Игорь сложил ладони в замок и монотонным голосом начал выдвигать свои аргументы:

— Когда ты призвался на флот, то давал подписку, что в период службы не имеешь права контактировать с иностранцами. Было такое? — чуть повысив голос, спросил матроса Чернов.

— Было. Но я с иностранцами никогда не общался, — невозмутимо ответил Лобанов.

— А вот здесь позволь тебе не поверить. Ты попал в поле зрения наших коллег в Москве еще в свой первый отпуск, — начал блефовать Игорь. — В отделе есть фотография, когда ты заходишь в здание советско-норвежского совместного предприятия «Хорет», и есть магнитофонная запись твоего разговора с иностранцем из этой фирмы.

При этих словах улыбка с лица Лобанова сошла. У него нервно начал дергаться левый глаз.

— Ну, он не иностранец, он наш соотечественник из Прибалтики, — попытался оправдаться матрос и понял, что проговорился.

— Ошибаешься. Он гражданин Норвегии. А теперь посмотрим, будешь ты мне дальше врать или начнешь говорить правду. Сейчас от твоих показаний зависит, кем ты выступишь на процессе, свидетелем или главным подозреваемым, — продолжал свою игру капитан.

— На каком процессе? — удивленно переспросил Лобанов.

— Как на каком? На судебном, по факту шпионажа.

— А какой разговор у вас записан на пленку? — вновь спросил матрос.

— Слишком много у тебя вопросов, а я бы хотел услышать ответы. Но если для тебя это имеет значение, то все разговоры. А теперь я слушаю тебя, начинай по порядку. Кому принадлежала инициатива передачи диссертации командира полка иностранцам? На каких условиях ты передал первую часть работы и, наконец, сколько тебе должны были заплатить за нее? Я-то, конечно, ответы на эти вопросы знаю, но хотелось бы их услышать от тебя.

— Товарищ капитан, — дрожащим голосом заговорил Лобанов, — разрешите задать вам последний вопрос?

— Слушаю.

— Меня посадят? — обреченно спросил он, — На сколько лет?

— Скажу тебе откровенно. У тебя есть два выхода. Первый: ты мне рассказываешь все честно и, если твои ответы совпадают с нашими данными, мы тебе поможем восстановиться в училище, начнем плодотворное сотрудничество и с твоей помощью разоблачим иностранного шпиона. Второй вариант: ты продолжаешь вешать мне лапшу на уши, потом излагаешь ее на бумаге, а затем следователь КГБ в Москве разобьет твои данные имеющимися у них доказательствами. И тогда привлекут к ответственности тебя за передачу иностранному гражданину сведений, составляющих государственную тайну. А иностранца выдворят из страны за противоправную деятельность — и все.

Капитан откинулся на спинку стула и, скрестив руки на груди, приготовился слушать.

Матрос в течение нескольких минут молча разглядывал ладони руки, видимо, взвешивая все «за» и «против», и наконец сказал:

— Инициатива была моя. Мой школьный друг хорошо зарабатывает на том, что продает различные изобретения.

— Кому продает? — уточнил капитан.

— Лукасу Гайлюсу из фирмы «Хорет». Я действительно не знал, что он иностранец. Мне и мой друг говорил, что он из Прибалтики. Да и он особенно не заинтересовался этой работой, потом только сказал, что сможет использовать этот метод в поиске затопленных кораблей английского флота. Я ему еще ничего не продал. Первую часть я оставил ему бесплатно. Вторую часть, которую вы нашли, я должен был привезти ему после увольнения, и только после этого он бы мне заплатил.

— Сколько? — поинтересовался Чернов.

— Пятнадцать тысяч рублей.

— Кто определил эту сумму?

— Я, — ответил Лобанов.

— А зачем тебе столько?

— Хотел машину купить, гараж и что-то себе оставить, чтобы родителей не беспокоить.

— А ты не будешь против, если уже по нашему заданию отнесешь этому человеку вторую часть диссертации? Правда, деньги придется сдать, — спросил Игорь.

— После таких разворотов мне уже никакие деньги не нужны. Но проблема здесь в другом: окончания диссертации нет, — он сделал паузу, тяжело вздохнул и добавил: — А теперь, видимо, и не будет.

— За окончание ты не беспокойся, если ты согласишься сотрудничать с КГБ, продолжение появится, — заверил его Чернов.

— Я согласен. Что я должен написать? — с готовностью на все спросил Лобанов.

— Для начала напиши мне все, что только что рассказал, а потом заполни вот эту подписку и подпишись.

Капитан пододвинул матросу чистый лист бумаги и бланк с установленной формой подписки о сотрудничестве. Лобанов, не задавая лишних вопросов, заполнил бланк и поставил свою подпись. Затем взял чистый лист бумаги и стал писать все то, что только что рассказал оперработнику.

После обеда капитан Чернов сидел в кабинете Можайского и докладывал результаты проведенной беседы. Начальник отделения, улыбаясь, слушал подчиненного, не скрывая морального удовлетворения. По завершении доклада Игорь спросил у него:

— Ну а как повел себя Шкилев в кабинете Иващенко?

