- Всё? - спросила МакГонагалл, заметив, что мальчик закончил рассказ. - Ещё что-нибудь с вами случалось?

- Я понимаю, звучит не так уж страшно, - пытался защититься Гарри. - Но это был один из переломных моментов в жизни, понимаете? В том смысле, что я знал, что нечто плохое может случиться, даже если об этом не думать, я знал это, но я видел, что мама думает совершенно по-другому, - Гарри замолчал, борясь с вновь появившимся гневом. - Она не слушала. Я пытался объяснить, умолял не отправлять меня к соседу, а она отмахнулась, смеясь надо мной. Всё, что я говорил, она воспринимала как какую-то шутку… - Гарри снова сдержал поднимавшуюся в нём ярость. - Именно тогда я понял, что те люди, которые должны меня оберегать, на самом деле сумасшедшие. Как бы я ни умолял, они ко мне не прислушиваются, а значит, полагаться на них я не могу.

Иногда благих намерений недостаточно, иногда нужно быть в здравом уме.

Наступила долгая пауза.

Гарри сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая себя. Причин злиться нет. Все родители одинаковы, взрослые никогда не снисходят до уровня ребёнка, и его биологические родители не были исключением. Здравый рассудок подобен искре в ночи, чрезвычайно редкое исключение, бесконечно малая величина в подавляющей массе безумия, поэтому злиться бессмысленно.

Гарри не любил злиться.

- Спасибо, что поделились своими переживаниями, мистер Поттер, - спустя некоторое время сказала МакГонагалл. На её лице было задумчивое выражение (почти такое же, как у Гарри, когда он экспериментировал с кошелём, но у него не было зеркала, чтобы заметить сходство), - я должна обдумать это.

Она повернулась к аллее и подняла палочку.

- Эм, теперь мы можем купить набор целителя? - спросил Гарри.

МакГонагалл замерла и, повернувшись, спокойно посмотрела на него:

- А если я скажу «нет», что это слишком дорого, и вам он не понадобится?

Гарри с горечью поморщился:

- Вы всё поняли правильно, профессор МакГонагалл. Вы всё поняли правильно. Тогда я сочту вас очередным безумным взрослым, с которым я не могу общаться, и начну придумывать, как заполучить набор целителя другим путём.

- Я опекаю вас в этом путешествии, - в голосе МакГонагалл вновь послышалась угроза, - и не позволю собой помыкать.

- Понимаю, - сказал Гарри. Он не выдал голосом обиды и не высказал вслух ни одной из своих досадных мыслей. МакГонагалл научила его сначала думать, а потом говорить. Он, может, и забудет об этом уроке завтра, но уж на пять минут его памяти хватит.

Волшебница взмахнула палочкой, вернув звуки Косого переулка.

- Ладно, молодой человек, пойдёмте купим набор целителя.

Гарри от удивления открыл рот. Затем, спотыкаясь, поспешил за профессором.

* * *

За время их отсутствия в магазине ничего не изменилось. Товары, предназначение части которых оставалось неизвестным, по-прежнему покоились на наклонных деревянных витринах, охраняемые серым свечением и девушкой-продавщицей, которая вернулась на своё место. При их приближении на её лице появилось удивление.

- Извините меня, - сказала она, когда они подошли ближе.

- Простите меня за… - начал Гарри в тот же самый момент.

Они замолчали и посмотрели друг на друга, девушка коротко засмеялась.

- Я не хотела, чтобы из-за меня у вас были проблемы с профессором МакГонагалл, - и заговорщицки добавила, - надеюсь, она обошлась с вами не слишком строго.

- Делла! - возмутилась МакГонагалл.

- Мешочек золота, - потребовал Гарри у своего кошеля и, отсчитав пять галлеонов, посмотрел на продавщицу.

- Не волнуйтесь, я понимаю, она строга, потому что любит меня.

Он отдал девушке галлеоны, а МакГонагалл пробормотала уже ненужное:

- Один Набор Целителя Плюс, пожалуйста.

