У входа в пещеру в освещенном неровным пламенем кругу лежали две огромные овчарки. Рядом пасся, позвякивая колокольчиком, развьюченный ишак.

Учуяв Якова, собаки подняли головы, на мгновение замерли, с грозным рычанием бросились ему навстречу.

— Акбелек, Ёлбарс! Что, не узнали? — окликнул их Яков.

Собаки с радостным повизгиванием завиляли хвостами. Абзал приподнялся от костра, вглядываясь в темноту.

— Салом алейкум, — входя в освещенный круг, приветствовал его Яков.

— Ёшка?.. Ты?.. — невольно вырвалось у Абзала, но уже в следующую минуту он взял себя в руки. — Извини, гражданин начальник. По привычке так назвал...

— Зачем же «гражданин», — поправил его Яков. — Теперь уж — «товарищ»...

— Скажу «товарищ», не поверишь. Это слово еще заработать надо, — не сразу ответил Абзал.

— Тоже правильно. Скажи лучше, зачем тут сигнализацию устроил? Положение о светомаскировке не знаешь?

— Какой сигнал? Что ты? — искренне переполошился Абзал. — Совсем маленький костер! Никто не видит!..

— Я-то увидел.

— Ты с дороги шел. Наверное, только свет от камней увидел? Я понимаю... Ладно, здесь нельзя, в гавахе можно?

— В гавахе можно, — согласился Яков.

— Хоп! — сказал пастух, поднял валявшиеся у костра сучья, отнес их глубже в пещеру.

Яков выхватил пылавшую головешку, плеснул на пламя из тунчи. Выпустив облако пара, костер погас.

Якова все время точило сомнение: а не нарочно ли Абзал разжег на склоне горы костер? Ведь огонь в ночи далеко видно. Но если поразмыслить, надо быть совсем дураком, чтобы сделать такое.

Они вошли в гавах. Вскоре пламя затрепетало в глубине пещеры.

— Я думал, ты с Баратом на фронт пошел... — проговорил Абзал.

— Начальство не отпустило.

— Полковник Артамонов?

— Будем считать, что он.

— Полковник — святой человек! Сказал мне, будешь на Даугане жить. Слово сдержал. Теперь я — колхозный чабан! Люди уважают, советуются! Человеком стал!.. Умирать буду, полковника вспомню!..

— Лучше сейчас не забывай, — не разделяя восторгов Абзала, заметил Яков.

— Это он тебе так сказал?

— И он и я говорю...

— Я понимаю... Ты думаешь, Абзал дурак? — немного помолчав, сказал пастух. — Думаешь, я ничего не понимаю? Все, что у меня здесь есть, — он притронулся пальцами ко лбу, — все ваше...

— Чабан много ходит, много видит, — сказал Яков. — Сам знаешь, в погранзоне каждый человек — наш помощник, конечно, если живет здесь с добрыми мыслями, добрым сердцем... Ты ведь тоже, если захочешь, немалую помощь сможешь нам оказать. Ясно, о чем говорю?

— Ясно, начальник...

— Ну вот и договорились... Будь здоров... Наверняка гостей долго ждать не придется, время военное.

Яков не подозревал, насколько близок был к истине, произнося эти слова. Не успел он спуститься к дороге и отъехать всего с полкилометра, как шофер остановил машину. Перед капотом заплясали осаженные на всем скаку лошади.

Яков вышел на обочину. По легкой складной фигуре всадника узнал старшину сверхсрочника Галиева.

— Товарищ старший лейтенант, преследуем нарушителя. Граница нарушена у старой арчи. Давность следа пятнадцать — двадцать минут. Капитан Ястребилов поднял вторую и третью заставы комендатуры в ружье. Район оцеплен...

— А направление нарушителя на отару Абзала? — спросил Яков.

— Точно. А вы откуда знаете?

— Только что от него. Костерок у Абзала горел. Может, совпадение, а может, и нет...

С той стороны, где осталась отара, залаялц собаки, тут же смолкли.

— А вот он и нарушитель, — сказал Кайманов. — Подстрахуй-ка меня с тыла, Амир. Пойду посмотрю, что за гость... Выключи фары, — приказал он водителю. — И без двигателя давай-ка под горку накатом обратно, чтоб не брякнуло, не скрипнуло... Притормаживай только, чтобы мимо не проскочить.

Спустя несколько минут Яков снова осторожно подходил к пещере Абзала. Собаки все еще ворчали, но, почуяв Кайманова, умолкли, завиляли хвостами. Яков осторожно, по-пластунски подполз к входу, прислушался...

