Хлопнул и тут же отдернул руку:

— Что это тут, деготь, что ли? И перья еще…

— Да-а-а, — поглядев на спасенных, лейтенант задумчиво покачал головой. — Настоящие чуды в перьях! Рамон, дай-ка девчонке свой кафтан. А ты, Мартин, покуда и так перебьешься… походишь дикарем…

— Был у нас один дикарь, — со смехом сострил Сильвио. — Теперь два стало. Ну и видок у тебя, Пташка!

— Ладно, хватит ржать! — Громов со всей строгостью оборвал едва начавшийся хохот. — Где, вы говорите, лодка?

Саланко ждал их за небольшим мысом, сидел прямо в песке, придерживая за веревку небольшую рыбацкую лодку со сложенной мачтой и парусом, в коей еле-еле уместились все беглецы, предварительно подождав, когда отмоются от дегтя, меда и перьев спасенные от страшной смерти «прелюбодеи».

— Вот дьявол! — усаживаясь на корму, выругался вполголоса боцман. — Как бы нам не отправиться прямо на дно. Волной захлестнет и… Да не ставьте вы парус, олухи! Весла, весла берите, да держите носом к волне.

— Но нам вовсе не туда надо, — работая веслом, возразил Головешка.

Старый моряк ухмыльнулся:

— А вот отойдем подальше от берега, тогда и повернем. Кстати, а вы уверены, что на том корабле вас так уж радостно встретят?

— Конечно, радостно, — уверенно отозвался Андрей. — Вы даже не представляете себе, как!

— Клянусь всеми чертями, — повернув голову, шепнул боцман шкиперу Альфонсо Хименесу. — Если все пройдет гладко, я готов выбрать этого парня своим капитаном! Правда, вот не уверен, что все получится. Ну? Что молчишь, Альфонсо?

— Думаю, наш лейтенант знает, что делает, — скосив глаза на Громова, отозвался шкипер. — Вообще, я еще на «Эулалии» заметил — парень он ушлый. Может, и на этот раз нам всем повезет.

В ответ боцман ничего не сказал, лишь почмокал губами да хмыкнул, впрочем, командовать гребцами не перестал:

— Левый! Левый борт! Правый — табань! Табань, говорю, дьявол вам в глотки, крысы вы сухопутные!!!

Дул ветер, для корабля, наверное, не особо существенный, но для лодки вполне хватало и такого — пару раз волна уже захлестнула суденышко, окатив беглецов тучей соленых брызг.

— Дьявол вас разрази! Говорю же — табань правым бортом!

Слава богу, в небе ярко сверкало солнце, и мокрая одежда высыхала прямо на глазах, исходя прозрачно-белым паром. В море повсюду виднелись косые паруса таких же рыбачьих лодок, но, кроме брига, никаких других крупных судов в сан-агустинской гавани не имелось, что привело Громова в весьма радостное расположение духа. Плотоядно посмотрев на корабль, он громко прочел написанное на корме название — «Санта Эсмеральда», — и, спрятав улыбку, обернулся к корме: — А что, господа, название новое придумаем или это отставим?

Моряки с удивлением воззрились на него, а боцман даже покрутил пальцами у виска — дескать, помешанный! Ты захвати сперва…

— Хотя об этом можно и потом подумать, — не унимался молодой человек. — Да! Господа мои — хватит нас для управления судном?

— В хорошую погоду да при попутном ветре — вполне, не фрегат же! — вполне серьезно промолвил шкипер. — А вот чтобы идти галсами, придется побегать, впрочем, и с этим управимся, дело в другом…

— В чем же? — Громов вскинул брови, поглядывая на быстро приближавшийся красавец бриг — двухмачтовый, с изящными стремительными обводами и не особо высокой, украшенной узорочьем кормой с повисшим испанским флагом.

— С десяток пушек там точно есть, — всмотрелся в корабль шкипер. — Но чтобы вести бой — команды явно мало. Нас просто-напросто захватит первое же встречное судно! И это не обязательно будет фрегат, достаточно точно такого же брига, только с командой дюжины в три человек.

— Ладно, — лейтенант согласно кивнул и вдруг хлопнул в ладоши. — Слушай мою команду! Ты, ты и… ты! И вот вы двое, — он указал пальцами на «сладкую парочку», Саланко и на трех матросов. — Вас сейчас свяжут.

— Свяжут?!

— Так, чтоб в нужный момент вы могли быстренько освободиться. Боцман, надеюсь, умеете вязать узлы?

