"Друзья! Хотите быть через шестьдесят дней на Марсе"?

- Все мы вскочили с мест и окружили его. Всем нам хотелось поскорее узнать, в чем дело. И вот..

Йо прервал рассказ и взглянул на часы. - Ай-ай-ай! - воскликнул он, поздненько! Надо поскорее кончать.

- Продолжайте, продолжайте, пожалуйста! Не надо торопиться!

- Итак, в двух словах! - Митту пришла в голову отважная мысль: он предлагал новый путь на Марс - вкось над Земной орбитой, по гиперболе, перигелий которой расположен близко к солнцу. Он вкратце нам все это объяснил. Во всяком случае для этого нам пришлось бы не жалеть имеющегося у нас запаса снарядов и не расходовать их все до единого. Этот план был сопряжен с большой опасностью, и поэтому-то Митт не хотел действовать без нашего согласия. Дело в том, что мы подошли бы к солнцу так близко, как никто еще не подходил до нас, и было неизвестно, сможем ли мы вынести силу солнечных лучей.

- Наш план высадки на северном полюсе Земли показался Митту также достойным внимания, и долго обсуждали мы со всех сторон, который из двух планов нам выбрать.

- Но вы же знаете, что в сердце каждого истинного летчика таится страсть к неизведанным опасностям, если они хоть сколько-нибудь сулят ему удачу. К тому же в течение этого лета мы все равно не могли уже помочь нашим товарищам, а потому решено было принять отважный план Митта.

- Судьба была к нам милостива, и мы благополучно вернулись домой... Но тех двух дней, когда мы неслись так близко от солнца, я не хотел бы снова пережить. Многое я испытал, но в таком пекле никогда не был. Стеллитовая оболочка шара не расплавилась только потому, что мы заботились о беспрерывном ее вращении; благодаря этому каждая накаленная часть успевала остывать в те промежутки, когда шар не был обращен к солнцу...

- Сам не знаю, отчего, но эти воспоминания всегда вызывают у меня неистовую жажду!

При этих словах Йо с наслаждением глотнул марсианского напитка и поднялся с места.

- Как жаль, что завтра вы уже уезжаете, - сказала ему Ла. - Вы должны еще рассказать нам о том, что вы пережили, когда были так близко от солнца.

- Согласен. Но об этом можно рассказывать только в сильную стужу.

- А что же сталось с Аллем? Так ничего о нем и не узнали? - спросил Грунте.

- Ничего! При неоднократных посещениях южного полюса никаких следов обнаружить но удалось... А теперь, до свидания! До завтрашнего утра!

Йо пожал руки немцам, и все марсиане последовали его примеру. Вслед за этим они удалились. Только Ла и Зэ задержались еще на несколько минут и уговаривали своих гостей не пускаться зимою в обратный путь на родину, а отправиться вместе с ними на Марс.

- Надеюсь, что Йо не слишком вас запугал своим рассказом, - улыбаясь, сказала Ла. - Теперь мы захватим с собою столько направляющих снарядов, что сможем преодолеть какие угодно препятствия. Ведь опасность прежних полетов заключалась в том, что при высадках приходилось спускать корабль непосредственно на Землю я производить отправку так же непосредственно с земной поверхности; теперь же на обеих планетах у нас имеются внеатмосферные станции.

- Опасности пути не удержали бы нас, - серьезно заметил Грунте.- Ведь мы надеемся со временем с помощью ваших соотечественников предпринять путешествие на Марс.

- Что же мешает вам теперь же отправиться вместе с нами? - спросила Зэ.

- Долг, - отвечал Грунте.

Ла и Зэ промолчали. Потом Зэ, взглянув на Зальтнера, сказала:

- Но существует долг и по отношению к друзьям.

- Долг благодарности к нашим спасителям навсегда для меня священен, сказал Грунте.

- Но при столкновении двух обязательств побеждает более старое...

- Или более высокое,- вставила Ла.- И этот вопрос мы еще обсудим.

- Ведь вы же знаете - пылко сказал Зальтнер, - что охотнее всего я последовал бы за вами, куда бы вы меня ни повели.

- За которой же из нас? - пошутила Ла. - На Марсе мы, к сожалению, живем на расстоянии трех тысяч километров друг от друга.

- Это не так уж страшно, - возразил Зальтнер. - Там у вас, наверное, такое отличное сообщение, что я мог бы проводить один день тут, а другой день там. Это тоже имеет свои хорошие стороны.

