Затем женщина обратила на меня свой взор и тут я чуть дар речи не потеряла. У Филиппа был такой же цвет глаз, да это меня особо и не смутило – смутило то, что он был как её копия!

— Эммочка, золотая моя! – обняла она и меня. – Я просто не знаю, что сказать… - она отстранилась и взяла мои руки в свои. – Ты всегда восхищала меня, а увидеть тебя воочию – это что-то с чем-то. Спасибо, что решилась посетить нас.

— Да что вы, если бы не Филипп… - тут же поймала я того за плечи. – Не думаю, что я бы стала «героем».

Она лишь руками всплеснула и улыбнулась.

— Не принижайся, ласточка! – Она похлопала в ладоши и наши чемоданы тут же поднялись в воздух. – А теперь идите в дом, переодевайтесь с дороги и мойте руки – праздничный обед ждёт вас на столе! – И она быстро засеменила к дому, а чемоданы, клетка и корзина следом.

— Забыл предупредить, что означает моя мама… - закатил вроде бы как все нормальные подростки в этой ситуации глаза Филипп, но было видно, как он из-за этого переживает.

— Да что там! – хлопнул его по плечу Саня. – Ты мою не видел. – И пошёл следом в дом.

— Как это всё… не знала, что у тебя такой красивый дом…

— Это ещё «по-человечески», - вздохнул Филипп, почесав затылок. – Ты нашу семейную ферму не видела. Вот этот дом по сравнению с ней – лачуга.

— Поверю на слово, - рассмеялась я, и мы вместе нагнали Сашу.

— И долго ты собирался молчать, что у тебя не дом, а хоромы? – с открытыми ртами смотрели мы прихожую с Сашей. Тот так забавно стянул ещё шапку, что не странно, что Филипп рассмеялся.

— Да ладно вам, дом как дом…

— Ты удивишься, когда увидишь, где живу я и что это не дом, а квартира. – Я для убедительности ещё и кивала. Затем нашла диван с ножками в виде львиных лап и осторожно села на край снять свои ботинки.

Мама Филиппа с хмурым лицом вышла к нам.

— А я думала, вас по дороге украли… Что вы так долго? Филипп, Александр – переодевайтесь! Обед стынет… Папы нет, чтобы его подогреть… - строго поглядела она на сына. – Да, дети, зовите меня Катериной Денисовной или тётей Катей.

Мы с важными лицами все покивали; мальчики тут же стали раздеваться. Катерина Денисовна удовлетворенно кивнув, снова ушла назад.

— Да, вам придётся съесть всё или она обидится, – предупредил Филипп, шагая туда же, откуда пришла его мать. Мы с Саней тут же устремились следом.

Обед прошёл в теплой и дружеской атмосфере. Еды было много, и я положила себе в тарелку всего, а иногда очень и очень много этого всего. На обеде также присутствовали брат и сестра Филиппа. Надо отдать должное, брат был старше Филиппа и явно очень в себялюбии, чисто гордыня налицо. Он не щадя чувств матери говорил о том, что в марте пойдёт на фронт! Ему мало того, что его отец там и семье Филиппа неизвестно что с ним уже три дня, так он… В общем, себялюбивого брата Филиппа звали Кириллом. Он был симпатичнее Филиппа, на мой взгляд, и имел зеленые глаза. Я с ним особо не общалась, но судя по мальчикам – он им очень нравился, хотя они тоже не разделяли его энтузиазма идти на фронт сражаться с марионетками и прочей мерзостью Кукольника. Старшие братья они такие – то себялюбивые, то неудачники. В общем, с младшими точно самое. Сестра Филиппа была младшенькой, и ей было лет десять-одиннадцать. Она с удовольствием рассказывала мне, как научилась надувать жабу за три месяца упорной тренировки с помощью палочки. Хотя она не была довольна результатом, так как её подруга, Зара смогла за два с половиной. Но в целом Валерия была светом в этом доме и радостью матери.

Обед окончился за полночь и нас мама Филиппа, а вместе с ней и ещё какая-то женщина в переднике, скорее служанка, стали отводить по комнатам, готовится ко сну. Меня вызвалась отвести мама Филиппа, и мы вместе зашли в одну просторную и светлую комнату с зашторенными окнами.

