчас пришпорили коней, погнав их галопом. Озираясь, они увидели, что крики и выстрелы часовых привлекли внимание остальных. Краснокожие полились ручьями между палаток и, оказавшись снаружи, послали вслед убегающим сатанинский вой, отразившийся в горах многократным эхом.

Охотники мчались галопом напрямик через равнину к тому месту, где вода со скал низвергалась в озеро. Олд Шеттерхэнд знал местность достаточно хорошо, чтобы предположить, что долина этого ручья являлась лучшим путем для их бегства. Он был убежден, что юта тотчас вышлют погоню, а следовательно, должен был вести людей по такой местности, где краснокожие испытывали бы большие затруднения, идя по их следу.

Глава тринадцатая. БЛАГОРОДСТВО ОЛД ШЕТТЕРХЭНДА

В то утро вверх по течению ручья, вдоль которого накануне вечером следовали воины юта со своими пленниками, скакала группа всадников. Во главе находились Олд Файерхэнд с Теткой Дроллом, за ними ехали Горбатый Билл и Дядя Шомпол с английским лордом — в общем, это были те белые, которые пережили описанные приключения близ Хвоста Орла и теперь держали путь в горы, к Серебряному озеру. В Денвере к ним присоединился инженер Батлер со своей дочерью Эллен. Он отправился туда прямо с фермы своего брата, ибо не хотел лишний раз подвергать свое дитя опасности встретиться с трампами. Девочка, никак не желавшая расставаться с отцом и отправившаяся в глушь вместе с ним, сидела в паланкине, который несли два маленьких, но выносливых индейских пони.

Виннету нигде не было видно — он отправился далеко вперед как разведчик, с чьими обязанностями вряд ли кто мог справиться лучше. Случайно указанный им и Олд Файерхэндом путь вывел группу к лесу, а позже — и на прогалину, где Олд Шеттерхэнда и его спутников схватили юта. Оба предводителя были опытными и достаточно проницательными, чтобы прочитать следы; по отпечаткам они поняли, что белых взяли в плен индейцы, и тотчас были готовы идти по следу, чтобы прийти к ним на помощь.

Они не догадывались, что юта вырыли топор войны. Как Виннету, так и Олд Файерхэнд состояли с ними в давней дружбе; они были убеждены, что найдут у юта дружеский прием и смогут замолвить за пленных словечко.

Они не ведали, где краснокожие разбили лагерь, но хорошо знали, что озеро и его окрестности великолепно подходили под стоянку, и думали найти юта там. Несмотря на предполагаемый дружеский прием, не в обычаях Запада было появляться прежде, чем произвести наблюдение. Поэтому Виннету снова поскакал вперед, чтобы разведать обстановку. А теперь, когда группа достигла места, где берега потока расходились в стороны, образовывая равнину, апач вернулся. Он прискакал галопом и уже издалека махнул, чтобы остальные остановились. Это было дурным знаком, поэтому Олд Файерхэнд сразу, как только Виннету приблизился, спросил:

— Мой брат хочет предупредить нас. Он видел юта?

— Я видел их и их лагерь.

— Виннету не показался им?

— Нет — они вырыли топор войны.

— Откуда узнал об этом вождь апачей?

— Их собралось очень много, и все они были в боевой раскраске. Красные воины объединяются в таком количестве только в период войны или большой охоты. Сейчас не время перехода бизоньих стад, а значит, это может быть лишь топор битвы!

— Сколько их?

— Виннету не смог точно сосчитать. У озера собралось около трех сотен, но и в палатках тоже есть люди.

— У озера? Так много? Что они там делают? Может, гонят рыбу?

— Нет. Когда гонят рыбу, люди движутся вперед, но эти стояли и спокойно наблюдали за водой.

— Дьявольщина! Должно быть, они бросили в воду белых, чтобы утопить их.

Предположение Олд Файерхэнда не было далеким от истины, поскольку апач наблюдал за юта как раз в тот момент, когда начинался поединок в воде между Дэви и Красной Рыбой.

— Нет, это состязание в плавании, цена которого — жизнь, — произнес Виннету так уверенно, будто находился у озера среди краснокожих и все видел собственными глазами.

— У тебя есть основания так предполагать?

— Да. Виннету знает обычаи красных братьев, и Олд Файерхэнд также хорошо знаком с ними, а потому согласится со мной. Юта в боевой раскраске, а значит, считали пойманных белых врагами. Бледнолицые должны умереть. Но красный человек не позволит врагу умереть быстрой смертью, он будет медленно его мучить: он не бросит его в воду и не утопит, а выставит превосходящего по силам противника, в состязании с которым он должен бороться за свою жизнь. Поскольку противник всегда плавает лучше бледнолицего, белый, безусловно, погибнет. Ему разрешают плыть, чтобы только продлить мучения и страх перед смертью.

— Верно, и я, стало быть, держусь твоего мнения. Сначала мы насчитали следы лишь четырех белых, потом — еще двух, итого — шесть. Все они плавать вряд ли будут, но каждого заставят бороться за свою жизнь каким-нибудь другим способом. Нам надо поторопиться, чтобы их спасти.

— Если мой белый брат сделает это, он только поспешит в лапы собственной смерти.

— Ну, можно рискнуть. Я полагаюсь на то, что никогда не враждовал с юта.

— На это не стоит полагаться. Если они вырыли против белых топор войны, лучшие их друзья станут злейшими врагами — они не пощадят и тебя!

— Но вожди защитят меня.

— Нет. Юта неискренни, и ни один вождь этого народа не сможет повлиять на своих воинов, чтобы спасти тебя. Мы не должны показываться им на глаза.

— Но ведь ты можешь идти к ним!

— Нет, ибо не знаю — вырыли ли они топор войны против других индейских народов.

— Тогда эти шестеро белых погибнут!

— Пусть мой брат не думает об этом. У меня есть два основания, чтобы возразить ему.

— Ну, первое?

— Во-первых, я уже говорил — пленники красных людей будут умирать медленно, все начнется не ранее утра, и у нас есть еще время следить за лагерем. Может быть, мы узнаем больше, чем знаем теперь, и тогда нам будет легче принять решение.

— А второе?

Лицо апача вдруг приобрело лукавое выражение:

— Во-вторых, среди бледнолицых находится один человек. Он не позволит просто так убить своих.

— Кто?

— Олд Шеттерхэнд.

— Что? — вскрикнул охотник. — Олд Шеттерхэнд, с которым ты хочешь встретиться на той стороне, у Серебряного озера? И он уже здесь?

— Олд Шеттерхэнд точен, как солнце или звезды на небе.

— Ты его видел?

— Нет.

— Как же ты можешь утверждать, что он здесь?

— Я знал об этом еще вчера.

— И не сказал мне?

— Иногда лучше промолчать, чем открывать уста. Если бы я вчера сказал, чье ружье стреляло на поляне, вы бы разволновались и поспешили бы вперед.

— Его ружье стреляло на поляне? Откуда ты знаешь?

— Когда мы обследовали лесную опушку и траву просеки, я нашел деревце с отверстиями от пуль. Пули были выпущены из штуцера Олд Шеттерхэнда — это я знаю точно. Он хотел напугать красных людей, и теперь они действительно боятся его ружья.