Именно в это время в моей жизни произошли большие изменения. До сих пор единственными молодыми людьми, с которыми я находилась в каких-то отношениях, были одноклассники. Они списывали у меня домашнее задание и поэтому считали своей обязанностью пытаться залезть в лифчик в раздевалке.

Так продолжалось до тех пор, пока я не встретила Ройса Макколла. Он снимал в аренду ферму неподалеку от нас. Оглядываясь назад, я пытаюсь быть честной в оценке той первой встречи с точки зрения дальнейших событий. Само собой, я была полной, с мальчишескими повадками, в общем, не самой привлекательной молодой женщиной в мире, но я могла бы поклясться, что очарована была не только я, но и он тоже. И только гораздо позже я узнала, как хорошо умеет этот человек производить самое выгодное для него впечатление. Может, я и не была королевой красоты, но джинсы и рубашка подходили для моего стиля езды. И не только это. Я чертовски хорошо езжу верхом. Гэмблер и я просто сливаемся в одно целое. Так что я думаю, что первое впечатление Ройса обо мне, скачущей мимо, с развевающимися волосами, вероятно, не было неприятным.

Во всяком случае, именно это он дал мне понять, когда заговорил со мной у красивого маленького ручья на нашей земле, который протекает как раз рядом с теми землями, которые он арендует.

– Не часто встретишь женщину, которая так ездит верхом, как вы. Я уже начал думать, что здесь нет ни одной стоящей женщины. Все, кого я видел, – это аккуратные девочки в котелках и облегающих брючках, еле семенящие на своих лошадках, но зато с задранными носами.

Я была удивлена, услышав от совершенно незнакомого мне человека свои собственные мысли. Еще много-много раз потом я буду замечать эту резкость в суждениях Ройса, но тогда я могла думать о том, что, наконец-то, встретила человека, который мне по-настоящему нравился. Если честно, я думала только о том, что нахожусь в непосредственной близости от самого красивого мужчины из всех, кого я встречала. Львиная грива огненно-рыжих волос резко контрастировала со стального цвета бородой, и этот контраст сразу же привлекал внимание. Но немедленно ваш взгляд переключался на всю его внешность целиком: красивые зеленые глаза, широкие плечи, длинные стройные ноги. Буквально все в его внешности устраивало меня. Он нравился мне от старенькой ковбойской шляпы до поношенных сапог, которые могли бы принадлежать наезднику родео. Мне никогда не приходило в голову, что этот образ был создан специально для того, чтобы поразить меня с самого начала. Почему это должно было сработать? Я была молодой девушкой, которая никогда не выезжала за границы своего штата, и, уж конечно, у меня не было никакого опыта общения с мужчинами.

Он улыбнулся мне, я улыбнулась в ответ, довольная тем, что сижу на лошади, и он не может видеть, какая я на самом деле толстушка.

– Вы, должно быть, одна из дочерей Деверо?

С какой стати я должна была сразу же сообщать, что я не та дочь, которая ему нужна? А вообще-то, в какой-то мере я даже рада, что в моей жизни было такое время, когда невинная девочка была счастлива от того, что ее добивается красивый мужчина.

Радостно было уже то, что он пустил свою лошадь медленным шагом рядом с моей.

– Я слышал о том, что они очень красивые, но никогда не получал приглашения, чтобы прийти и удостовериться самому. Слышал, ваш отец не очень-то жалует новичков.

Я удивленно посмотрела на него. Медленная, протяжная речь, спокойный вид человека, который никогда никуда не торопится, явно не соответствовали портрету янки, к которому я привыкла.

– Вы с востока?

– Из Нью-Йорка, если вы это называете востоком. Я называю это «сточной трубой». Даже после того, как я закрыл свое дело, я не сразу смог оттуда выбраться.

– У вас было дело в Нью-Йорке?

Я все еще пыталась сложить вместе части мозаики. С самого начала Ройс был для меня загадкой, и, думаю, это одна из причин, почему я влюбилась в него так сильно. Содержание мозгов всех знакомых мне парней было выбито у них на лбах, – ну, за исключением моих знакомых музыкантов.

– А что же вы делаете здесь?