— Так не встречают брата, — донесся чей-то незнакомый голос.

— Брат твой остался там, откуда ты пришел, — ответил пришельцу Абзал. — Клычхан твой брат.

— Видит аллах, я пришел к тебе с миром, — сказал нарушитель. — Успокой собак и выслушай меня.

— Собаки будут со мной...

Яков прижался к самой земле и увидел в щель из-под камня стоявшего перед Абзалом нарушителя, пугливо оглядывавшегося на вход в пещеру. Он, и правда, как родной брат, был похож на Абзала.

Нарушитель запустил руку в халат. Абзал мгновенно пригнулся, выхватил нож. Нарушитель рассмеялся.

— Ты стал трусливее овцы, — оборвав смех, проговорил он.

— Побывал бы в тех местах, где я, и ты бы остерегался, — недовольно проворчал Абзал.

— Погляди, нет ли погони. Сдается, зеленые фуражки шли за мной.

— Какой шайтан тебя сюда принес? Только что здесь был Ёшка, может, он уже засек тебя. Как ты не понимаешь?

— Спрячь меня... Не время спорить...

— Сначала скажи, не ты ли убил в Карахаре Айгуль?

— Нет... А что, ее убили?

— Поклянись аллахом.

— А зачем мне ее убивать? Свои дела такие, хоть в петлю полезай.

— Забрал наследство отца, поделил его с Клычханом, а теперь у тебя дела плохие? Ты всегда любил шутить, Закир...

— Вот все, что осталось... — Нарушитель протянул руку с небольшим кожаным мешочком. — В этом кошельке все наследство нашего отца, да будут светлы его дни у аллаха... Я пришел к тебе как к родному брату... Ты не веришь мне, но я нищий. Последний долг отдаю тебе.

Он бросил мешочек к ногам Абзала.

— А где земля? Куда овец подевал? Хлопок? Виноградники? Все продал?

— Не сердись. Правду скажу. Да ты сам знаешь, Клычхан — хозяин того товара, что ты нес, когда тебя взяли. За него он все, что у нас было, себе забрал... Пробовал я торговать. Немцы не дали. Стал работать, как последний батрак. С военных работ людей увозили, уничтожали... Узнал я, что ты освободился, живешь здесь, у Советов, решил к тебе идти...

— Как нашел меня? — просмотрев содержимое кошелька и снова затягивая его шнурком, спросил Абзал.

— Люди Клычхана за каждым твоим шагом следят. Все про тебя знают: где пасешь, где поишь отару, где ночуешь... Абзал... Ты мой брат... Я знаю, в слепого ты камень не бросишь. Дай мне укрыться, и я не забуду твоей доброты.

— Ладно... Сядь к огню... Чаю попьем, подумаем... Согреешься.

— А не опасно?

— Все опасно! — разозлившись вдруг, огрызнулся Абзал. — Ты думаешь, зеленые фуражки дураки? Ёшка Кайманов дурак? Наверняка уже у тебя на хвосте.

Яков видел в щель, как Закир опустился на кошму, сгорбил спину, поник головой. Но глаза его исподволь следили за Абзалом.

— Я в твоей власти, брат, — сказал он. — Делай как знаешь.

— И змея выпрямляется, когда лезет в нору, — проговорил Абзал. — Но я не стану хватать тебя за хвост.

Закир дернулся, будто его ударили, но промолчал, стиснул зубы.

— Спасибо тебе, — пробормотал он. — Видит аллах, великодушию твоему нет предела... Послушай, Абзал, если к тебе будут приходить такие же несчастные, как я, не откажи им в приюте. Тебе зачтется твоя доброта. Так сказал Клычхан-бек.

— Я не верю ему. Хоть он и стал беком.

— Клычхан-бек велел передать, если Абзал забыл, кто его хозяин, пусть молит аллаха о легкой смерти.

— Угрожаешь?.. А сам говорил, что он все у нас взял.

— Нет, Абзал, наследство отца он забрал только за мои долги. Тебя считал погибшим... Теперь к тебе будет ключи подбирать...

Яков осторожно отполз от гаваха, увидев, что Абзал направляется к входу, то ли чтобы скрыть охвативший его гнев, то ли чтобы и в самом деле посмотреть, не выследил ли кто его брата Закира.

Убедившись, что Абзал вернулся в гавах, Кайманов подал знак дожидавшемуся Галиеву блокировать пещеру, шепотом приказал пропустить пастуха, если он выедет со стана на своем осле.

Очень важно было проверить реакцию Абзала на появление брата.