Тателла-Сата проводил нас в храм, где хранились загадочные реликвии прошлого. Рассмотреть их подробно нам не хватило времени. Когда я опубликую завещание Виннету, я вернусь сюда и обязательно подробнейшим образом осмотрю все. Упомяну лишь о том, что в храме мы увидели гигантскую шкуру давно вымершего серебристого льва, о которой говорил шаман команчей еще в Доме Смерти. Могу уверить, что своими размерами нынешние пумы не идут ни в какое сравнение с теми огромными львами. Рядом висело оперение большого военного орла, о котором упоминал шаман кайова.

Оставались считанные минуты до прихода наших гостей. Две вещи очень тревожили меня: во-первых, придут ли Олд Шурхэнд и Апаначка, а во-вторых, сам обед и обустройство этого очень важного мероприятия. Что касается последнего, то тут я полагался на Инчу-Инту, которого Тателла-Сата проинструктировал более чем достаточно, а также на кулинарное искусство краснокожей и белой цариц кухни. Я попросил Вакона помочь мне во время приема гостей, на что тот охотно согласился.

Прием проходил в том самом помещении, где находилась плита с трубками мира. Едва мы туда пришли, как показались первые гости. Зал быстро наполнился людьми. Последними явились Олд Шурхэнд и Апаначка и тут же принялись оглядывать присутствующих. Наконец наши взгляды встретились — и от ссоры не осталось и следа. Они поспешили ко мне, обняли и попросили сесть рядом. Как я был рад! Теперь я сердцем почувствовал, что выиграю в предстоящей схватке за умы.

Тем временем набили трубки. Я кратко и сердечно приветствовал гостей. Раскуривание трубки описывать не стану — каждый знает. Когда церемонии закончились, настал момент подумать о главном. Я уже хотел было подняться, чтобы произнести речь, как вдруг дверь распахнулась. На пороге стоял Тателла-Сата, Хранитель Большого Лекарства. Как только присутствующие увидели его, все без исключения почтительно поднялись. Я быстро зажег одну из трубок и подал ему. Он, как полагается, сделал шесть затяжек, вернул калюме и сказал тоном повелителя:

— Я — Тателла-Сата, а вы — голоса народа, любимого мной больше всего на свете. Вы должны звучать, а я слушать! Благороднейшим из всех наших людей был Виннету, вождь апачей. И ему будут ставить памятник. Но что это? Неужели мыслям Виннету суждено превратиться в голый камень? И его фигура должна стоять на холодной, пустынной вершине горы? У нас на этот счет другое мнение: его образ не мертв, он жив. Каждый краснокожий должен стать каплей его теплой, благородной крови. Вся красная раса примет вид Виннету, возвысившегося над всем низким. Гордость за нас и радость за Маниту, Величайшего и Единственного для всех. — Он повернулся к Олд Шурхэнду и Апаначке: — Вы и ваши сыновья хотите видеть каменного Виннету. Но неужели вы позволите Виннету стоять у водопада, на радость и удивление толпы? Если этот образ полностью соответствует вашим стремлениям, тогда он должен возникнуть не только перед вашими глазами, но и в вас самих, в ваших душах. Вы должны думать и чувствовать как он! Только тогда вы сможете по-настоящему сравнить и оценить вашего и нашего Виннету. Когда это произойдет, тогда мы и узнаем, кому вы отдали свой голос. Кто согласен со мной?

— Хуг! — ответил я.

— Хуг! Хуг! — зазвучало вокруг.

— Хуг! — воскликнули Олд Шурхэнд и Апаначка, увлеченные речью старика, а скорее, потому, что просто не совсем его поняли.

— Сегодня я приглашаю всех вас ко мне, как только стемнеет, — продолжал Тателла-Сата. — Приведите Янг Шурхэнда и Янг Апаначку, которые знают пока только своего каменного Виннету, и ничего больше. Они познакомятся с настоящим искусством, суть которого не в том, чтобы копировать земное, а в том, чтобы в земном показать небесное. Сегодня вечером они услышат, кого они хотят облечь в камень. Они узнают, чего он требует от них. А когда они услышат это от него самого, мы спросим у них, продолжают ли они настаивать на мертвом образе вместо жизни. Итак, я жду вас всех сегодня вечером. Я все сказал! — Он сделал рукой прощальный жест, повернулся и исчез.

