— Мне так жаль, — шепнула Конни. — Не знаю, что и сказать.

Казалось, сама земля вздыхает и стонет под ее ногами, проседая под этим новым бременем горя.

— Все, чем он был, останется частью меня — драгоценным пластом памяти, но земля уже не хранит следов его живого присутствия. На ее поверхности больше нет его следов.

Конни поняла, что плачет от жалости к Гарду.

— Ох, Гард, чем я могу тебе помочь?

— Ничем, Универсал. Довольно и того, что ты со мной.

Они посидели вместе, хотя и находились на расстоянии многих миль друг от друга, связанные через землю. Конни знала, что Гард сможет справиться со своим горем, черпая силу из земли. Его печаль высечет новые глубины в его сущности, как скульптор открывает красоту скрытых форм, высекая их из куска скалы. Но этот болезненный процесс только начался. Сейчас оба они нуждались в поддержке друг друга.

— Вы, смертные, странные существа, — сказал наконец Гард. — Мое предназначение находиться на земле, но когда ваше тело умирает, ваш дух, похоже, уходит куда-то за пределы моего понимания. В этом мире я больше не могу нащупать присутствие своих посредников.

Эта мысль о вечной разлуке была почти невыносима для Конни. Она страдала бы без Арганды, случись им расстаться даже на несколько дней.

— И что ты будешь делать теперь, когда твоего посредника больше нет? — осторожно спросила она.

— Уйду с поста Советника. Буду ждать рождения нового посредника. Коротать время, — ответил Гард.

— Тебе придется уйти?

— Разумеется. Советник не может удержать за собой эту должность без своего посредника. Так было всегда.

— Ты только не исчезай, хорошо, Гард? — забеспокоилась Конни.

— Конечно нет. Мы с тобой будем поддерживать связь — через прикосновение.

Конни печально рассмеялась. Приятно было знать, что она никогда на самом деле не расстанется со своим другом.

— Ловлю тебя на слове.

— До свидания, Универсал.

— До встречи, Гард.

Вернувшись из темных глубин земли на ее ярко освещенную поверхность, Конни увидела, что погожий день начал портиться, небо заволокло тучами и задул пронизывающий ветер. Поежившись, она поднялась на ноги и направилась обратно на Шэйкер-роуд.

А во дворе фермы Мастерсонов Кол с Рэтом ожидали прибытия наставника Рэта. Эрик Ульфсен был дальним родственником мистера Мастерсона, так что фермер отправился встречать его в аэропорт. Ожидалось, что Эрик приедет на Рождество и погостит подольше, чтобы обучить Рэта основам посредничества снежных волков.

— Как думаешь, какой он? — спросил Рэт, пиная грязные шины трактора, стоявшего у амбара.

— Не знаю, — ответил Кол, жалея, что ничем тут не может помочь. Он только отчетливо помнил, как сам ждал своей первой встречи с дружественным существом. Он надеялся, что Эрик Ульфсен не слишком будет похож на своего родственника, потому что Кол считал мистера Мастерсона несколько скучноватым, тем более что его дружественным видом был кабан. — Капитан Грэйвс, мой ментор, поначалу казался немного странным, но свое дело он знал, и мы прекрасно поладили. Если честно, я больше опасался, что Жаворонок меня не примет. А ты разве ничуть не волнуешься насчет своего волка?

Рэт помотал головой:

— Нет, я прекрасно общаюсь с животными — это с людьми у меня не все гладко.

«Лендровер» мистера Мастерсона с тарахтением въехал во двор, на передних местах сидели двое мужчин. Кол взглянул на Рэта. Тот замер, как готовый к бою зверь. Пассажирская дверца отворилась, и из машины вылез Эрик Ульфсен. Первое, что впечатлило Кола, это то, что ментор оказался очень высоким — длинный, до пят, серый плащ только подчеркивал его рост. У него был колючий ежик светлых волос и серебряная серьга в одном ухе. Кол решил, что ему не больше тридцати лет, но определить возраст было трудно. Лицо наставника вокруг глаз и возле рта усеивали мелкие морщинки — вероятно, результат долгого пребывания в снегах на зимнем солнце. Когда Эрик Ульфсен повернулся к мальчикам, Кол поймал быстрый взгляд проницательных голубых глаз. Эрик зашагал к ним; распахнутый плащ его развевался, открывая кроваво-красный подбой.

