К лету русская армия под начальством великого князя Николая Николаевича была уже на берегах Дуная и совершила (15 июня) переправу за Дунай у Систова. Передовой русский отряд под начальством генерала Гурко быстро дошел от Дуная до Балканских гор и овладел горными проходами на юг (Шипкинским перевалом и др.). Но здесь пока прекратились русские успехи. Турки успели собраться с силами и остановили генерала Гурко; а турецкий генерал Осман-паша засел на правом фланге русской армии, в укрепленном лагере при городе Плевне, и производил оттуда вылазки. Русским надо было справиться с Плевной; без этого нельзя было идти на Балканы. Генерал Гурко получил поэтому приказание отойти назад. На Шипкинском перевале оставлен был генерал Радецкий, геройски отражавший все попытки турок овладеть Шипкою. С востока защищал русские позиции отряд цесаревича Александра Александровича. Главные же русские силы приступили к осаде Плевны, в которой сосредоточилась значительная турецкая армия. Дело затянулось надолго, до прибытия сильных подкреплений из России.
Такая же задержка произошла и на Азиатском театре войны. Русские отряды, бывшие под общим начальством великого князя Михаила Николаевича, начали было весною 1877 г. наступление к Батуму и Карсу, но были остановлены неожиданно энергичным сопротивлением врага и кое-где даже отступили под напором турок. Только осенью удалось русским разбить турок, осадить Карс и взять его (16 ноября), после чего русские войска быстро дошли до Эрзерума и зимовали в виду этого города.
Почти одновременно со взятием Карса был достигнут решительный успех и под Плевной. С прибытием на театр войны русской гвардии, удалось окружить Плевну железным кольцом русских войск. Попытка Османа-паши пробиться сквозь русские ряды была отбита, и 28 ноября Плевна сдалась. Одушевленные этой победой русские войска не прекратили на зиму военных действий. Решено было немедленно перейти через Балканы в Румелию, где мягче климат и где было много продовольствия. Начался геройский зимний поход на южную сторону Балкан. Трудности его были чрезвычайны, но и успех необыкновенно велик. Сопротивление турок было сломлено: город сдавался за городом; сдавались целые корпуса турецких войск. Отряды Гурко, Радецкого и Скобелева заняли города Филиппополь и Адрианополь и приблизились к самому Константинополю. Султан просил мира.
Но мирные переговоры очень осложнились вследствие вмешательства Англии. Приближение русской армии к Босфору вызвало собою посылку английского флота в Мраморное море. Появление русских в виду Константинополя послужило для англичан поводом поставить свой флот у Принцевых островов, также в виду Константинополя. На вызывающий образ действий англичан Александр II ответил тем, что приказал перенести главную квартиру русской армии в местечко Сан-Стефано, на берегу Мраморного моря, верстах в 10–15 от стен Константинополя. Там 19 февраля 1878 г. были подписаны условия «прелиминарного» (предварительного) мирного договора. По этому договору Турция признавала независимость Черногории, Сербии и Румынии; уступала Черногории и Сербии некоторые области; соглашалась на образование из своих болгарских и македонских областей особого княжества Болгарии; обязывалась ввести в Боснии и Герцеговине необходимые реформы. России Турция уступала обратно устья Дуная, отошедшие от России в 1856 г., а сверх того – города Батум и Карс с окружающей территорией.
Условия Сан-Стефанского мира были опротестованы Англией и Австрией, которые не соглашались на столь чувствительное ослабление Турции и желали извлечь из обстоятельств свою пользу. Отношения этих держав к России обострились настолько, что Россия стала усиленно готовиться к новой войне. Посредничество Германии привело к тому, что война была предупреждена европейским конгрессом в Берлине. Однако предложенный германским канцлером Бисмарком конгресс был направлен не в пользу России. Под давлением всей европейской дипломатии представители России (с князем Горчаковым во главе) должны были сделать некоторые уступки и изменить условия мира, выработанные в Сан-Стефано. Приобретения Сербии и Черногории были сокращены; вместо единой Болгарии были созданы две болгарские области, а именно княжество Болгария (между Дунаем и Балканами) и автономная провинция Восточная Румелия (на юг от Балкан). Сербия и Румыния были признаны независимыми королевствами, а Болгария и Восточная Румелия оставлялись под главенством Турции. Наконец, Босния и Герцеговина поступили во временное распоряжение Австро-Венгрии – для устройства в них нормального управления.
