– Умер?

Шон неловко доковылял до камина и сел на стул.

– Несколько раз мне было недалеко до этого… Ты сказала что-то о еде.

Дайана отдала ему все, что было – остатки бобового супа с ветчиной, который они растягивали, пока она не достанет еще продуктов.

Он уснул, держа в руках пустую чашку. Когда она попыталась разбудить его, он закричал во сне:

– Моя лошадь! Она ранена, как и я! Мне нужно застрелить ее, избавить ее от страданий! О Господи!! Меня ранило! Черт возьми, ранило! Неужели ты не видишь? Я больше не человек! Я даже не полчеловека!!

По щекам девушки текли слезы, когда она помогала Шону добраться до постели. Она укрыла его одеялом. Ее охватило чувство вины и жалости.

– Прости, Шон, – прошептала она.

Как бы ей хотелось, чтобы она могла любить его так, как он заслуживал!

– Прости!

Глава 15

Новый год 1989

Я проснулась в своей постели, не зная, как я туда попала. Сон о том, как Шон ехал на черной кобыле, которую ему купила Джена, растаял, когда в мою дверь постучали. Я снова была в своем собственном мире в Монкере.

Это была Азалия. Она принесла мне кофе, сок и домашние булочки. Азалия смотрела на завтрак в постели, как на высшую форму проявления человеческой лени, поэтому я поняла, что она сильно беспокоится за меня.

– С Рождеством! – пропела я.

Азалия посмотрела на меня, как на сумасшедшую.

– Что с тобой, девочка моя? Сегодня последний день декабря. И если ты спросишь у меня, что ты делала с самого Рождества, я скажу тебе, что ты слонялась по той горе.

Я удивленно посмотрела на нее.

– Кто-нибудь звонил мне?

– Ты имеешь в виду с этой планеты или с той, где ты пропадаешь почти все время?

Она сделала многозначительную паузу.

Все записки она положила под кофейник. Там не было ничего интересного, кроме той, в которой Харрисон просил позвонить ему. Я вспомнила нашу последнюю встречу и улыбнулась.

– Когда Харрисон звонил?

– Он сказал, что уедет в Джорджию до Нового года. Он устраивает вечеринку у себя дома и хочет, чтобы ты была там.

– Он сказал, зачем едет в Джорджию?

– Нет, и я не стала спрашивать, потому что это не мое дело.

Я допила свой кофе и еще немного подумала о той жизни, с которой я только что рассталась.

Моя утренняя верховая прогулка была довольно грустной. Я могла думать только о том, как Дайана пожертвовала своим драгоценным виски, чтобы купить мужу новую лошадь.

Гэмблер споткнулся о камень на маленьком кладбище, и я остановила его.

– Стой, парень! Хватит, я не хочу, чтобы ты сломал ногу!

Я пустила счастливого Гэмблера на траву, а сама пошла к последним надгробьям – моей сестры и Ройса. Надо было принести цветов.

Но кто-то уже опередил меня. На могиле Селесты лежал огромный букет желтых роз – любимых цветов сестры.

– Конечно же, это отец принес их, – сказала я себе без особой уверенности.

Наш отец никогда и никому не дарит цветов. Он считает такие подарки пустой тратой денег.

Я немного постояла там, раздумывая над этим вопросом. Но ответа на него просто не было. Я не знала никого, кто мог бы до сих пор оплакивать мою сестру.

Это была очень грустная мысль для такого чудесного дня. Я пошла дальше по кладбищу и нашла могилу Дайаны.

– Действительно ли ты спишь здесь? – прошептала я. – Почему-то мне ты не кажешься мертвой, но я ничего не могу понять. Почему я живу твоей жизнью?

Я решила вернуться домой. Кладбища хранят от живых секреты мертвых, что, вероятно, лучше для всех нас.

У Азалии было для меня сообщение от Харрисона.

– Он просил сразу же позвонить ему.

Я налила себе чашку кофе.

– Азалия, что ты думаешь о Харрисоне?

Я доверяла инстинкту этой женщины и хорошо помнила, как она пыталась предостеречь меня от Ройса.

– Ты ведь высказывалась о каждом моем парне, а о Харрисоне не сказала еще ни слова.

– Это потому, что я еще не решила ничего. И все из-за этих странных его волос.

Я засмеялась.

