Рэт вытащил из кармана телефон Конни, но он по-прежнему не работал.

— Помнишь, она говорила, что все, должно быть, на пустоши, — сказал Кол.

— Не все: как насчет твоего отца? Кракена на пустошь не притащишь.

— Ты прав. И Эвелина точно будет дома, даже если его и нет.

— А Халиды? Разве они не у вас ночуют? Сомневаюсь, чтобы Общество послало их на пустошь: по крайней мере, не мальчишек.

Кол кивнул:

— Разделимся: ты беги ко мне домой, а я за папой. Он-то придумает, что делать.

Колу внезапно страшно захотелось увидеть отца, переложить ответственность за неразбериху этой ночи на кого-то, кому дороги интересы Конни, кому он сам может доверять. Мак боролся за жизнь Конни в прошлом году, он сделает это и сейчас.

— Но мы ведь в нескольких милях от Гескомба. Нужен транспорт — полиция вмиг подберет нас, если увидит, как мы бежим по дороге.

Кол огляделся, чтобы понять, что стоит предпринять.

— В обычной ситуации я бы такого не предлагал, но…

Рэт быстро ухватил суть.

— Нам понадобятся ключи.

Не тратя время на раздумья, Рэт снял металлическую крышку со старого молочного бидона и швырнул ее в оконное стекло у них за спиной. В здании молочного завода зазвенел сигнал тревоги, но все рабочие были эвакуированы, и там никого не было, даже ночного сторожа, так что никто не мог помешать двум мальчикам забраться внутрь и обшарить гараж, пока они не нашли ключи.

— Вот, и еще надень это, — сказал Рэт, бросая Колу спецовку и кепку. — Ну и вид у тебя!

Кол хрюкнул от смеха: они оба видели, что Рэт, если уж на то пошло, выглядит еще хуже.

Мальчики бросились к одному из молоковозов, стоявших без дела во дворе. Эвакуация началась, когда рабочие только наполовину успели погрузить продукцию для доставки. Фургон был уставлен упаковками с молоком и апельсиновым соком. Рэт захватил сзади пару пакетов, прежде чем уселся на переднее сиденье рядом с Колом.

— Поехали, — скомандовал он, разрывая пакет с соком и жадно опустошая его.

Мотор взвыл, и машина с урчаньем выехала на проезжую часть. Медленно, но верно они двигались по дороге, ведущей из промышленной зоны. Колу пару раз пришлось съезжать на обочину, когда им встретились новые колонны пожарных машин и шесть машин «скорой помощи».

— Должно быть, они нашли рабочих в помещении склада, — мрачно заметил Кол.

Они переглянулись, подумав об одном и том же: что сейчас происходит с Конни? Жива ли она еще?

Рядом с ними притормозила полицейская машина, водитель с любопытством смотрел на молоковоз, на всех парах спешивший прочь от нефтяного завода. Кол надвинул кепку низко на глаза. Рэт положил ноги на приборную панель и начал весело насвистывать. Женщина-полицейский опустила оконное стекло.

— Вы ведь знаете, что должны были покинуть это район еще час назад? — крикнула она им.

— Да, офицер, — вежливо ответил Рэт. — Мы просто только что выехали. Мой брат сказал, что нельзя подводить покупателей, понимаете.

— Что ж, — сухо сказала женщина, — если вы собираетесь развозить молоко туда, куда дует ветер с горящего завода, то обнаружите, что никого из ваших покупателей тут не осталось.

— Нет-нет, мы направляемся в Гескомб.

Офицер коротко кивнула:

— Тогда поспешите поскорее убраться отсюда.

Кол с облегчением перевел дух и нажал на педаль газа. Полицейский автомобиль на полной скорости унесся вперед, оставив их медленно плестись следом.

Когда Рэт и Кол исчезли в темноте, Конни почувствовала, как с плеч у нее свалился огромный груз ответственности. Она думала, что сумеет смело вынести все, что может с ней случиться, но она бы не смогла смотреть, как Каллерво мучает ее друзей. Конни и оборотень молчали, слушая, как затихают шаги мальчиков на лестнице.

— Ты довольна, посредник? — зарычал медведь, вразвалочку подходя к ней на четырех лапах и снова ткнувшись в нее бархатной черной мордой.

