– Месяц проживания в нашем городе стоит для здорового мужчины тридцать кредитов, для женщин и стариков по двадцать, а за детей до двенадцати лет у нас берут по десять.

Керон почесал затылок. Такие коммерческие отношения его несколько озадачили.

– Значит мы вам уже должны шестьдесят кредитов? – Спросил он когда с его затылком опять стало все нормально.

– Ну, – рассмеялся Хедигер, – мне лично вы ничего не должны, а плату вы обязаны внести по истечении месяца. Тогда к вам прийдут и попросят заплатить.

– А если у человека нечем платить? – Вставил свою монету Роберт.

– Ничего страшного. Платить можно не обязательно деньгами, вещи то же принимаются, добыча из леса тоже годиться, а вот если у человека нечем заплатить, то есть у него вообще ничего нет, то он утрачивает право свободно покидать город и обязан отработать свой долг, выполняя ту работу, которую определит для него голова или один из его помощников.

Керон поблагодарил словоохотливого контролера прилежащей к городу территории и они поплелись дальше в указанном им направлении. Действительно, вскоре перед ними раскинулась не очень большая площадь, тесно заставленная лавками, с которых торговцы предлагали нехитрый товар. В основном это были дары леса. Какие только твари не находили на этих столах свой конец. Вперемешку со столами мясников, стояли торговцы предлагавшие разнообразные плоды и ягоды, коренья и связанные в пучки листья. Но больше всего удивили друзей торговые лавки, обступившие базарную площадь. Это были капитальные строения из камня и дерева – торговцы занимались своим делом профессионально. Их товар говорил сам за себя. На грубо отструганных подобиях прилавков предлагалось к продаже оружие разнообразных систем и моделей, электронные устройства связи и развлечения, «вечные» элементы питания к ним, боеприпасы, одежда, огромное количество мелочей, без которых невозможна жизнь человека даже в таких первобытных условиях, изготовленных на приличном технологическом уровне. Возле каждого товара стоял ценник, с указанием его стоимости в кредитных билетах этой группы галактик, а так же указывалось количество золота в граммах, необходимого, чтобы заполучить в свою собственность ту, или иную вещь.

– Что-то до меня не доходит, – признался Керон, – каким образом здесь осуществляется товарооборот. Чтобы покупать такие дорогие вещи, необходимо же что-то отдавать взамен, а то что их покупают, нет никакого сомнения, иначе откуда бы взялось такое количество оружия в этом городе, где каждый мужчина носиться с ним постоянно, да и купцов бы здесь просто не было бы, если бы им это было не выгодно.

– Я даже себе не представляю, чем можно заниматься среди этих руин, чтобы вообще получать доход. – Признался Роберт.

– Мы конечно выясним, что же здесь на самом деле происходит, но сам тот факт, что здесь существует развитая торговля, говорит о том, что связь с Галактикой здесь поддерживается, а пока приходят и уходят корабли, то всегда есть шанс выбраться отсюда.

Последняя фраза Керона подняла настроение Роберта до такой степени, что он позволил даже себе улыбнуться. Керон заметив такое непривычное проявление чувств, всегда серьезного молодого человека, развеселился сам, продемонстрировав окружающей толпе торговцев и зевак, ровные ряды белых, как снег зубов – первосортного продукта дорогой клиники, лежащей на таком непредставимо-огромном расстоянии от этой планетарной системы, что даже упоминать ее название не имело никакого смысла.

После нескольких часов осмотра местных достопримечательностей выяснилось, что город гораздо больше, чем они себе представляли на кануне вечером. Чем бы он раньше не был, но явно это был не второстепенный центр, канувшей в бездну времени. Чего только стоил величественный даже в руинах, сложный храмовый комплекс. Открывшаяся им картина превзошла даже восторженные обещания Хедигера по этому поводу. Народу в этой части города действительно почти не было, исключение составляли только несколько

подозрительных личностей, облюбовавших свободное от деревьев место, гревших свои кости на прогретых Кармантом каменных блоках, сложенных в виде ступеней для великана, ведущих к центральным храмовым постройкам комплекса. Рядом с большими, имелся и ряд обычных ступеней – не для богов, а для простых людей, но только они не устояли перед натиском времени.

