Эннабел изумилась, как легко этот человек передвигался с темноте, словно кошка.

– Боже, они называют это сейфом! Его может открыть даже ребенок. – Брило встал на колени перед сейфом, Роман – у двери. – Не удивительно, что у нашего правительства такие неприятности! – бормотал Брило, повернув ручку один раз, затем еще и еще.

Его ухо было прижато к дверце сейфа.

– Вы только посмотрите на это! – презрительно произнес он, легонько потянув дверцу и открывая сейф.

Эннабел увидела свет на улице, но успокоилась, когда машина проехала мимо.

– Получилось? – Эннабел подошла к сейфу и, наклонившись, достала опечатанный ящик с надписью «Секретно». – Я уверена, это то, что мы ищем. – Он был почти такого же размера, как и шкатулка, которую у Джереми украли разбойники на дороге близ Кентербери.

Эннабел открыла металлический ящик и едва не потеряла сознание, увидев листок, лежащий сверху. Это была копия стихотворения «Изабелле», которую Джереми брал с собой в Италию, только имя было изменено на Фелицию.

– Уверена, что твой друг Стоун сможет доказать это кощунство, – сказала Эннабел – Боже, здесь все еще можно прочесть прежнее название.

Она выпрямилась и посмотрела на своих помощников.

– Мерзавец Келлер! Он все знал!

– Тс-с! Кажется, я слышал какой-то звук. – Роман взял девушку за руку, и, затаив дыхание, они стояли, прислушиваясь. – Ничего страшного, успокойтесь! Просто еще одна машина. И все-таки чем быстрее мы уйдем отсюда, тем лучше. – Он посмотрел на ящик с драгоценными рукописями.

– Знаете, давайте в целях безопасности оставим ящик здесь и заполним его чистой бумагой. Если Келлер будет проверять сейф завтра утром, он увидит ящик и ничего не заподозрит.

– Хорошая мысль. – Эннабел прошла в прилегающую к кабинету приемную Бернис и принесла коробку чистой бумаги.

Вытащив чистые листы, она положила на их место рукописи, а железный ящик заполнила бумагой. Роман аккуратно закрыл ящик и поставил его в сейф.

– Ну вот. Теперь у нас есть шанс, что он обнаружит пропажу рукописей не раньше, чем мы будем готовы к этому.

На улице они облегченно вздохнули.

– Должен сказать, из нас получилась неплохая команда. На днях я прочитал о выставке известных драгоценностей в Британском музее… – хитро произнес Брило.

Услышав, что думают по этому поводу Роман и Эннабел, он тут же бесшумно удалился и растворился в темноте.

– Уф. – Эннабел откинулась на сиденье, чувствуя, как адреналин в крови приходит в норму. – Надеюсь, Джереми знает, в какую историю мы ввязались из-за него. Отвезем все это твоему другу прямо сейчас?

– После короткого лирического отступления – Роман наклонился, взял рукописи с коленей Эннабел, затем обнял девушку и поцеловал.

Через пару минут он проворчал.

– Самое неприятное в английских машинах – это то, что в них совершенно несносные задние сиденья. Не знаю, как ты, но меня это ограбление очень возбудило. Кровь начинает пульсировать, как во время игры, когда счет равный, и ты не знаешь, кто одержит победу, и вдруг твоя команда забивает один гол, потом второй.

Эннабел оттолкнула его и рассмеялась.

– Вижу, мне придется изучать теорию футбола. Перестань, Роман, вдруг полицейский увидит, что мы тут делаем. Давай поедем к твоему другу, а потом можно и подурачиться.

– Обещаешь? – Роман завел машину.

– Как правильно заметил Брило, ты ничего не получишь от этого дела, кроме моей благодарности. Думаю, что знаю, как проявить ее.

Роман свернул в сторону, чтобы пропустить машину, въезжающую на институтскую стоянку.

– Пригнись!

Когда Эннабел поднялась с пола, Роман смотрел в зеркало заднего обзора.

– Я не очень хорошо разглядел, но уверен, что он не заметил тебя.

– А на какой машине он ехал? Не на черном «мерседесе»? – Сердце Эннабел бешено билось.