— Разговор у них был тет-а-тет, при закрытых дверях. Единственное, что мне рассказал Иван Петрович, это то, что Шкилев написал рапорт на увольнение.

После этих слов Игорь нахмурился и произнес:

— Жаль Леонида Павловича, как-то не по себе, что именно я стал причиной его неприятностей. Была бы сволочь какая, а так хорошего человека под пенсию подвел.

— Не кори себя, Игорь. Хороший человек — это еще далеко не все. На такой должности нужно уметь отвечать за свои дела и поступки. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы все пошло по-другому. Никто не скажет, каким материальным ущербом для страны обернулась бы его халатность. Да и ты, скорее всего, в звании капитана завершил бы карьеру в органах. Вряд ли Шкилев переживал бы по поводу твоей загубленной судьбы. Так что пусть радуются, что все остались на свободе. Ну а ты, Игорь, сегодня-завтра отписывайся по этому делу и с понедельника готовься в отпуск.

— А как же с Лобановым быть?

— Все, что от тебя зависело, ты сделал. Теперь в отношении него мы отправим ориентировку в Москву, а там уже начнется работа территориальных органов. Лобанов твой через пару недель уволится и станет их клиентом. А ты отдыхай, и с новой силой начинай копать. Здесь, на Севере, работы для нашего брата не меньше, чем в столице.

Можайский улыбнулся капитану и стал складывать документы в сейф. Игорь тогда еще не знал, насколько окажется прав его начальник и какие перипетии его ждут впереди.

Часть вторая

КОДИРОВЩИК

Глава 1

Нельзя сказать, что сорок семь суток отпуска для Игоря Чернова пролетели как один день. За это время вместе с женой они погостили у ее родителей в Луганске, съездили отдохнуть в пансионат на Керченский полуостров, где начиналась офицерская служба Игоря. Затем проведали его родителей в Ставропольском крае. Это был первый отпуск капитана Чернова за период службы на Севере. После его окончания Игорь возвращался к месту службы один. Обычно офицеры и прапорщики на летний период оставляли семьи на Большой земле, и для мужчин наступали тяжелые времена. В шутку лето на Севере называли «кобелиным сезоном», потому что увидеть женщину в гарнизоне в это время было сложно. А мужчины, пользуясь бесконтрольностью со стороны вторых половин, довольно часто теряли человеческий вид, но это воспринималось всеми спокойно, как неотъемлемая часть службы в Заполярье. С появлением в гарнизоне жен жизнь очень быстро возвращалась в нормальное русло.

Прибыв в гарнизон, Игорь с удивлением для себя отметил, как красиво стало вокруг. Природа поражала буйством красок. Некогда заснеженные сопки утопали в зелени кустарников, голубое небо отражалось в водной глади бесчисленного множества озер, со всех сторон окружавших поселок. Едва войдя в квартиру, Игорь быстро распаковал чемодан, переоделся в спортивный костюм и пошел гулять. К своему стыду, за предыдущие месяцы службы ему ни разу не приходилось удаляться от гарнизона дальше чем на пятьсот метров. Просто не было необходимости, да и ходить по глубокому снегу без нужды не было желания. Спустя девять месяцев службы в этом гарнизоне он наконец открыл для себя другой Север. Игорь был приятно поражен изобилием ягод вокруг: кусты черники покрывали здесь все свободное пространство, ближе к воде начинались заросли морошки, а склоны сопок были просто усеяны ковром брусники и вороники. Такого изобилия даров природы Чернов никогда не видел даже на Украине. Видимо, сама земля после долгой зимы стремилась летом выдать сразу все свои богатства. Он уходил все дальше от гарнизона на север и каждый раз находил для себя что-то новое и интересное. Как оказалось, на одной из сопок были установлены фуникулер и трасса для скоростного спуска. Видимо, зимой здесь проводились соревнования лыжников. К сожалению, Игорь не был поклонником этого вида спорта, но в этот момент позавидовал его приверженцам. Начиная с середины февраля, после восхода солнца у них была отличная возможность приятно провести время на свежем воздухе. Игорь удалялся все дальше и дальше, периодически пугая затаившихся зайцев и куропаток, пока не поднялся на самую высокую сопку. Растительности на ней практически не было, за исключением сплошного ковра ягеля. Чернов забрался на ее вершину и увидел: впереди, как на ладони, простирался Североморск. «Сколько же я прошел? — подумал Игорь. — Не меньше десяти километров». Он посмотрел на часы, стрелки показывали двадцать часов. Нужно было возвращаться назад. В разгаре стояла полярная ночь. Здешние ночи существенно отличались от белых ночей Ленинграда, когда в полночь царили сумерки. Тут, в Заполярье, солнце не заходило вообще. Так, при солнечном свете, капитан Чернов уставший, но довольный вернулся домой. До условного утра он проспал без сновидений, дорога в гарнизон и вечерняя прогулка сделали свое дело.