– Ищу какую-нибудь землю, в которую можно вложить деньги. Попытаюсь вернуться к основам, потерянным в этой кутерьме. – Ройс посмотрел вокруг, на огромные поля, являющиеся собственностью Монкера.

В это время Гэмблер почувствовал запах родной конюшни и повернул в том направлении.

– А тут красиво. Хорошо, когда имеешь свои корни!

Он прикрыл глаза от солнца и показал на гору Дайаны.

– Я видел вас там наверху однажды поздно ночью. На вас была такая странная сорочка, знаете, как в старину носили. А ваши волосы развевались на ветру…

У меня по спине пробежал холодок, но не от того, что солнце внезапно скрылось за горой моей прабабушки, а от упоминания о сорочке, от описания женщины на горе, а также от того, что у меня вообще нет ночной сорочки (я сплю голая) и я никогда не поднималась на гору ночью!

Наша повариха-негритянка очень суеверна, и она говорит, что, если кто-нибудь увидит привидение Дайаны на горе, это значит, что Монкеру грозит беда.

– Эй, вы в порядке?

Я выдавила улыбку, хотя думала только о том, что только что сказал Ройс. Может быть, это Селеста выходила на ночную прогулку? Но знала, что это не так. Моя сестра не выходит ни на какие прогулки, кроме своих ежедневных пробежек. Кроме того, она не раз заявляла, что эта старая гора полна привидений.

– Я… мне просто немного жарко от езды. Азалия будет искать меня и волноваться. Знаете, я лучше поеду домой.

Мне не хотелось уезжать от него, но зеленые глаза смотрели на меня с любопытством, и я не хотела, чтобы оно перешло в критическую оценку моей далеко не идеальной фигуры.

– Так, а что же произошло с тем знаменитым южным гостеприимством, о котором я так много слышал? Могу я проводить вас до конюшни, помочь вам расседлать лошадь?

– Нет, правда, не надо. Мой отец не любит, если я принимаю гостей, когда мамы и его нет дома. Он немного старомоден в таких вещах.

Но когда я уже собралась пустить Гэмблера галопом, Ройс взял мои поводья.

– Все правильно, конечно, просто вы мне показались взрослой молодой леди. Может, прокатимся вместе завтра утром? Мне бы хотелось, чтобы вы показали мне здешние места. Ну, и я ведь ваш сосед, в конце концов.

Его улыбка растопила все у меня внутри до самых ботинок, и я только и смогла кивнуть.

– Вы рано встаете? Скажем, в семь тридцать, пока еще не жарко?

Я кивнула. Моя семья не вернется раньше, чем через два дня. Папа никак не сможет узнать, что я нарушила одно из его правил – не встречаться с мужчинами, пока родителей нет дома, и они не могут присутствовать при этих встречах. Кроме того, что плохого в том, чтобы покататься с человеком, который явно чувствует себя одиноким и к тому же считает, что ближайшие соседи не оказали ему должного приема.

Я чувствовала на себе его взгляд, пока ехала к конюшне, и, перед тем как скрыться в ней, повернулась и помахала ему. Тэд Уилкинз, который дрессирует наших лошадей, чистил лошадь Селесты после тренировки. Я дала ему расседлать Гэмблера, чего я обычно никогда не делала.

– Заболели чем-нибудь, Фэйбл? – спросил он, глядя на мои пылающие щеки.

Я покачала головой. Но я-то знала: да, я «чем-нибудь» заболела, но домашние средства Азалии мне не помогут.

У меня начинался тяжелый период любви с первого взгляда.

Любой, кто вырос на юге, скажет вам, что сердце любого дома – это кухня. Сколько я помню, наша всегда была центром бешеной активности по приготовлению всяких вкусностей, включая консервирование, соление, копчение и так далее.

Но в тот вечер на кухне было холодно и не было видно никаких признаков хоть какого-нибудь ужина. Все, что я сумела найти, – это чайник теплого кофе на плите. Я налила себе чашку, положила сахар и сливок и чуть не подпрыгнула, услышав из-за спины голос Азалии:

– Давай, давай, подзаправься этой сладкой бурдой. И добавь еще остатки того пирога, которым ты набиваешь себе живот с тех пор, как уехали родители.