Одна из пулеметных очередей немецкого танка сумела поразить русский штурмовик. Из двигателя вырвалась тугая струя масла, залив стекло кабины. Пилот теперь ничего не видел. Он отчаянно пытался выправить машину, но не успел этого сделать, и его штурмовик с грохотом врезался в землю. Перевернувшись несколько раз, он наконец застыл, превратившись в безобразно искореженную груду металла. Но другие русские штурмовики были уже совсем близко. Еще несколько мгновений — и они откроют прицельный огонь по колонне эсэсовцев.

Фон Доденбург в отчаянии застонал. Все, теперь для них исчезла всякая надежда. У них не осталось никакого шанса выжить. И вдруг, совершенно неожиданно, с неба повалил густой снег. Внезапно видимость снизилась почти до нуля. А снег все сыпал и сыпал, точно не мог остановиться. Русские самолеты вдруг исчезли за плотной пеленой метели. Бойцы «Вотана» разразились хриплыми криками радости. В течение нескольких минут эсэсовцы еще слышали рев самолетных двигателей, пока штурмовики летали над ними, тщетно пытаясь обнаружить хоть какой-то просвет в снежной пелене, скрывавшей от них противника. Но затем все стихло. И немцы осознали, что теперь — по крайней мере, хоть на какое-то время — они могут почувствовать себя в безопасности.

Когда самолеты улетели, фон Доденбург смог наконец вздохнуть с облегчением. В этот момент из снежной пелены вынырнули фигуры Шульце и Матца. Один из эсэсовцев, стороживших фон Доденбурга, вскинул было свой автомат на Шульце, но небритый гигант яростно заревел:

— Убери-ка свою пукалку, сынок, а не то я засуну ее тебе так глубоко в задницу, что у тебя глаза вылезут из орбит!

Эта страшная угроза немедленно подействовала. Охранник опустил «шмайссер».

Шульце повернулся к фон Доденбургу.

— Господин штурмбаннфюрер, — крикнул он, перекрывая вой и свист ветра, — это — наш шанс. Давайте унесем отсюда ноги. Если нам повезет, мы еще до наступления ночи сможем выйти к своим.

Фон Доденбург закусил губу. Он знал, что если останется здесь с «Вотаном», то Стервятник и Крадущийся Иисусик без всяких колебаний передадут его в руки военного трибунала. Но взять и убежать просто так… он никак не мог решиться на это.

— Давайте не будем терять время, господин штурмбаннфюрер! — закричал Шульце. Плотные хлопья снега облепили всю его массивную фигуру. — Вас ждет целый «броник» преданных вам бойцов. Мы не дадим вам пропасть.

— Я знаю, знаю, — пробормотал фон Доденбург. На его лице застыла нерешительность. — Но…

— Фон Доденбург! — услышал он вдруг истерический голос. — Вы должны взять на себя командование батальоном. Ради бога, возьмите на себя командование, пока еще есть время… пожалуйста!

Фон Доденбург резко обернулся. Сидевший рядом с ним миниатюрный лейтенант вермахта удивленно воскликнул:

— Какого дьявола?

Перед ними стоял Крадущийся Иисусик. Его лицо было мертвенно-белым, а с ладоней капала кровь. Фон Доденбург сразу понял, что случилось что-то нехорошее.

— Что произошло? — спросил он.

Губы адъютанта подпрыгивали. Из глаз у него неудержимо лились слезы.

Размахнувшись, фон Доденбург хлестнул его ладонью по лицу.

— Прекратить рыдания! Соберитесь! Так что же все-таки произошло?

Крадущийся Иисусик с трудом вымолвил:

— В наш танк попал снаряд. Командир тяжело ранен. Он находится без сознания. Вы должны взять командование «Вотаном» на себя, фон Доденбург, чтобы вывести нас отсюда. Вывести, пока еще есть время. — И он снова зарыдал.

— Не обращайте на него внимания, господин штурмбаннфюрер, — грубо бросил Шульце. — Этот засранец в свое время не пошевелил и пальцем, чтобы помочь зам. Какого черта вы должны сейчас вытаскивать его из дерьма?

Но фон Доденбург не слушал. Он напряженно размышлял. Выбор был таков: либо спасти «Вотан», либо самого себя. Что же он должен был сделать в такой ситуации? Куно лихорадочно думал, в то время как все остальные в молчании смотрели на него.

