Наконец, численность «ревнителей благочиния» предполагается огромная: «Для составления внутренней стражи, думаю я, 50 000 жандармов будут для всего государства достаточны».

Для сравнения: тогдашний Корпус внутренней стражи, в который входили и жандармские части, к 1825 г. насчитывал всего около пяти тысяч человек…

Так что я предлагаю читателю самому решить куда могли завести такие планы и чем кончилось бы их вдумчивое претворение в жизнь. Кстати, к 1842 г. штаты многократно руганного и предаваемого анафеме III отделения составляли… 40 человек.

Кстати, офицеры III отделения отчего-то всерьез полагали, что основным мотивом, подвигнувшим декабристов на мятеж, было желание освободиться от своего кредитора, то есть — императорской фамилии. Шеф жандармов Дубельт так и пишет: «Самые тщательные наблюдения за всеми либералами, за тем, что они говорят и пишут, привели надзор к убеждению, что одной из главных побудительных причин, породивших отвратительные планы „людей 14-го декабря“, было ложное утверждение, что занимавшее деньги дворянство является должником не государства, а императорской фамилии. Дьявольское рассуждение, что, отделавшись от кредитора, отделываются от долгов, заполняло главных заговорщиков, и мысль эта их пережила…»

В самом деле, к 1825 г. большая часть дворянских имений была заложена в Государственном банке. Маркиз де Кюстин, посетивший Россию в 1839 г., писал, что император является «не только первым дворянином своего государства, но и первым кредитором своего дворянства».

Так что эта версия имеет все права на существование — аналоги в мировой истории встречались. Доклад Дубельта, уточняю, был строго секретным, не предназначенным для широкого распространения. Известно, что на допросах господа декабристы порой прямо-таки выворачивались до донышка. Начальник III отделения Бенкендорф и шеф жандармов Дубельт — люди чести (пора, наконец, отказаться от их совдеповских оценок!), боевые офицеры, герои 1812-го года. Если признать, что они не кривили душой, а фиксировали то, что знали, картина получается и вовсе прелюбопытная. По крайней мере, начинаешь понимать, почему вдруг бросились бунтовать не просто знатные люди — помещики, владевшие многими тысячами душ и обширнейшими имениями. Чего не сделаешь, чтобы освободиться от кредитора, которому нет охоты возвращать долг…

Кстати, проверить эту версию «не просто, а очень просто». Нужно всего лишь вдумчиво покопаться в архивах. И если обнаружится, что имения «людей 14-го декабря» были заложены в казну, все подозрения превратятся в уверенность…

Пушкин, еще в 1822 г., будучи совсем молодым, прекрасно понимал опасности «дворянских» революций, понимал, что «ограничение дворянами самодержавия» выродилось бы в нечто страшное: «Владельцы душ, сильные своими правами, всеми силами затруднили б или даже вовсе уничтожили способы освобождения людей крепостного состояния, ограничили б число дворян и заградили б для прочих сословий путь к достижению должностей и почестей государственных».

Правда, он писал это, имея в виду попытку дворянства ограничить в 1730 г. права императрицы Анны, но разница невелика…