— Так который из мальчиков нам нужен? — Голос наставника, с едва заметным скандинавским акцентом, был неожиданно мягким для такого большого человека. Почему-то казалось, что все, что он скажет, будет очень значимо, и это заставляло слушать его еще внимательнее. Он выжидающе смотрел на Кола и Рэта. — Дайте-ка я угадаю: это ты — я прав? — Он указал на Рэта, который кивнул, как загипнотизированный.

— Привет, я Эрик. Как тебя зовут? — Норвежец протянул ему руку.

— Шон Рэтклифф. — Рэт ответил на приветствие.

Эрик на мгновение задержал рукопожатие:

— В самом деле? Ты хочешь, чтобы тебя так называли?

— Нет, я просто Рэт.

— Итак, ты готов, Рэт?

Рэт осторожно кивнул.

Эрик улыбнулся, отчего в уголках его глаз собрались глубокие морщинки.

— Я собираюсь познакомить тебя с одним из самых удивительных созданий, каких ты только повстречаешь в своей жизни, и к этому никогда невозможно быть готовым.

Мистер Мастерсон встал рядом с кузеном.

— Не хочешь отдохнуть с дороги, Эрик? — спросил он. — Я уверен, что Рэт не будет возражать и подождет до завтра.

Но Эрик по-прежнему смотрел в глаза Рэту; казалось, они общались на ином уровне, нежели слова.

— Нет, Клайв, думаю, что Рэт не должен больше ждать ни минуты. У снежных волков, быть может, осталось для нас не так уж много времени.

— Но ты же не… не во дворе фермы, разумеется? — взревел мистер Мастерсон. — Бога ради, у меня ж овечки на поле за домом!

— Они нам не помешают.

— Я не это имел в виду!

Но Эрик, похоже, его уже не слушал. Он отвернулся от всех и оглядел двор.

— За мной, — сказал он Рэту, направляясь в северную часть двора. — Мороз дольше всего держится в тени — вот что ему больше всего по нраву. — Он опустился на колени и дотронулся до заиндевевшей земли. — Сгодится. Теперь смотри внимательно.

— Вы привезли снежного волка с собой? — с благоговением спросил Рэт.

— Конечно. Один из молодых волков нашей стаи вызвался на это приключение. К этому времени он уже должен быть здесь.

— А как он путешествует? — спросил Кол.

— По воздуху, как и я. — Эрик усмехнулся почти волчьей усмешкой, показав зубы. — Ну, может, не совсем так, как я. Теперь смотри.

Он наклонился над заиндевевшим участком земли и прикоснулся к ней пальцем. Потом взял на палец немного инея, поднес к губам и слизнул. Еще держа на языке тающий иней, он запрокинул голову назад и испустил вой. На этот зов отозвалось эхо от окружающих холмов, и стало казаться, что они окружены волками. Эрик замолчал, но вой продолжался. Поднялся холодный ветер, закружил по двору клоки соломы. Мистер Мастерсон в отчаянии качал головой, глядя, как бросились врассыпную овцы в ближайшем загоне. Рэт был начеку и не отводил взгляда от места прямо посреди двора. Кол же еще не мог разглядеть, что происходит. Вдруг, откуда ни возьмись, появился снежный вихрь, закручивавшийся словно небольшой торнадо. Кол и Рэт в изумлении смотрели на то, какие формы он принимает: сначала показались лапы, потом морда, — он как будто отряхивал с себя ветер. Наконец существо прыгнуло вперед, сметая оставшийся снег длинным мохнатым хвостом. Огромный снежный волк, размерами не уступающий Жаворонку, стоял теперь в центре двора. Белый мех его искрился, как снег на солнце. Он тяжело дышал, открыв пасть, показывая всем десны с черными краями и вывалив розовый язык. Каждый шаг зверя по земле сопровождался хрустом, и за ним тянулась цепочка заиндевевших следов. С каждым выдохом из пасти вырывались клубы морозного белого пара, и все, чего касалось его дыхание, покрывалось инеем. Он повернулся к мальчикам и посмотрел на них ледяными глазами.

Кол сделал шаг назад, зная, что лучше не становиться между существом и его посредником. Рэт медленно двинулся вперед, вытянув руку. Он издавал горлом тихие рычащие звуки, повинуясь своему инстинкту.