— А то!

— Тогда что сидите?

Когда лодка подошла к борту «Санта Эсмеральды», все шестеро уже сидели на дне со связанными руками. Вахтенные давно уже заметили суденышко и сейчас с любопытством посматривали на беглецов… впечатления беглых каторжников отнюдь не производивших. На корме, как и полагается, вальяжно развалился «сеньор лейтенант» в пижонском графском кафтане и в треуголке с плюмажем, кормовым веслом управлялся боцман в шляпе, ну и кое-кто тоже вполне сходил за слуг «уважаемого господина».

— Здравствуйте, почтеннейшие господа! — привстав, Громов отсалютовал вахтенным тростью. — Я — сеньор Хулио Иглесиас, местный помещик. Имею вам кое-что предложить.

— Так поднимайтесь на борт, сеньор, — учтиво приподнял шляпу какой-то высокий человек в синем кафтане с кружевными обшлагами… если и не сам капитан, то — старший помощник, точно.

Он взмахнул рукой, и с борта спустили веревочную лестницу… пришлось кое-кого развязать, а затем опять связать — уже на палубе судна.

— Алонсо Вьеда, шкипер этого корабля. Прошу вас, господин Иглесиас… Сейчас я распоряжусь с вахтой.

Рыкнув на матросов, шкипер отправил их на свои места… Всего-то шестеро, живо прикинул Громов. Полдюжины. Интересно, где остальные? Отдыхают здесь же, на корабле… или…

— К сожалению, господин капитан не сможет с вами сейчас встретиться, уважаемый кабальеро, он с частью команды решил отстоять обедню во имя Святой Девы Гваделупской, хранившей нас во время всего плавания.

— А откуда вы пришли? — пряча радость, осведомился «сеньор Иглесиас».

— Из Картахены.

— Ого!

— Нет, нет, — расхохотался господин Вьеда. — Не из той Картахены, про которую вы подумали, из здешней, американской. Впрочем, все равно — путь не такой уж и близкий. Вы сказали, у вас есть ко мне предложение?

С этим словами шкипер пристально воззрился на связанных, взгляд его остановился на девушке, губы искривила плотоядная ухмылка.

— Да, конечно, предложить — затем и явился, — Громов обвел рукой «пленников». — Вот эти рабы. Я хотел бы продать их… не очень дорого.

— Я понимаю, — осклабился моряк. — Что ж, поглядим, давайте.

— Да-да, смотрите, почтеннейший сеньор, сморите!

С этим словами Андрей подошел к Аньезе и скинул с ее плеч кафтан… Оставшись нагою, бедняжка ойкнула и, сразу же покраснев, низко опустила голову.

— О, да она премиленькая! — шкипер ухватил девчонку за подбородок. — А ну-ка, посмотри на меня… О, да-а! Сколько за нее хотите?

— Шесть дюжин пиастров!

— Я дам две.

— Но…

Почтеннейший сеньор Вьеда осклабился:

— Поймите, уважаемый господин Иглесиас, я же не спрашиваю — откуда у вас эти рабы? Заметьте, даже не высказываю предположения, что они беглые, в противном случае вы бы смогли спокойно продать их и в городе, но… Меня это не интересует! Девчонку я бы взял… и еще, пожалуй, вот этого парня, — шкипер ткнул пальцем в грудь Мартина Пташки. — Думаю, мы сойдемся в цене… вам ведь их здесь все равно не продать, согласитесь?

— Не продать, ваша правда, — согласно кивнув, Громов заговорщически подмигнул собеседнику. — У меня еще и в лодке кое-что для вас есть. Взглянуть не хотите? Можно прямо с борта.

— Ну если там у вас действительно что-то стоящее…

Подойдя, сеньор Вьеда свесился через фальшборт, Андрей живо нагнулся и, подхватив сего достойного господина за ноги, ловко выбросил в море! Тем временем остальные расправились с вахтенными, одного — оказавшего сопротивление — боцман пырнул выбитым — его же — ножом, второго ударил кулачищем Гонсало Санчес, остальные же, видя такое дело, тотчас же покинули судно — кто-то успел убежать на причал, а кое-кто сиганул прямо в воду.

— Ну теперь начнется, — сквозь зубы пробормотал Рамон.

— Главное, чтоб до крепости добежать не успели, — Громов махнул рукой шкиперу Альфонсо. — Командуйте, сеньор Хименес!

— Я на штурвал, — быстро кивнул моряк. — Боцман!