Роберт с Кероном бродили среди величественных развалин, с рюкзаками за спинами, как заправские туристы, только в отличие от туристического тура, никто из местных жителей к ним не цеплялся, не предлагал купить сувениры, дети не теребили за штанину, целеустремленно добиваясь мелочи. Все было тихо, как на кладбище. В принципе это и было настоящим кладбищем – кладбищем надежд, многочисленного и трудолюбивого, судя по оставленным ими в материальном мире следам, народа.

Изредка им встречались отдельные скульптуры и целые композиции. Материал, из которого они были изготовлены отличался от камня, который пошел на строительство и города, и самих храмов. Это был четный, как ночь, плотный камень. На него видимо не действовало время и скульптуры сохранились в своем первозданном виде. Вездесущее время смогло повлиять на них только одним способом – подточив постаменты из обычного камня, на которых возвышались эти исполины, оно некоторых из них низвергло, сняв их с божественных высот и обрушив на каменные плиты, по которым ходили простые смертные, впрочем не причинив им при этом заметного вреда.

Скульптуры изображали с поражающим реализмом гостей самых ужасных человеческих кошмаров. Чудовища были громадного размера, видимо их создатели намеревались поразить своими действительно бессмертными творениями не только простых смертных но и небеса. Стоило сказать, что им это удалось на славу. В окружении черных истуканов, приобретших волей человеческой фантазии и рук, помесь самых неожиданных звериных обликов, с хищно разинутыми, огромными пастями, множеством шипов, когтей, хвостов, чувствовалось какое-то напряжение. Под холодным, действительно каменным взглядом исполинов, сразу делалось как-то не по себе, хотя ты точно знал, что это всего лишь умело обработанный, холодный камень.

Порождения воспаленного страхом рассудка были настолько ужасны, что даже по прошествии не менее тысячи лет это место продолжало пользоваться у людей, даже понятия не имеющих об умершей религии, дурной славой. Стражи из черного камня надежно выполняли возложенную на них с незапамятных времен задачу. Они были мастерски запечатлены в столь динамичных позах, что подсознательно казалось, стоит только повернуться к ним спиной и твоя судьба тут же будет предрешена одним молниеносным броском.

– Ничего себе, они тут и наваяли. Неужели в здешних джунглях водиться, или водилась вся эта нечисть? – Подавленно спросил Роберт.

– Для того, чтобы создать подобное, не нужно далеко ходить ни в какие джунгли, – подумав ответил Керон, – достаточно порыться в своей голове. Никто не сможет напугать человека сильнее, чем это сможет сделать сам человек. Представляешь, чем были забиты их головы, если они такие ужасы выставляли на всеобщее обозрение и как я понял поклонялись им. Здесь наверняка должен быть жертвенник, алтарь, как еще это называют. Судя по виду божеств они питаются если не плотью, то кровью своих верных – это уж очно, а из их размеров можно сделать вывод, что аппетит у них превосходный.

Они вошли в ближайший, неплохо сохранившийся храм. С виду это была пятиугольная пирамида правильной формы, с плохо сохранившимися барильефами на горизонтальных уступах наружной части. По размерам он уступал многим в этой долине, но до него было ближе всего идти, так что для осмотра они выбрали этот. Тем более, что по внешнему виду они практически не отличались друг от друга. Основное отличие было в размерах. Пройдя через темный тунель входа они оказались в большом прямоугольном зале церемоний. Высокие своды потолка уходили высоко вверх, подавляя неподготовленного психологически человека своим размахом. Посреди пустого зала, захламленного рухнувшими фрагментами искусной настенной резьбы и битым камнем, на метровом, каменном возвышении, как и предполагал Керон был установлен жертвенник. Узкий луч света, формируясь в одном из прямоугольных окон, охватывающих самую верхушку пирамиды, оставляя отчетливый след на поднятой сквозняком, легкой пыли, светил прямо в центр капища. Проемы окон, высоко вверху, были сделаны таким образом, что не смотря на время суток, если это была не темная ночь конечно, свет всегда освещал самое главное место храма – место жертвоприношений.