— Хорошо, — сказал он, наконец приняв решение. — Я возьму на себя командование.

— Но, господин штурмбаннфюрер… — начал было Шульце.

Фон Доденбург оборвал его резким возгласом:

— Всё, никаких возражений! Не будем больше тратить время. Вперед, надо спешить!

Это был очень странный день, полный неожиданных тревог и ужасных предчувствий. Дважды бойцы «Вотана» слышали, как над их колонной пролетали самолеты, очевидно, разыскивавшие их. С воздуха сбрасывали осветительные ракеты, которые заливали местность вокруг них зловещим красноватым светом. Однажды они услышали громкие яростные крики, и вслед за этим по ним ударил пулемет. Из метели внезапно вынырнул казачий разъезд; правда, с ним покончили очень быстро.

Неожиданно перед эсэсовцами возникла деревня. Колонна «Вотана» проехала прямо через нее, бешено паля во все стороны из пулеметов, и никто не осмелился остановить или задержать их. Затем впереди показалась небольшая речка, не обозначенная на картах. Идущий в голове колонны бронетранспортер осторожно въехал на лед, покрывавший ее. Лед затрещал, но все-таки выдержал. Первый бронетранспортер благополучно пересек речку. Один за другим боевые машины «Вотана» въезжали на потрескивающий лед и медленно и осторожно перебирались на противоположную сторону. Фон Доденбург, весь обливаясь холодным потом, с замиранием сердца следил за своими людьми. Лед растрескивался все больше, и в тот момент, когда речку пересек последний бронетранспортер, с грохотом разошелся. На этом месте образовалась огромная полынья, а вода выплеснулась прямо на берег. Шульце выдохнул:

— Черт побери, вот это да! Если честно, то на этот раз я чуть не обосрался от страха!

Фон Доденбург прекрасно понимал его чувства…

Когда сгустилась ночь, снег продолжал по-прежнему идти. Казалось, он никогда не прекратится. Изучив карту, штурмбаннфюрер сделал вывод о том, что сейчас они находятся примерно в четырех километрах от линии фронта, прямо напротив группировки Эриха фон Манштейна. Скоро «Вотан» должен был наткнуться на тыловые службы русских: на их склады, службы снабжения, штабы. Но фон Доденбург надеялся, что им удастся беспрепятственно проскочить их под покровом снегопада и темноты. Главное — это дерзость и неожиданность, а также высокая скорость, решил он про себя. Разве не об этом всегда твердил великий Наполеон — смелость, смелость, и еще раз смелость!

И как раз в этот момент в его мозгу вдруг неожиданно возникла идея, как спасти весь батальон СС «Вотан» не только от иванов, но и от гестапо, которое, возможно, ожидало их, как только они окажутся за германской линией фронта. Когда он поделился своей неожиданной идей с лейтенантом из вермахта, лицо того сначала осветилось радостной улыбкой, но потом вдруг снова стало хмурым.

— Но каким же образом вы собираетесь обнаружить здесь их штаб? — спросил он.

— Вы же прекрасно знаете, как обычно устроена связь у русских, — объяснил Куно. — Мы, например, везде связываемся друг с другом при помощи радио. И передаем по радио все команды. Они же полагаются на курьеров, которые лично доставляют приказы и донесения, на маленькие разноцветные флажки и так далее. Радио оснащены только их штабы — начиная с уровня дивизий. Про них говорят, что они получают по радио приказы от самого Сталина… Одним словом, надо лишь обнаружить командный пункт, оснащенный антеннами — и это и будет как минимум штаб русской дивизии. А стоит только ликвидировать один такой штаб — и целый участок их фронта окажется в полном беспорядке. Ведь нижестоящие русские командиры никогда не станут действовать по своей собственной инициативе, без приказа свыше, — они прекрасно понимают, что если вдруг ошибутся, то сразу пойдут или под расстрел, или в Гулаг.

— Вы абсолютно правы! — Глаза лейтенанта вновь загорелись воодушевлением. — Чего же мы ждем?!

…Когда Шульце передали новый приказ командира, то он сказал, обращаясь к своему старому приятелю:

— Матци, старина, нам предстоит дьявольски тяжелое дельце. Но если мы все-таки сумеем провернуть его, это будет означать, что мы наконец выпутаемся из всего этого дерьма!