Никто не произнес ни слова. Тут появился Инчу-Инта и сообщил, что трапеза готова. Эта новость тотчас нарушила ход собрания и все последовали призыву поваров.

Добрая Душенька удивила меня вдвойне. Во-первых, на ней была индейская одежда из мягкой, как шелк, кожи, украшенной древним бисером и бахромой. А во-вторых, я просто не ожидал ни от нее, ни от Ашты, что обед будет таким славным, изысканным. Многие блюда были явно рассчитаны на гурманов, хотя приготовлены были из самых простых продуктов. Но именно эти блюда вожди почему-то ели охотнее всего.

Краснокожие едят с удовольствием и много. Все, что подавалось, быстро исчезало, но тут же появлялось новое, как из рога изобилия, пока один индеец, другой, третий не отложили в сторону ножи, серьезно заявив, что им, простите, уже «дыханье сперло». И вот в тот момент, когда обед уже, казалось, должен был закончиться, принесли вдруг целую гору пирогов со всевозможными начинками. Это постаралась плутовка Душенька, которой было все равно, умрут ли ее гости от обжорства или нет. Все пироги были съедены.

Естественно, во время еды беседа велась крайне оживленно. Ничего удивительного, если подумать, сколько ярких личностей присутствовало тут. Я сидел между Олд Шурхэндом и Апаначкой. Мы рассказали друг другу о том, что произошло с нами за долгие годы разлуки, упомянули о недавних событиях, связанных с лошадьми и мулами Олд Шурхэнда. Но для них сейчас самым важным было привлечь меня на свою сторону, а потому последнее и стало главной темой на все оставшееся время трапезы. Я не спорил с ними, а рассказал о том, что мы нашли в Наггит-циль, тем самым исподволь подготавливая почву для того, что ожидало их сегодня вечером. Я узнал, что оба недавно были в одном из представительств компании «Пасифик», финансировавшей строительство; там они получили все необходимое для продолжения работ. Здесь, у горы Виннету, скоро развернется торговля, на которой они надеялись заработать много денег. К железной дороге будут снаряжаться караваны фургонов. Устроить все это теперь было самое время, потому что вот-вот ожидался небывалый поток людей.

После сытного обеда все потянулись в свои палатки. Только Вакон остался у нас вместе со своей скво. Мы вчетвером быстро нашли общий язык. Их дочь находилась наверху, в сторожевой башне, с теми, перед кем Молодой Орел поставил важную задачу. Я предложил подняться к нему наверх. Ашта быстро согласилась и попросила взять с собой старого доброго Паппермана. Но Вакон выразил желание остаться в комнате Виннету, чтобы спокойно изучить завещание. Разумеется, я с удовольствием позволил ему это. Мы позвали Паппермана, а потом через лес поднялись в сторожевую башню.

Молодой Орел искренне обрадовался нам и вывел нас на плоскую крышу своего жилища. Там мы увидели великое изобретение, о котором я пока не буду рассказывать подробно. Речь идет о летательном аппарате неизвестной доселе конструкции. Я увидел два оригинальных крыла из тонкого полотна; они были еще в стадии изготовления. Кроме того, на крыше лежали два больших полых тела, искусно сплетенных из тростника, обладающего крепостью стали и легкостью пуха. Похоже, это были части корпуса. Тут же находился и маленький, но, очевидно, довольно мощный мотор, который юноша доставил на своих плечах с восточного побережья Соединенных Штатов.

Спустившись вниз, мы обнаружили, что Вакон настолько углубился в чтение, что даже не услышал, как мы вошли. Отложив тетрадь в сторону, он поднялся и сказал:

— Да, это Виннету, сам Виннету! Если мы сегодня вечером огласим завещание, в нас зародится великолепное творческое начало. Моя скво не должна пропустить это событие. Я возьму Ашту с собой!

— И меня! — взмолилась Душенька. — Или женщинам запрещено быть среди присутствующих?

— Собственно говоря, да, — ответил за него я. — Но никто не рискнет отказать вам. Речь не идет о собрании вождей, потому что приглашены Янг Шурхэнд и Янг Апаначка. Там, где могут появиться они, и вы имеете право присутствовать.