После трехлетних переговоров, веденных с "притворной добросовестностью", по выражению Панина, участники, перетасовывая области и населения, как игральные карты, подвели такие итоги игры. Молдавия и Валахия, христианские княжества, отвоеванные у турок русскими войсками, возвращались именно по настоянию Фридриха, союзника, под турецкое иго, освобождение от которого им было торжественно обещано, а взамен этой уступки русский кабинет, обязавшись охранять территориальную целость христианской Польши от хищных соседей, заставил Россию вместе с ними участвовать в ее расхищении.
Вышло так, что одни польские области отходили к России взамен турецких за военные издержки и победы, а другие – к Пруссии и Австрии так, ни за что, или к первой как бы за комиссию и за новую постановку дела, за фасон, а ко второй в виде отступного за вражду к России, вызванную ее союзом с той же Пруссией.
Наконец, в 1772 г. (25 июля) последовало соглашение трех держав-дольщиц, по которому Австрия получала всю Галицию с округами, захваченными еще до раздела, Пруссия – западную Пруссию с некоторыми другими землями, а Россия – Белоруссию (ныне губернии Витебская и Могилевская).
Доля России, понесшей на себе всю тяжесть турецкой войны и борьбы с польской сумятицей, была не самая крупная: по вычислениям, какие представил Панин, она по населенности занимала среднее место, а по доходности – последнее; самая населенная доля была австрийская, самая доходная – прусская.
Однако, когда австрийский посол объявил Фридриху свою долю, король не утерпел, чтоб не воскликнуть, взглянув на карту: "Чёрт возьми, господа! У вас, я вижу, отличный аппетит: ваша доля столь же велика, как моя и русская вместе; поистине у вас отличный аппетит". Но он был доволен разделом больше остальных участников. Удовольствие его доходило до самозабвения, т. е. до желания быть добросовестным: он признавался, что у России много прав поступить так с Польшей, "чего нельзя сказать об нас с Австрией". Он видел, как плохо воспользовалась Россия своими правами и в Турции и в Польше, и чувствовал, как из этих ошибок росла его новая сила.
Это чувствовали и другие. Французский министр злорадно предостерегал русского уполномоченного, что Россия со временем пожалеет об усилении Пруссии, которому она так много содействовала. В России также винили Панина в чрезмерном усилении Пруссии, и он сам сознавался, что зашел дальше, чем желал, а Гр. Орлов считал договор о разделе Польши, так усиливший Пруссию и Австрию, преступлением, заслуживающим смертной казни.
Как бы то ни было, редким фактом в европейской истории останется тот случай, когда славяно-русское государство в царствование с национальным направлением помогло немецкому курфюршеству с разрозненной территорией превратиться в великую державу, сплошной широкой полосой раскинувшуюся по развалинам славянского же государства от Эльбы до Немана.
По вине Фридриха победы 1770 г. принесли России больше славы, чем пользы. Екатерина выходила из первой турецкой войны и из первого раздела Польши с независимыми татарами, с Белоруссией и с большим нравственным поражением, возбудив и не оправдав столько надежд в Польше, в Западной России, в Молдавии и Валахии, в Черногории, в Морее.
В. О. Ключевский. Русская история. Полный курс лекций. Лекция 76
§134. Русско-турецкая война 1768-1774
В то время, когда внимание императрицы Екатерины было обращено на усмирение польских конфедератов и гайдамацкого движения, Турция объявила России войну (1768). Предлогом для этого послужили пограничные грабежи гайдамаков (разоривших пограничные местечки Балту и Галту); истинная же причина заключалась в том, что турки были под враждебным России влиянием Франции и по ее внушению нашли данную минуту удобной для сведения своих давних счетов с Россией. Надеясь на то, что русские войска заняты в Польше, турки рассчитывали на успех. Действительно, они застали Екатерину врасплох. Но императрица проявила большую энергию и мужество и стала деятельно собирать силы для борьбы. В первый же год (1769) войны удалось нанести туркам чувствительное поражение (у крепости Хотина). Второй год войны (1770) был необыкновенно удачен. Граф Румянцев с удивительным искусством дважды разбил в несколько раз сильнейшего неприятеля близ р. Прута, на реках Ларге и Кагуле. В особенности важна и блестяща была Кагульская победа, открывшая Румянцеву дорогу на Дунай и даже за Дунай. В то же время русский флот был отправлен из Балтийского моря в Средиземное под начальством графа Алексея Орлова. Орлов поднял восстание греков против турок в Пелопоннесе и встретился с турецким флотом у о. Хиоса. После страшного боя в Хиосском проливе и в бухте Чесме весь турецкий флот был сожжен (героями этих боев были адмиралы Спиридов и Грейг). Чесменская победа отдала во власть Орлова весь Архипелаг; но в Дарданеллы ему проникнуть не удалось. Слава Кагула и Чесме облетела всю Европу; она парализовала энергию турок. Дальнейшая война была ведена на самом Дунае, потому что турки уже не отваживались действовать на север от этой реки и ограничивались обороной ее берегов. Не один раз Румянцеву удавалось переправляться со своей армией через Дунай и осаждать придунайские крепости; но долго держаться за Дунаем было невозможно, по недостатку провианта. Тем не менее, в 1774 г. Румянцев, перейдя Дунай, разными дорогами направился к крепости Шумле, а передовые его отряды добрались даже до Балканских гор. За необыкновенный подвиг первой русской переправы через Дунай и за перенесение войны вглубь Турции Екатерина наградила Румянцева чином фельдмаршала и титулом «Задунайский». Не менее удачно действовала и вторая русская армия (князя Долгорукого): она овладела всем Крымом и утвердилась там. Для турок стало ясно, что война для них не могла окончиться удачно.