Конни вздрогнула от отвращения и увернулась. Но существо, казалось, не смутило то, что она брезгует до него дотронуться.

— Уверен, ты не окажешься похожей на других, Универсал. Никто из них не понимал меня так, как ты. Все они сражались до конца — до своего конца, — но только не ты. Ты ведь другое дело.

Конни ничего не ответила, она все еще стояла прижавшись спиной к перилам.

— Те люди, из Общества, были гордецы — все до единого. Они считали меня лишь монстром, которого нужно уничтожить. Они не понимали, что человечество — тот монстр, который должен быть стерт с лица земли, а ты это осознаешь, я знаю.

— Поэтому ты убил их всех: Ги де Шолиака, Джорджа Брюэра, и я даже не знаю, скольких еще людей, — горько сказала Конни.

Медведь улегся рядом с ней и лапой отодвинул ее подальше от края платформы — подгреб поближе к себе, так что она оказалась между его передними лапами, как крошечный детеныш. Его теплым, пахнущим медом дыханием зашевелило волосы у нее на голове, когда он проурчал сверху:

— Да, их было много. Но такова природа. Слабые погибают — сильные выживают. Не следует винить меня за то, что я таков, каков есть. — Конни застыла в его объятиях, пытаясь справиться со своим ужасом. — И ты поймешь, что даже я могу быть милосердным. Я убил не всех из них.

Конни в изумлении подняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза и понять, правду ли он говорит. Его горящие глаза не омрачала тень лжи: она распознала бы это.

— Ты хочешь сказать, что не убил Ги де Шолиака?

Медведь фыркнул:

— О нет, этого Универсала я убил. Это было удовольствием, от которого нельзя было отказаться. Нет, я оставил в живых того, кто мало что мог мне предложить, у которого не было силы, которую я мог бы забрать. — Он поднял морду и зарычал в темноту, долгими рокочущими звуками призывая кого-то. — Выйди к нам, посредник больших медведей.

Конни услышала постукивание стариковской палочки и хриплое, прерывистое дыхание. Из мрака выступил старик, согбенный под бременем многолетних страданий. Он, хромая, прошел вперед, по полу за ним волочился грязный меховой плащ. На нескольких пальцах, которыми он сжимал свою палку, не хватало фаланг, словно он когда-то получил сильное обморожение.

— Хозяин, — хрипло сказал он. Затем поднял свое изборожденное морщинами серое лицо и пристально посмотрел на Конни. — Для меня честь познакомиться с тобой, племянница.

16

Посредник человечества

Кол высадил Рэта в конце главной улицы, и тот бросился к дому Клэмворси, в то время как сам Кол покатил на Шэйкер-роуд. Казалось, что молоковоз тащится слишком медленно. Кола уже несколько раз подмывало бросить его и продолжить путь пешком. Но он понимал, что в таком состоянии лучше ему быстрей добраться до дома.

Бутылки с молоком задребезжали и зазвенели, когда он свернул на Шэйкер-роуд. Он увидел, что машины Эвелины возле дома нет. Сердце у него бешено забилось. Похоже было, что отца тоже нет дома.

«Неужели я зря проделал этот путь?», — подумал Кол и, оставив молоковоз у ворот дома Лукасов, завернул за угол и подбежал к задней двери.

— Папа! Папа! — заорал он, врываясь в кухню.

— Кол! Слава богу! — услышал он голос Эвелины.

Кол не сразу ее увидел.

— Эвелина, ты где?

Эвелина протяжно застонала от боли. Теперь Кол заметил ее: она сидела на полу у пустого камина, согнувшись пополам.

— Ребенок. Кажется, началось. Я попыталась дозвониться до больницы… — Она замолчала: на нее нахлынула новая волна боли. Кол подбежал к ней и опустился совсем рядом на колени. — Но все машины «скорой помощи» сейчас на каком-то пожаре. Они позвонили акушерке, но ее уже эвакуировали из дома. Мне сказали, что постараются прислать врача… а-а-а! — Она выругалась, ожидая, когда закончится мучительная схватка.

Кол не знал, с чего начать.

— Где папа? — торопливо спросил он.

— Не знаю, — ответила она, тяжело вздыхая, — он еще не вернулся. Но сейчас не до него. Кажется, ребенок уже на подходе. Тебе придется мне помочь.