- Очаровательно! - воскликнула Зэ, -- Это как нельзя лучше подходит к марсианским нравам... А что, если мы поймаем вас на слове?

Зэ и Ла обменялись многозначительным взглядом. Потом обе они взяли его за руки и одновременно произнесли:

- Связан.

Зальтнер смутился. Он не вполне понимал, что это означает.

- В чем дело? - спросил он. - Что это?

- Игра, - воскликнула Ла, и обе они так необычайно и так приветливо смотрели на него, что ему как-то совсем странно стало на душе.

- Полноте, - растерянно пробормотал он. - Вы, наверное, смеетесь надо мной. Что же я должен теперь делать?

- Это выяснится потом. Прежде всего, вы должны быть очень любезным, сказала Зэ.

- А теперь, покойной ночи! Завтра вам придется рано встать. Вагонетка отправляется на внешнюю станцию ровно в час.

- До свидания! Завтра встретимся у абарического поля, - воскликнула Ла.

Обе они ласково кивнули ему, поклонились Грунте и своей легкой поступью проскользнули к двери. Облако сверкающих искр струилось вокруг Зэ, и над ее стройной шеей мерцала нежная радуга ее волос. Точно венчик сверкал над головою Ла, и ее глубокие глаза долгим взглядом остановились па Зальтнере.

Потом дверь закрылась. Феи острова исчезли.

Долго еще, молча, стоял Зальтнер и глядел на закрытую дверь. Что они хотели сказать? Как можно было это истолковать?.. И которая из двух...

Потом он повернулся на каблуках и тихо свистнул.

- Это кстати, - сказал он: - они, повидимому, не ревнивы... Но, в конце концов, это совсем уж не так лестно для меня... Кто их поймет, - этих фей! Пойдем-ка, Грунте, поужинаем.

Они прошли в комнату Грунте и за ужином толковали о том, смогут ли они воспротивиться желанию марсиан и остаться на полюсе.

- Я охотно отправился бы с ними на Марс, - сказал, наконец, Зальтнер, но от вас, старый друг, я не уйду. А теперь сами решайте, на что мы можем рассчитывать.

XV

6356 КИЛОМЕТРОВ НАД СЕВЕРНЫМ ПОЛЮСОМ

Грунте и Зальтнер еще спали крепким сном, а в абарическом поле уже кипела жизнь. Однако, в этот день им пришлось встать раньше обыкновенного, потому что третья вагонетка, которая должна была их отвезти на внешнюю станцию, отправлялась с острова в 0,6 часа, чтобы поспеть на кольцевую станцию за час до отхода марсианского корабля.

Почти все марсиане были уже в сборе на месте отправки, когда туда прибыли Грунте и Зальтнер. Большинство присутствующих было им уже знакомо, и все любезнейшим образом приветствовали их. Тут же был и врач Хиль. Людям предстоял первый полет по абарическому полю, если не считать того насильственного, который они совершили на своем воздушном шаре, и наблюдения над ними представляли для Хиля огромный научный интерес. К тому же было неизвестно, как отразятся на них эти непривычные условия и не понадобится ли врачебная помощь.

Между тем, Грунте и Зальтнер уже не проявляли никакой неловкости, вступая в помещение, где господствовало уменьшенное тяготение. К своему удивлению, они увидели, что здесь марсиане уже сняли меховые воротники, которые обычно надевали, когда выходили на остров, и одеты только в домашнее платье.

Хиль предложил им так же снять плащи, так как до возвращения выходить уже не придется, а вагонетка и кольцевая станция, разумеется, хорошо отапливаются.

Зальтнер напрасно искал глазами Ла и Зэ. Уже раздался сигнал к отправлению, когда Ла поспешно вошла и поздоровалась с присутствующими. Ее взгляд тотчас устремился на Зальтнера, который быстро к ней подошел и хотел протянуть ей руку. Но она положила обе руки ему на плечи и нежно заглянула ему в глаза. Это ошеломило его; он должен был собраться с мыслями, потому что зная, что такое приветствие принято только между очень близкими друзьями или возлюбленными и приблизительно имеет то же значение, что у людей поцелуй. Но ее взгляд сразу придал ему мужество, и он ответил тем же, при чем к его великой радости ему посчастливилось дотронуться до ее плеч руками, не слишком высоко вскинув их и снова снять их, не теряя равновесия. Только тогда, когда ее розовато-мерцающие волосы коснулись его пальцев, он вздрогнул, как от прикосновения электрических искр.