В 1774 г. в русском лагере на правом (южном) берегу Дуная, в деревне Кючук-Кайнарджи, был заключен мир между Россией и Турцией. Условия его были таковы: 1) все татары, жившие на северных берегах Черного моря и по берегам Азовского моря, признавались независимыми от турецкого султана; 2) Россия получила Азов, Керчь (с Еникале) и Кинбурн (иначе говоря – устья Дона, Бута и Днепра и Керченский пролив); 3) русские подданные и купцы получили право на особое покровительство турецких властей; 4) Турция обязалась уплатить России контрибуцию (4,5 млн. руб.). Это был очень выгодный для России мир.
§135. Крым и Новороссия (1774–1787)
Приобретение устьев Днепра и Буга, с одной стороны, устьев Дона и Керченского пролива, с другой, не только передало в распоряжение России Черноморские степи, но поставило в полную зависимость от нее и самый Крым. По Кючук-Кайнарджийскому договору Крымское ханство получило полную «вольность»; но, охваченное русскими крепостями и отрезанное ими и морем от общения с другими магометанскими странами, это ханство естественно попадало под русское влияние. Прошло немного лет, и русская власть вмешалась в местные распри. Династия Гиреев, издавна владевшая Крымом (§50), сама себя ослабляла междоусобиями и не могла поддерживать порядок в ханстве. По просьбе самих Гиреев русские войска были введены в Крым, а затем хану предложено было отказаться от власти и принять русскую пенсию. Хан (Шахин-Гирей) согласился, и Крым был в 1783 г. присоединен к России с именем Тавриды.
С присоединением Крыма и северных берегов Черного и Азовского морей русский юг освобождался от постоянного страха татарских набегов и грабежей и мог отныне жить спокойною хозяйственною жизнью. Сверх того, Россия приобретала громадные пустынные пространства плодородной земли и морской берег, обладавший хорошими бухтами и гаванями. Предстояло укрепить приобретенные области городами, замирить и заселить их. В этих видах, тотчас же после окончания войны с турками, императрица Екатерина нашла необходимым уничтожить Запорожскую сечь (§93). Сечь была оплотом бродячего казачества и прежде имела некоторое значение в деле защиты южнорусских поселений от татар. Теперь, когда государство довело свои границы до Черного моря и усмирило татар, это значение сечи упразднилось само собою. Осталась только нетерпимая для государственной власти роль сечи как такого притона, откуда выходили в Польшу гайдамаки. Вот почему русские войска заняли сечь и разогнали запорожцев (1775). Часть их перешла за Дунай в Турцию, а часть – на Кубань. Освободив таким образом степи от беспокойных русских и татарских бродячих шаек, императрица приняла меры к привлечению в новый край мирного населения. Наместником новых земель, «Новой России», Екатерина назначила своего любимца Потемкина, и он вполне оправдал ее доверие. С большой энергией и талантом он принялся за дело. В устьях Буга и Днепра возникли укрепленные города Николаев и Херсон с верфями для постройки кораблей. На Днепре был выстроен главный город Новороссии Екатеринослав. На Черном море строился военный флот и для него был основан военный порт Севастополь в превосходной гавани. Чтобы ускорить заселение края, Потемкин отовсюду созывал поселенцев, давая льготы русским людям, шедшим сюда с севера, покровительствуя инородцам (армянам, грекам и местным татарам), приглашая, наконец, немецких колонистов из Германии. Русским вельможам отводились в Новороссии громадные земли для того, чтобы они заселяли их своими крестьянами. Чтобы показать, какие формы хозяйства и какие промыслы можно было создать в Новороссийском крае, Потемкин выписывал сюда специалистов с европейского юга и с их помощью устраивал виноградники, фруктовые сады, шелководство и т.п. В короткое время в Новороссии положены были прочные начатки гражданственности, и Потемкин просил императрицу Екатерину посетить его любимую Новороссию, чтобы лично удостовериться в достигнутых успехах. Екатерина согласилась и в 1787 г. посетила Крым.