Покрутившись на одном боку, парнишка повернулся на другой, но и на нём неловко лежалось. Постель оказалась слишком мягкой, а в комнате было душно. Он повертелся еще какое-то время без сна, потом спустился на шкуры — ими был укрыт пол в комнате — и прихватил с собой одеяло с подушкой. Тито привык спать на свежем воздухе, и для него периной зачастую являлся стог сена.

На шкурах оказалось гораздо лучше. Наследник распахнул окно, впустив в комнату свежесть ночи и, любуясь звездами, устроился на полу.

Ему вспомнилась Виолетта. Она никак не хотела прощаться со своим 'братцем' и навзрыд плакала, уцепившись в него.

— Я тебя больше никогда-никогда не увижу! — рыдала златокудрая принцесса, уткнувшись парнишке в плечо.

Они стояли на пристани и прощались перед отплытием. Отец погостил здесь всего три дня и засобирался домой. У него имелось множество дел, но он не хотел огорчать гостеприимных господ-эльфов, поэтому, им пришлось немного задержаться. Иначе, вернулись бы в первый же день.

— Перестань, Вилл! — неловко гладил её по волосам Тито, — Конечно, увидишь. Я приеду в гости.

— Обещаешь?

— Да.

Он легко дал обещание, потому что и сам хотел увидеться с принцессой. Она стала его лучшим другом, а с друзьями не расстаются навсегда. Тито откуда-то это знал, возможно, ему прошептал эту истину ветер или морской прибой, или чайки, что кружили над ними, предрекая долгую разлуку.

Глаза наследника сами собой закрылись, а легкий сон позволил ему забыть обо всем на свете, увлек за собой в цветные яркие видения. Наконец-то тревоги оставили его в покое. Тито впервые спал ни о чём не беспокоясь, как самый обычный ребенок.

Он проснулся оттого, что почувствовал на себе чей-то взгляд. Наследник протер глаза и зевнул, усаживаясь на своей постели. Кто-то перенес его во время сна на кровать.

— Отец? — удивился он, осматриваясь.

Утро уже смело шагнуло золотыми лучами и звонкоголосым пением птиц в распахнутое настежь окно. Напротив которого стоял повелитель и, прищурившись, смотрел на все еще немного сонного принца.

— Доброе утро, сын, — сказал Аль Ференс, приблизившись к кровати, — Не годится наследнику спать на полу, словно простому слуге. Но и они едва ли станут спать на жестких досках. Выберут место помягче да потеплее. Чтобы сказал твой камердинер, увидев тебя под ногами, на шкурах?

— Да, но… я привык и…

— Я понимаю, мой мальчик, — теплая ладонь отца легла Тито на голову, погладила по волосам, чуть взлохматила отросшую за лето челку. Повелитель присел на кровать, заглянул сыну в глаза, — Но и ты пойми — теперь нельзя жить, как раньше. Ты наследник, будущий повелитель, моя надежда и опора. Знаю, тебе нужно привыкать ко многому, но я верю, у нас с тобой всё получится, ведь так?

— Да. Я постараюсь, отец, — согласился Тито, — Только…кровать… она слишком мягкая.

— Я распоряжусь, чтобы вместо перин тебе положили набитый соломой матрас, — усмехнулся повелитель, — но тогда не жалуйся на жесткую постель.

— Не буду, — улыбнулся в ответ Тито.

— Итак, если вопрос с кроватью исчерпан — поднимайся, приводи себя в порядок, у нас сегодня много дел. И первое из них — твое имя. Мы должны записать тебя в книгу королевства под достойным именем для наследного принца. Как насчет имени — Ференс? Хочешь носить имя своего деда?

Тито задумался. Раньше ему было все равно, как его назовут, но сейчас, когда нужно было выбрать имя на всю жизнь — он засомневался — сможет ли быть достойным его?

— Я не знаю, — честно признался он, виновато подняв взгляд на отца, — а если я…если…

— Ты справишься, сын. Ты уже доказал, что достоин этого имени, — ответил Аль Ференс на незаданный вопрос. Он понимал, что для мальчика нелегко принять решение, ведь и они с Ангелиной долгое время не знали, как его назвать. — Возьми.

