Некоторые загадки отзываются периодом мифическим; например:

Сивый жеребец под вороты глядит (месяц).

Заря-заряница, красная девица, к церкви ходила, ключи обронила, месяц увидел, солнце скрало (роса).

К загадкам относятся толкования слов и разные приметы. В следующей песне, по замечанию г. Буслаева, совмещаются предметы одной немецкой поэмы и одной скандинавской саги.

Ох ты мать моя, матушка, Ох ты мать, государыня! Ты взойди, моя матушка, Ты взойди в мой высок терем, И ты сядь под окошечком. Что севоднешную ноченьку Нехорош сон мне виделся: Как у нас на широком дворе, Что пустая хоромина — Углы прочь отвалилися, По бревну раскатилися; На печище котище лежит, По полу ходит гусыня, А по лавочкам голуби, По окошечкам ласточки, Впереди млад ясен сокол. Ты дитя ль мое, дитятко! Уж как я тебе сон расскажу, По словам я тебе расскажу: Что пустая хоромина — Чужа дальня сторонушка; Углы прочь отвалилися, По бревну раскатилися — Род-племя отступилися. На печище котище лежит — То лютой свекор-батюшка, По полу ходит гусыня — То люта свекровь-матушка; А по лавочкам голуби — Деверья ясны соколы, По окошечкам ласточки — Что золовки-голубушки, Впереди млад ясен сокол — То (имя жениха).

Следует сказать несколько слов о заклятиях: тот же археолог приводит следующий заговор для предохранения от всяких враждебных или опасных столкновений в обществе: «Господи, благослови! Отче Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного! Святый Государь, Иван учитель! Научи нас дел добрых творити! Помилуй нас, Боже, как стал свет и заря, и солнце, и луна, и звезды, как взошло красно солнце на ясное небо, и осветило все звезды и всю Русскую землю, и священные церкви, и митрополитов, и владык, и игуменов, и священников, и весь мир, и всех христиан. Святой Государь Спас и святой Государь Архистратиг Михаил! Помилуй, Господи, меня (имярек), грешного! Освети, Господи, меня (имярек) князьям и боярам, и властям, и тиунам, недельщикам и их дворянам, и гостям, и мужам, и женам, и всему православному христианству, что нареклось на сем свете, и на всяк час, и на всяко время, и на всякое сердце, и на всякие очи моему сердцу (имярек), от всякого зла и от злых очей закрой, Государь Михаил Архангел, своею ризою нетленною раба Божия (имярек)».

А входить во двор, вперед левою ногою в порог, в ворота, а как отворят ворота, то опереться в правую верею ворот правым плечом, молвить всю молитву, перекреститься и молвить: «Святой Государь Спас и Святой Архистратиг Михаил! Закрой, Господи, от лиха человека и супостата на всяк час и на всяко время, и ныне, и присно, и во веки веков, аминь».

«Высоким эпическим складом, говорит г. Буслаев, отличается заговор оборотня… из числа тех упиров или волкодлаков, история которых теряется в глубокой старине:

„На Море на Океане, на острове на Буяне, на полой поляне, светит месяц на осинов пень, в зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый; а в лес волк не заходит, а в дол волк не забродит“. Далее оборотень просит месяц оказать свое содействие, чтобы никто с волка не драл теплой шкуры. В этом заговоре упоминается осиновой пень, потому что оборотня в могиле им протыкают; выражение: на зубах у волка весь скот рогатый стоит в связи с пословицей: „У волка в зубах, то Егорей дом“; наконец, теплая шкура мохнатого волка-оборотня согласуется с названием волкодлак от длака — мохнатая шерсть».

В истории наговоров занимает важное место заклятие от лихорадок, особенно потому, что записано было уже в старину в древнерусских, а также и болгарских сочинениях о книгах истинных и ложных.

Вот еще заговор или заклятие от перелома, ушиба и вывиха, сходное с древним немецким, сохранившимся в рукописи Х столетия.

«Пристани Господи к добру сему делу, Святый Петр и Павел, Михаиле Архангел, Ангелы Христовы, рабу Божию (имярек); зъбасалися-сцепалися две высоты вместо… Сростася тело с телом, кость с костью, жила с жилою; запечатал сам Христос во всяком человеке печать; запеки ту рану у раба Божия (имярек) в три дни и в три часы, ни боли, ни сверби, без крови, без раны, во веки аминь».