Если Моррис Келлер зайдет сейчас в свой офис и обнаружит пропажу рукописей, то уже через час у него будет ордер на арест похитителей.

– Я сосредоточился на том, чтобы выехать со стоянки, поэтому ничего не могу сказать. Ладно, лучше всего заняться неотложными делами и надеяться, что это был не Келлер.

Но это испортило их чудесное настроение, к дому инспектора Стоуна на Блик-стрит они ехали в полном молчании.

– Подлог? Вы знаете, что такое подлог? Подлог, как и подделка, – это высококвалифицированная работа, требующая, если хотите, таланта. А это обыкновенная, вульгарная, плохо выполненная халтура, – гневно говорил Сидней Стоун с лупой в руках.

Он только что закончил изучать копию рукописи стихотворения «Изабелле». Его гости расположились на диване и, потягивая старое бренди, ожидали приговора.

– Если посмотреть внимательно, то каждый увидит, что первоначальное название скопированного стихотворения было стерто и заменено новым. Что касается почерка на рукописи и на этой копии, он идентичен и принадлежит Джереми Харкеру. Совпадает написание букв «ф» и «т», а также его манера выделять жирной линией некоторые места, на которые он хотел обратить особое внимание читателей. – Стоун встал из-за стола и снял очки. – Наверное, этот Ньютон Фенмор был круглый болван, если надеялся выдать работы Джереми за свои.

– Именно таким он и был, – вставила Эннабел. – То есть, я хочу сказать, наверное, был. Инспектор Стоун, вы можете дать мне письменное подтверждение того, что обнаружили? – От пережитого волнения, а также от выпитого бренди Эннабел чувствовала слабость в ногах.

До этого момента она не была уверена, что сможет доказать свою правоту. Но сейчас, глядя на бывшего инспектора Скотленд-ярда, производившего впечатление сильного, знающего, уверенного в себе человека, Эннабел знала, что выстоит в борьбе против Морриса Келлера и других клеветников.

– Если дело дойдет до суда, вы согласитесь дать свои показания?

Синевато-серые глаза инспектора с укором смотрели на девушку.

– Милая леди, всю жизнь я боролся за соблюдение законности и сражался с теми, кто посягал на нее. Я презираю вора больше, чем ненавижу беспощадного убийцу. Украсть слова мертвого человека – это украсть его душу. По крайней мере, у человека, которого убили, остается его душа. Конечно, я дам вам подтверждение. И хочу вас заверить, что люди, которые по долгу службы вынесут приговор этому мерзавцу, расследованием подлога будут обязаны мне.

– Сидней, я твой должник. – Роман поднялся и протянул руку своему другу. – Только дай знать, когда.

Инспектор Стоун подмигнул молодым людям.

– Я думаю, если вы пригласите на свадьбу старого холостяка, это будет возвращением долга. Милая леди, – он повернулся к Эннабел, его веселость сменилась серьезностью. – Я не знаю, где вы научились этому, но меня восхищает ваше понимание того, что важнее всего сейчас для людей в современном мире. Как старый блюститель закона, хочу заявить, что вижу в вас надежду на то, что такие молодые люди, как вы, могут возродить утраченную нашим обществом мораль.

Эннабел хотелось плакать, но она крепко обняла человека, который помог ей вернуть Джереми Харкеру Симмонзу и его поэзии заслуженное место в литературе.

Глава 24

Эннабел и Роман покинули квартиру Сиднея Стоуна, предварительно договорившись о встрече. Необходимо составить подтверждение подлинности рукописей и копии, а также подумать о других законных шагах, которые могут посрамить притязания Морриса Келлера на литературную славу его бездарного предка.

– Я хочу, чтобы рукописи Джереми были в безопасности, – сказала Эннабел Роману по дороге в Мейдстон. – Получилось что-то вроде круговорота, как и должно быть. Я думаю, Джереми это понравится.

– Наверное, Джереми был отличным парнем. – Роман наклонился вперед и протер ветровое стекло.

Было уже очень поздно, и знаменитые английские туманы опускались на проселочную дорогу, ведущую к Шеффилд Холлу.

– Иногда у меня возникает такое чувство, будто я встречался с ним.