Рискнем предложить читателю свою версию, Известно, что у села Рогачево есть почти полный тезка, расположенный в Гомельской области нынешней Белоруссии город Рогачев. Впервые он упомянут в Ипатьевской летописи под 1142 годом. В XIV веке город входил в состав Великого княжества Литовского. Но как раз в это время, в службу Великому князю Владимирскому и Московскому Дмитрию Ивановичу прибыли из Литвы многие литовские князья, в том числе Андрей и Дмитрий Ольгердо-вичи, прославившиеся на Куликовом поле. Естественно, что они приехали на Москву не в одиночестве, а в сопровождении многочисленных дружин. В Великом княжестве Литовском в конце века начинается борьба за власть между потомками великих князей Ольгерда и Кейстута. Можно предположить, что какая-то часть жителей города Рогачева (скажем, сторонников православного Андрея Ольгердовича) последовала за своим князем в Московские земли и здесь основала село, названное в честь родного города.

Священник И.Т. Покровский отмечает особый тип рогачевцев, не схожий с жителями окрестных мест (подробнее об этом — ниже). Обращает на себя внимание и выгодное с торговой точки зрения место расположения села на пересечении двух сухопутных трактов (из Дмитрова в Клин и из Москвы в Корчеву и Тверские земли) и водного торгового пути по Яхроме и Сестре. Это тоже говорит о том, что основателями Рогачево могли быть не крестьяне, а тороватые горожане из земель литовских. Т.е. некоторое городское начало присутствовало в селе изначально.

Столь выгодное положение определило и основной вид занятий жителей села — торговля. Это не значит, что поля вокруг Рогачево пустовали. Но их обработкой занимались жители окрестных деревень. Село быстро богатело. В Смутное время Николо-Пешношский монастырь был взят и разорен «литвой» — так называли в документах того времени отряды польских и литовских интервентов и примкнувших к ним «воров» местного происхождения. В синоднике обители поминается братия, «убиенная литовцами»: «два иеромонаха, два священника, один иеродиакон, шесть схимников и тридцать семь трудников». Однако братии удалось надежно спрятать и сохранить некоторые сокровища и святыни монастыря — иконы, книги, раку с мощами Мефодия Пешношского и его посох^{38}. Хотя об этом и не сохранилось достоверных известий, но можно уверенно предположить, что и вся округа монастыря, включая Рогачево, была разграблена и сожжена в те лихие годы.

Однако выгодное положение села позволило местным жителям быстро восстановить порушенное хозяйство. Уже в 1620 году царь Михаил Федорович издает указ, в котором повелевает откупщику Баженку Микифорову не собирать более таможенную пошлину в селе Рогачево, а собирать в нем сумму в 28 рублей 11 алтын с деньгой в пользу Николо-Пешношского монастыря, для которого эти доходы должны были заменить государеву ругу — прямые выплаты из казны, что составляли прежде 25 рублей в год^{39}.

Сумма таможенных сборов в Рогачево немаленькая и превосходит доходы иных городов Московского царства. Возможно, поэтому государственные органы стремились вернуть сборы с Рогачево в казну, что требовало от монастыря постоянно подтверждать свое право на получение этих денег. Борьба за них шла фактически весь XVII век.

Положение монастырских крестьян было промежуточным между владельческими и государственными крестьянами. С одной стороны, они находились в зависимости от монастырских управляющих, с другой стороны — в отличие от помещика, монастырь был гораздо более устойчивым хозяйственным механизмом, и степень эксплуатации поселян была заметно ниже. Во всяком случае, многим помещичьим крестьянам жизнь крестьян монастырских представлялась куда более привлекательной, с чем связан постоянный отток жителей из дворянских вотчин на церковные земли.

Впрочем, отношения между жителями Рогачево и обителью не всегда были гармоничными. В 1665 году в селе произошел бунт против монастыря. Что именно послужило его причиной и какие последствия произвело возмущение — источники умалчивают.

В 1688 году Патриарх Иоаким утвердил правила для руководства монастыря по управлению принадлежащими ему крестьянами, Этот документ достаточно полно описывает отношения села и обители, а потому приведем его целиком:

«Приказчикам в селе Рогачеве не жить.

С крестьян села Рогачева брать в монастырскую казну оброк по 1 рублю со двора, притом обязаны крестьяне варить монастырский квас, садить капусту и строить, что прикажет настоятель.

Ежели им, крестьянам, нужно будет выстроить что на монастырской земле, то за каждую квадратную сажень земли должны вносить в монастырскую казну по гривне.

Приказным в посылках с судных делах брать пошлину с 1 рубля по гривне, с правого десятка по 7 алтын и две деньги; издержки падают на виноватых.

Жалование им получать по 30 вытей (паек, участок) с четью (четверть), по 20 алтын деньгами, а хлебом по осмине ржи и по осмине овса с выти однажды в год.

Ежели крестьянин сварит пива или браги, то должен объявить о том приказчику, а сей берет пошлину с чети две деньги.

Который крестьянин продаст в другую волость или свою хоромину, или одонье ржи, или стог сена, пошлина с него четыре деньги.

Который крестьянин стеснит чужую жену, или чужой выгон, или другое какое угодье, приказчик с виновного берет два алтына и две деньги.

Излишнего с крестьян ничего не требовать и убытков и налогов не чинить»^{40}.

Таким образом, правила устанавливали определенную самостоятельность жителей Рогачево (монастырские приказчики не могли там пребывать постоянно, а размер их жалованья был четко определен), о которой и не могли мечтать помещичьи или вотчинные крестьяне. Обращает также внимание и то, что монастырь предпочитает получать с села денежный оброк, а не натуральные повинности.

Однако эти правила не смогли полностью упорядочить отношения тороватых крестьян и обители. Решать проблему пришлось лично государю Петру Алексеевичу. В 1700 году, когда царь, проезжая реками Дубной, Сестрой и Яхромой для обозрения хода на судах из Волги в Москву, посетил Пешношский монастырь, то услышал жалобу от Игумена Феофана с братией на непокорность крестьян и на несправедливость со стороны гражданской власти в судебных дачах. Дабы сильнейшею властью укротить непокорных и защитить обитель от несправедливостей, он именным своим указом от 11 апреля 1700 года повелел Пешношскому монастырю со всеми вотчинами быть под ведением Троицкого монастыря, которому поставлялось в обязанность тот «Николаевский Пешношский монастырь ведать и от посторонних всяких обид оберегать».

С того времени учрежденный Собор Троицкого монастыря начал поставлять на Пешношу строителей вместо прежних игуменов. Братии и крестьянам в то же время подтверждено было, чтобы оказывали строителю беспрекословное во всем повиновение^{41}.

Теперь владельцем села стал один из крупнейших и известных монастырей России. Если для Николо-Пешношского монастыря Рогачево были главным источником доходов, и с интересами села приходилось считаться, то для присланных из Троицы строителей оно было лишь одной из многочисленных вотчин. При этом, даже покровительство славнейшей в России обители не могло спасти село от фискальной активности государственных служащих. Страна дорого оплачивала преобразования Петра «Титатна» — строительство Санкт-Петербурга, флота, создание регулярной армии, все это требовало денег и их «выжимали» не считаясь с законами.

В 1722 году крестьяне села Рогачево жаловались Священному синоду за незаконные поборы сборщиков, целовальников и земских дьяков. Предписано было провести расследование. Однако в делах Синодального архива нет данных о том, чем закончилось это дело^{42}.