В Слове о полку Игореве Ярославна ясно произносит заговор на оружие, на солнце, ветер и реку.

ОБЩЕЕ ОБОЗРЕНИЕ

Мы изложили события первых четырехсот лет Русской Истории в их последовательном порядке; мы познакомились с действовавшими лицами; мы рассмотрели их отношения между собой, законы, занятия, промыслы, торговлю, введение христианской веры и ее влияние, церковное управление, грамотность и нравы; одним словом, мы обозрели, по возможности, древнюю жизнь во всех ее проявлениях.

Подведем теперь итоги под наши известия, окинем взглядом все прошедшее, соберем рассеянные черты воедино и составим картину Русской земли перед нашествием татар и покорением ее под их иго.

Для освещения этой картины, для лучшего понимания совокупности событий, предпошлем сравнение, которое можно приложить, кажется, к нашей истории и во все ее продолжение даже до настоящего времени.

Течет широкая, глубокая река, берущая начало из каких-то неведомых стран, и несет свои волны в далекое море. Часто возмущается она ветром, и поверхность ее покрывается пеной, грязью и всякой нечистотой. Случаются бури, волны поднимаются высоко и сшибаются между собою, брызги летят во все стороны. В весеннее водополье нет преграды яростному стремлению, а в летнюю межень река по местам мелеет на песчаных перевалах. Иногда встречные утесы, сдвинувшись вдруг между собою, преграждают ее течение. Зимою жестокий холод сковывает ее быстрые струи, в ледяной толще останавливается всякое движение, — и страшно становится за царственную реку: не донесет она своей живой воды до назначенного ей предела, не исполнит она своего высокого предназначения и потеряется в сыпучих песках, ее окружающих! Нет, нет, при всех невзгодах, при всех превратностях, при всех тревогах, внизу, глубиною, по твердому дну, катится спокойно чистая струя крепкой, холодной воды, которую редко захватывает даже верхнее замешательство, которая сохраняет всегда силу своей живучести. Иногда вдруг, неожиданно, вырывается откуда-то из земли новый ключ, — он бьет чудодейственной силой и освежает надолго мутную воду. Обильные притоки обещают вознаградить сторицей временную убыль. Вот поднимается высоко на небе животворное солнце: оно пускает от себя теплые лучи, лед тает, зимние оковы разрушаются, пропадают одно за другими, и освобожденная река, озаренная полуденным сиянием, воспринимает с новыми силами свой торжественный, задержанный бег, опять несется, несется… Счастливый ей путь!

Вот изображение Русского человека, Русского народа, Русской жизни, как в первые, так и последующие времена их исторического бытия.

Северо-восточная треть Европы, прорезанная поперек, на юге, Днепром, Доном и Волгой, на севере Невою и Двинами, Северной и Западной, была по большей части покрыта дремучими, непроходимыми лесами. Славянские племена, двигавшиеся со стороны Дуная, который слышится до сих пор в наших песнях, заселили ее, в незапамятные времена, преимущественно по берегам рек и по соседним с ними долинам, — столкнувшись на крайнем севере и востоке с финнами и латышами.

Финны пришли, вероятно, прежде их из Азии через Урал и заняли огромное восточное пространство, в некоторых местах до Волги и Оки, в других переправившись через эти реки, а на севере опоясали на значительном протяжении Балтийское море, встретив здесь латышские племена, первых, вероятно, переселенцев с Дуная.

Славяне в некоторых местах отодвинули финнов, а в других поселились между ними.

Отличаясь по преимуществу характером тихим, смирным, терпеливым и покорным, они уже были знакомы с разными первоначальными ремеслами и орудиями для удовлетворения своих насущных нужд и имели разные обряды, обычаи и верования о природе и другой жизни, перенесенные ими на Дунай еще из своей прародины Индии. Главным доказательством их относительного развития служит богатый и сильный язык, в котором нашлись еще в IX столетии выражения для перевода всего Священного писания, — и народная способность освоиться вскоре с его святыми истинами.