Радостные крики раздались от нускуамцев и, я должен признать, что вроде бы тоже орал, так как тиран был убит и контроль над роем ослаб, было похоже, что мы снова взяли инициативу боя в свои руки. Должен добавить, что эйфория длилась несколько секунд и голос Форрес в комм-бусине оплеухой вернул меня к реальности.

— Что вас задерживает? — спросила она, и я внезапно осознал, что теперь больше не мог отступить на поверхность вместе с нускуамцами. Неожиданный успех моей хитрости дал нам шанс пробиться через внезапно ставший неуправляемым рой, прежде чем похороненный узел улья сможет выслать еще одного тирана для восстановления контроля.

— Час пик тиранидов, — сказал я, когда Юрген газанул и начал набирать скорость в сторону туннеля, который показывал раньше, — нужно просто хорошо попросить, чтобы они подвинулись.

— Не задерживайтесь, — предостерегла Форрес, — или нас тут уже не будет.

— Уже в пути, — ответил я. Пока я говорил, десяток байков заняли боевой порядок вокруг нас, вымпелы нускуамцев трепетали на ветру, во главе отряда отдавал приказы Ланкс.

— С эскортом, — добавил я, приятно удивленный.

— Будем ждать, — ответила Форрес.

Глава двадцать седьмая

Должен признаться, неожиданное подкрепление значительно подняло мне настроение, поскольку я никогда не был склонен отвергнуть несколько дополнительных тел, за которые можно было спрятаться, и хотя мы оставили позади основную битву, все еще достаточно много тиранидов стояло между нами и нашей целью. Окружающие нас байки имели встроенные в передние обтекатели лазганы, которые вскоре доказали свою ценность, позволив нам с удивительной легкостью пробиться через биоформы, которые пытались замедлить наше продвижение. Основная часть состояла из термагантов или больших воинов, которых мы безнадежно превосходили в скорости и дальности нашего оружия; к тому времени, когда выжившие приходили в себя, чтобы сделать первый выстрел, мы уже были далеко за радиусом поражения их телоточцев или пожирателей, так что ответный огонь нас мало заботил. Так как тяжелый болтер на лафете находился выше, чем мотоциклы, и мог повернуться в любом направлении, то я мог развернуть его назад, скосить любого, кто не протянул ноги на нашем пути от первоначального залпа, добавив свою огневую мощь, что в дальнейшем защищало нас от запоздалого ответного огня.

У Юргена было меньше возможностей воспользоваться смонтированным спереди огнеметом, так как ложащийся перед нами барьер из горящего прометия определено остановил бы берейторов, даже если "Саламандра" могла проскочить через него без особых повреждений. Он умудрился сделать пару выстрелов из своей излюбленной мелты, водрузив ее на бортик водительского отсека, и несколько опасно поднимаясь, чтобы выглянуть из-за бронеплиты во время выстрела. И так как это требовало от него убрать руку с управления, я счел всю эту затею несколько тревожащей, словно не знал, что с того момента, как он завел двигатель, то со всей дури жмет на педаль газа.

— Поберегись, — увещевал я его в один момент, и мы резко отвернули, воин-тиранид исчез под гусеницами со слабым хрустом, слышимым даже через рев нашего двигателя.

— Извините, сэр, почти промазал по этому фраккеру, — бодро произнес Юрген, и к моему невысказанному облегчению, вернул свое внимание к управлению, его стремление подражать берейторам, которые дополняли огневую мощь, встроенную в байк, выстрелами из лазпистолета, очевидно в этот момент было подавлено. Больше ничего нас не сдерживало, мой помощник радостно выжал из хорошо настроенного двигателя все, что только можно (как он всегда и поступал), но байки сохранили построение, наездники ржали, словно орки, очевидно, смакуя ощущение головокружительной скорости, как и мой помощник.

— Хорошо, что едете с нами, — передал я по воксу Ланксу, наконец-то найдя частоту, и лейтенант помахал рукой в ответ, после чего сразил выстрелом из лазпистолета крадущегося генокрада, присевшего на балконе впереди нас.