– Да ладно тебе. Ты ведь не из тех, кто судит по внешности. Кроме того, мне очень нравится его хвост. Скажи мне, что ты на самом деле думаешь о нем?

Азалия села напротив меня, достала свою пачку сигарет и по привычке предложила мне.

– Я думаю, – сказала она, выпуская клубы дыма, – что он подходит тебе больше, чем все остальные, кого я с тобой видела. Как он смотрит на тебя, когда ты этого не знаешь!..

Я покраснела.

– Азалия!

– Ладно, не напускай на себя вида скромницы. Уж я-то тебя знаю!

– Ого! Вот это да!

Харрисон так посмотрел на мой наряд, что я начала лихорадочно соображать, все ли молнии застегнула. Вообще-то он смотрел не на сам наряд, а на те места, которые он не совсем прикрывал.

– Полегче, парень! Как там Джорджия? Все еще думаешь о ней?

Харрисон как-то пропустил этот вопрос. Я решила, что, может быть, мне следовало бы побольше узнать о его прошлом, прежде чем он станет важной частью моего настоящего. Но тут ко мне стали подходить все подряд и спрашивать, чем я собираюсь теперь заняться. После этого у меня уже не было ни одной свободной минуты, и к тому времени, когда мы уже считали секунды до Нового года, я снова была в реальном мире. Мне пришла в голову мысль, что Дайана просто не вписалась бы сюда. Почему-то это показалось мне очень грустным.

– Почему все эти люди не расходятся по домам, чтобы я мог подарить тебе рождественский подарок?

Харрисон был сногсшибателен в белой шелковой рубашке и вытертых джинсах.

– Они должны отправиться по домам к своим любимым! Я очень хочу остаться наедине с тобой. Знаешь, найди-ка себе местечко поудобней, а я пойду, попробую очистить помещение.

Надо сказать, у него это отлично получилось. Мой бокал шампанского был пуст только наполовину, когда Харрисон пришел доложить, что поздравил с Новым годом последнего гостя.

– Ну, а теперь как насчет поцелуя? Я не мог пробраться к тебе, когда часы пробили двенадцать.

Мы лежали на софе и подошли к самому серьезному моменту, когда прозвенел звонок в дверь.

Харрисон сел и громко выругался.

– Черт возьми, если это какой-нибудь сбившийся с дороги пьяный идиот!..

Но это был Лэйни Форд.

– Извини, Харрисон, что я так поздно. Просто хотел сказать, что я проследил, чтобы все твои гости добрались до главной дороги.

Харрисон, несмотря на свое раздражение, был с ним вежлив.

– Спасибо, Лэйни, что зашел и сказал мне. Но уже так поздно, а твоя жена и ребята хотят, чтобы их папа был дома сегодня ночью…

Лэйни посмотрел на меня.

– Добрый вечер, мисс Фэйбл. Дело в том, что я бы не зашел сюда, если бы не увидел вашей машины. Мне нужно серьезно поговорить с вами.

Харрисон заволновался.

– Лэйни, с ее родителями все в порядке?

Когда шериф кивнул головой, Харрисон с облегчением вздохнул.

– Ну, что бы это ни было, наверняка ты хочешь поговорить наедине. Я пойду приготовлю кофе.

– Спасибо, Харрисон, немного кофе действительно не помешает.

Шериф подождал пока Харрисон скроется на кухне и сел у камина, вертя в руках свою шляпу и озабоченно глядя на меня.

– Я точно не знаю, что это такое, мисс Фэйбл. Но только что-то происходит, и это касается вас.

Я наклонилась вперед.

– Это имеет какое-то отношение к мужчине, преследовавшему меня, и к тому, что произошло в доме моей сестры?

Лэйни кивнул.

– ФБР сейчас этим занимается. У меня есть один хороший знакомый в Майами. Он не должен был мне ничего говорить, но мы иногда оказываем друг другу услуги.

– ФБР! Но почему, Лэйни?

– Я не знаю всех подробностей, но мой знакомый говорит, что вы можете вывести их кое к кому, с кем они очень хотят встретиться. И не только они. Кому-то еще нужно тоже самое, что и ребятам из Бюро.

– Так, значит, за мной следит ФБР?

Лэйни отвел глаза.

– Я не должен был говорить вам всего этого, мисс Фэйбл. Я могу потерять свою работу.