Берлинский трактат 1878 г. вызвал глубокое недовольство всего русского общества и повел к охлаждению отношений России не только с Англией и Австрией, но и с Германией. Никто в России не мог примириться с тем, что европейские державы умалили плоды русских побед и испортили результаты освободительной войны. Бисмарка, называвшего себя на конгрессе «честным маклером», русские люди считали злым врагом и предателем России. Настроение общественного мнения и недовольство правительства в России были для Бисмарка столь явны, что он счел нужным составить – на случай войны с Россией – тайный союз Германии с Австрией, а затем и с Италией («тройственный союз»).
С другой стороны, освобожденные войной 1877–1878 гг. Балканские государства и народности не получили от России и Европы всего того, на что они надеялись. Называя императора Александра своим «освободителем», они, однако, не скрывали своего недовольства и разочарований. Между Россией и Балканскими государствами (Румынией, Сербией и особенно Болгарией) началось охлаждение и неудовольствия. Таким образом, следствия войны за освобождение балканских славян были мало удовлетворительны. Военный успех не сопровождался соответствующим политическим результатом. Россия не добилась своих целей и осталась совершенно изолированной, без союзников и друзей. Вот почему в русских людях Восточная война и Берлинский конгресс вызывали чувство глубокой неудовлетворенности и разочарования.
§170. Кончина императора Александра II
Восточная война, направив силы русского общества на борьбу с внешним врагом, отвлекла его внимание от внутреннего брожения. С окончанием же войны это внутреннее брожение дало себя знать рядом насильственных актов не только против высших должностных лиц, но и против самого государя. На жизнь императора Александра II покушения шли одно за другим: в него стреляли на улице, подготовляли взрыв полотна железной дороги под его поездами, даже устроили взрыв в одной из зал Зимнего дворца в Петербурге. Никто не думал, что все эти покушения исходят из одного малочисленного революционного кружка «народной воли» (§166); напротив, всем казалось, что действует какая-то таинственная многолюдная организация. К подобному выводу приводило и то обстоятельство, что в обществе было вообще много недовольных и желавших продолжения внутренних реформ. Правительство прибегало к чрезвычайным мерам, падавшим не только на действительно виновных в покушениях лиц, но и на все общество. Преследованию подвергались все те, кто казался мало-мальски подозрительным и неблагонадежным человеком. Однако эта необыкновенная строгость не помогала: революционный террор не прекращался. Общество же, запуганное репрессиями, было взволновано и раздражено.
В таких обстоятельствах император Александр II в начале 1880 г. учредил для борьбы с крамолой особую «верховную распорядительную комиссию», начальник которой граф Лорис-Меликов получил обширнейшие полномочия и стал как бы первым министром в государстве. Лорис-Меликов составил свою программу действий: по его плану, надлежало подавлять революционную деятельность тайных организаций, но в то же время с доверием отнестись к прочему обществу и, постепенно успокоив его, возвратить государство к законному течению дел. В этом направлении Лорис-Меликов и повел дело. Ему вскоре же показалось, что он достиг успеха и что можно упразднить верховную распорядительную комиссию. Она и была закрыта. Лорис-Меликов занял должность министра внутренних дел с особыми полномочиями и готовил проекты новых реформ с тем, чтобы удовлетворить ожиданиям либеральной части русского общества (между прочим, он проектировал привлечение представителей земств в государственный совет). Но главные деятели «народной воли» оставались не открытыми и не думали о прекращении своих покушений.