— Это меньшее, что я могу сделать после того, как вы спасли наши шеи в агропещере, — ответил он, — кроме того, я обещал комиссару держать дорогу свободной для нее.

— Я уверен, она оценит это проявление чувств, — сказал я.

— Я ценю, — вклинилась Форрес, — где вы?

— Уже достаточно близко, чтобы слышать стрельбу, — ответил я, — так понимаю, вы там?

— Вы понимаете верно, — мрачно передала она.

Когда мы подъехали с энергостанции, та была под осадой, масса хитина окружала огромные бронзовые двери, украшенные символом шестеренки Адептус Механикус, в данный момент они были сорваны с петель и под кривым углом уперлись в поддерживающие опоры. Форрес и горстка бойцов храбро обороняли пролом, присев под защиту бортов потрепанной "Химеры", припаркованной под углом к арочному входу, создавая грубую, но эффективную баррикаду. Энергостанция кажется все еще работала, так как мульти-лазеры из башенок продолжали пожинать обильный урожай из бегущих тварей, который рвались вперед с неустанной решимостью, характерной для их рода, но огнеметы молчали, видимо прометиевые баки уже давным-давно опустели.

— Вы как раз вовремя, — передала по воксу юная комиссар, и я автоматически ощетинился, а через секунду осознал, что она шутит, — у нас почти закончились ниды.

— Не волнуйтесь, — уверил я ее, открывая огонь в унисон, выкашивая огромную проплешину в задних рядах осаждающей армии, — через минуту всегда появляются новые.

Это была несомненная правда; столкнувшись со свежей целью, многие из этих отвратительных существ развернулись, выпустив залпы телоточцев и пожирателей в нашу сторону. Я нырнул за бронированный борт, но паре наших наездников не посчастливилось, очередь прошила их, и те свалились с машин, заживо пожираемые изнутри смертоносными паразитами-боеприпасами. Казалось милосердием, что от сильного удара об пол пещеры они остались без сознания, чтобы осознать происходящее.

Наш эскорт развернулся веером, и мы наконец-то могли пустить в ход огнеметы, чем Юрген с удовольствием и воспользовался, поджаривая стоящую перед нами орду, замедлившись и поворачивая "Саламандру" слева направо, разбрызгивая поток горящего прометия как можно шире.

— Давайте внутрь, — поторопил Ланкс, когда наездники пронеслись и развернулись, пересекая площадь перед святилищем Механикус. Сложно было сказать, но вроде бы какое-то религиозное изображение было выложено на полу мозаикой, рисунок был покрыт опалинами, отметинами от лазганов и чрезмерным количеством дохлых или умирающих нидов, большинство из которых неистово истекали отвратительно воняющими жидкостями.

— Мы будет сдерживать вход в туннель.

— По мне, так отлично, — согласился я, когда Юрген резко затормозил рядом в припаркованной "Химерой". Я вскрыл упаковку и достал пару подрывных зарядов.

— Этого должно хватить.

Я закинул за плечо один из огромных ранцев и вручил второй Юргену.

— Мы задержим их здесь, — сказала Форрес, — пока наездники держат вход, у нас вся пещера под обстрелом.

— Отлично, — согласился я, быстро взглянув на диспозицию. Вход в туннель был практически на противоположной стороне от входа в святилище, и укрытий там было тревожно мало.

— Отведите туда Саламандру": ее болтер создаст перекрестную огневую точку, к тому же будет хоть какое-то прочное укрытие, если ниды отзовут какие-то силы из главной пещеры.

Что, скорее всего и произойдет, как только разум улья осознает, что большая часть существ здесь была убита. Форрес кивнула.

— Хорошая мысль, — сказала она и назначила пару ближайших солдат отогнать нашу маленькую крепкую машинку. Юрген смотрел с негодованием, как один из них уселся на водительское место.

— Берегите ее, — резко проинструктировал он, словно его когда-либо заботил дух-машины чего-либо, чем он управлял.

Я кивнул.

— Она понадобится нам позже, — сказал я, всем сердцем желая, чтобы так и было.