Повелитель передал сыну оберег, подарок деда. Тот покрутил ракушку в руках, повесил на шею и задумчиво ответил:

— Если он не будет против, я согласен.

— Ференс Аль Диа — носи достойно это имя, сын, — обнял его отец, а оберег ответил ровным теплым сиянием.

Вечером этого же дня во дворец приехала королева. Госпожа Ангелина почти не изменилась за время разлуки — осталось такой же, как её запомнил юный принц. Она медленно поднималась по лестнице на крыльцо, задерживаясь на каждой ступени, будто не решалась сделать новый шаг. Аль Ференс Диа вместе с сыном вышли к ней навстречу. Королева распахнула объятья для своего мальчика и, давясь слезами, подняла мокрый взгляд на мужа:

— Аль, милый, благодарю тебя! За сына, благодарю! — воскликнула она, прижимая к себе наследника, и только тут заметила, что её супруг выглядит постаревшим на несколько лет. — Но, почему… что с тобой случилось, милый?!

— Я все объясню, но чуть позже. Идемте во дворец. Он скучал по своей королеве, — единственное, что смог произнести повелитель, подхватив на руки Ангелину. Она лишилась чувств.

— Госпоже Ангелине необходим покой, покой и еще раз покой! — назидательно подняв палец вверх, изрек грозный Эферон, выходя из покоев королевы. За долгие годы лекарь ничуть не изменился и по-прежнему все свои утверждения и предписания считал неоспоримыми и обязательными к незамедлительному исполнению. Ему не стали возражать и оставили госпожу Ангелину на его попечение и заботу нескольких сиделок. Эферон обещал, что через некоторое время все станет на свои места, и королева будет полностью здорова. Естественно, что ни о каком суде лекарь не хотел и слышать.

— Королеве там быть совершенно незачем! Эти новые волнения ей абсолютно не нужны!

Проще было уговорить цепного пса, чем лекаря, поэтому Аль Ференс решил оставить эту затею, не смотря на то, что Ангелина была важным свидетелем.

— Отец, а можно я пойду с вами? — уже возле кареты догнал его наследник.

— Ты? — удивился повелитель, едва скрывая свое беспокойство. Он не желал, чтобы его мальчик соприкасался с прошлым, — Но, может быть, тебе лучше остаться с матерью. Ангелине необходимо твое присутствие для быстрейшего выздоровления.

— Я хочу видеть тех, кто разлучил нас, — настойчиво возразил принц, — Мне нужно это знать.

После непродолжительной беседы Аль Ференс всё-таки уступил сыну и взял его с собой, надеясь на то, что не пожалеет о своем решении.

-

Хельга д`Аймон вошла в зал заседания в сопровождении Зея. Он больше не питал к ней нежных чувств, а дружеская забота ей сейчас была крайне необходима. Лисси, Аль Ференс и наследник прибыли на суд чуть раньше и уже разместились на отведенном для них ярусе.

В зале было много незнакомых для Хельги господ. Как оказалось, здесь присутствовали не только представители королевств мира Грез, но были также посланники из других миров. Короткая война между демонами и деймами принесла с собой неутешительные последствия и отдалась эхом в каждом уголке Вселенной. Поэтому виновных в злодеяниях хотели осудить все потревоженные в той или иной степени государства.

Хельга осмотрелась и заняла свое место согласно списку, с котором ознакомилась на входе в зал. Ей очень хотелось увидеться с Арленом, но он не торопился появляться в суде. Она знала, что он обязательно придет, поэтому не теряла надежды встретиться с ним именно здесь. После того, как виновных осудят, О`л Фресс может исчезнуть из её жизни навсегда — это она тоже знала — и оттого не находила себе места последние дни перед заседанием. Зей всегда был рядом и помогал справиться с чувствами: поддерживал, утешал, ненавязчиво заботился о ней, как о младшей сестре.

Лисси сочувствовала подруге. И когда узнала, что произошло тогда в саду, постаралась избегать в разговорах тем, которые касались Арлена. То, что маг может оказаться на суде инкогнито Хельгу не смущало. Она давно чувствовала его даже на большом расстоянии, а в зале не составит труда найти сердце бьющееся в унисон с её собственным.

Наконец прозвучал, как набат — гулко и тревожно — колокол в часовне, напротив замка деймов. Он известил о начале заседания.