— Если захочешь, я могу одно открыть, – поймав мой взгляд, предложила Катерина Денисовна.

— Нет, не надо… - тут же возразила я, неуверенно делая шаги по комнате.

Катерина Денисовна тем временем расправила большую, благо без балдахина, кровать и включила лампу на прикроватной тумбе, где также стояли кувшин и пустой стакан. Она постучала по ним - стакан тут же стал сверкать, а в кувшине кажется, появилась вода.

— Если тебе что-то понадобится, я в соседней комнате. Это самая тихая и лучшая комната. Я думала, что будет ещё и… Марина, - она будто от удара поёжилась. – Но… думаю, тебе будет тут также удобно и одной. Мальчики по коридору и налево. Дверь там с зеленой ручкой, если что…

— А они вместе, да? – Тут я почему-то я стала завидовать им и тому, что я девочка, а не мальчик.

— Да, у нас хоть и три этажа, но верхние комнаты не пригодны для жилья из-за всей этой истории с Кукольником…

— М, ясно. – Я подошла к комоду с зеркалом и открыла ящик – там лежали мои вещи.

— Да, Эммочка, дорогая, вон там дверь в ванную комнату. Она общая с комнатой Валерии, но думаю, она уже помылась.

— Да? – Я стрельнула взглядом на дверь. – Спасибо вам.

— Это тебе спасибо, Эммочка. – Она стряхнула несуществующую пыль с подушки, улыбнулась мне и вышла за дверь. – Спокойной ночи.

— И вам, тётя Катя!

Удобно устроившись в середине кровати, я перекинула влажные волосы на правый бок и укрылась до подбородка, закрыв глаза.

«Было что-то странное в том, что я шагала по летнему саду в центре Питера. На мне было красивое платье с моей первой вечеринки на первом году обучения в доме «Пяти стихий» и собранные в косу волосы. Это было странно и приятно. На земле был небольшой слой снега, но было тепло как летом. Рядом со мной ходили разные люди в белых масках, и я каждый раз оборачивалась.

— А я думал, ты не придёшь… - сказал красивый голос и я обернулась.

Передо мной стоял красивый мужчина лет двадцати семи с голубыми глазами.

— Эмма, – кивнул он, проговорив нежно моё имя, и поцеловал мою руку.

— Кто вы? – лишь выдавила я не в силах оторвать от него взгляд.

— Тот, кто так долго старался попасть в твои сны…

— Да, но… кто вы?

— Догадайся сама, моя хорошая… - Его рука провела мне по щеке и я в каком-то странном трансе сглотнула. – Ты знаешь меня.

Наклонив голову набок, я долго вглядывалась в его лицо.

— Адам? – выдавила я.

— Ты всегда была умной девочкой, - кивнул мужчина. – Мне нравится это платье и эта коса… Ты очень красивая, и сразу выглядишь старше своих шестнадцати лет, глаза выдают в тебе её.

— Мои глаза выдают только меня, – ощетинилась я, но он поймал меня за плечи и так поглядел на меня, что тут бы любой растерялся и поверил ему.

— Это не плохо, это комплимент. Ну, в моём понимании. Я лишь хочу сказать, что подумываю оставить тебя…

— Оставить меня? А я куда-то должна уйти?

— Уже нет, моя дорогая. Но Эмма, эта твоя влюблённость в этих двух парней – бездарность.

— Вот уж никогда не думала, что когда-нибудь скажу старшему меня на года, чтобы он не лез в мою жизнь и моё сердце. Другой вопрос: откуда он это узнал? – Наши взгляды встретились, и у меня от глубины его глаз распахнулся слегка рот, издавая легкий вздох.

— Наверное, оттуда, откуда узнают и все. За тобой идёт слежка. Это противно, ты должна научиться защищать свой разум.

— Но…

— Ты должна, поверь мне… И как можно скорее!

— Ты помогаешь или лезешь в мою жизнь?

— Я хочу защитить тебя от всего плохого. – Он многозначительно поглядел на меня, и я подалась к нему.

— Но почему тебя нет рядом? Почему не один из вас не нашел меня и не рассказал мне обо всём? Вы обещали найти меня! А вместо этого… - негодовала я, сжимая пальцы в кулаки.

Он провел рукой мне по щеке, а затем его палец замер на моей нижней губе.