Оставалось только удивляться, наблюдая, как кошель с расширенным отверстием поглощает аптечку размером с портфель. Гарри против воли задумался, что будет, если залезть в кошель, ведь единственный человек, способный вызволить его оттуда - он сам.

Гарри был готов поклясться, что услышал тихое урчание, после того как кошель закончил… есть… с таким трудом добытую покупку. Это определённо должно быть частью чар. Альтернативную гипотезу было слишком страшно обдумывать; впрочем, Гарри не мог даже предположить эту альтернативную гипотезу. Он повернулся к МакГонагалл:

- Куда дальше?

Профессор указала на магазин, который, казалось, был сделан из плоти вместо кирпичей и покрыт мехом вместо краски.

- В Хогвартсе разрешено держать маленьких животных. Вы, например, могли бы приобрести сову, чтобы отправлять почту…

- А я могу заплатить кнат или около того и взять сову на прокат, если мне понадобится послать письмо?

- Да, - ответила МакГонагалл.

- Тогда мой ответ - решительное нет.

МакГонагалл кивнула и как бы мимоходом поинтересовалась:

- Могу я спросить, почему нет?

- Однажды у меня жил камень. Он умер.

- Вы считаете, что не сможете позаботиться о своём питомце?

- Смог бы, - ответил Гарри, - но тогда меня бы целый день мучил вопрос, накормил ли я его, или он медленно умирает от истощения в своей клетке, пытаясь понять, куда же делся его хозяин, и почему нет еды.

- Не позавидуешь сове, забытой подобным образом…- сочувственно сказала МакГонагалл. - Что же она будет делать?

- Вероятно, сильно проголодавшись, она начнёт выбираться из клетки или коробки с помощью когтей. И, скорее всего, безрезультатно.

Гарри вдруг прервался, а МакГонагалл продолжила всё с тем же сочувствием в голосе:

- И что же случилось бы с ней после этого?

- Извините, - сказал Гарри. Он взял МакГонагалл за руку и мягко, но настойчиво повёл её в очередной закоулок (после всех увиливаний от доброжелателей, эта процедура стала привычной). - Пожалуйста, используйте тот приём с квиетусом.

- Квиетус.

Голос Гарри дрожал:

- Сова не олицетворяет меня, мои родители никогда не запирали меня голодным в чулане, у меня нет подсознательного страха, что меня бросят, и мне не нравится ход ваших мыслей, профессор МакГонагалл!

Ведьма посмотрела на него:

- О чём вы говорите, мистер Поттер?

- Вы думаете, - Гарри было трудно говорить об этом, - что я был жертвой жестокого обращения?

- А вы были?

- Нет! - крикнул Гарри. - Никогда не был! Думаете, я дурак? Я знаком с понятием насилия над детьми, я знаю о недопустимых прикосновениях и прочих подобных вещах, и, если бы со мной случилось что-то подобное, я бы вызвал полицию! И рассказал школьному директору! И посмотрел номера государственных организаций в телефонном справочнике! И сказал бабушке и дедушке, и миссис Фигг! Но мои родители никогда ничего такого не делали! Как вы смеете предполагать подобное!

МакГонагалл смотрела на него с олимпийским спокойствием:

- В мои обязанности заместителя директора входит расследование возможных признаков жестокого обращения с доверенными мне детьми.

С каждым словом гнев Гарри всё больше выходил из-под контроля, превращаясь в чистую, тёмную ярость:

- Даже не думайте сказать кому-нибудь хоть слово из того, что вы наговорили! Никому, вы слышите меня, МакГонагалл? Подобные обвинения могут уничтожать людей и разрушать семьи, даже если родители были абсолютно невиновны! Я читал об этом в газетах! - Голос Гарри становился всё выше, превращаясь в крик. - Система не знает, как остановиться, она не верит ни родителям, ни даже детям, которые говорят, что ничего не было! Не смейте угрожать этим моей семье! Я не позволю вам разрушить её!

- Гарри, - мягко произнесла МакГонагалл, протягивая ему руку.

Мальчик сделал быстрый шаг назад и оттолкнул её.