— Наверное, от смущения! — Эмилия тряхнула закинутой назад головой, рассыпав по плечам золотистые волосы, ее позеленевшие глаза сверкнули от внезапного раздражения. — Так что не надо вести себя как домашний тиран из викторианской эпохи, допрашивающий свою легкомысленную жену-ребенка!

Получив гневную отповедь, Анхел насторожился.

— Извини, я что-то не понял.

— Майкл мой друг, и я не вижу причин для оправданий. — Эмилия упрямо вздернула подбородок. — Кстати, мы никогда не были в близких отношениях… в отличие от вас с Патрисией, твоей бывшей невестой, которая практически ежедневно торчала в доме после нашей свадьбы!

— Какое преувеличение! — скривил губы Анхел. — Патрисия самая близкая подруга моей сестры. Хочешь, чтобы я приказал Эстелле отказать Патрисии от дома?

— Разумеется, нет. Обидно только, что такое чуткое отношение никогда не распространялось на меня! — резко ответила Эмилия, вспомнив свое унизительное положение, когда вокруг нее шушукались и хихикали. Патрисия и Эстелла на пару старались пресекать любую попытку Эмилии утвердиться в положении жены Анхела.

— К сожалению…

— Ты заставил меня смириться с присутствием Патрисии, — с горечью напомнила ему Эмилия. Я обвинялась в собственническом инстинкте… да-да, ты обзывал меня глупой, ограниченной, недоброжелательной, когда я высказала пожелание, чтобы твоя сестра встречалась с Патрисией где-нибудь в другом месте, а не в нашем общем доме, так что мог бы и смириться с моей дружеской привязанностью к Майклу!

— Неужели так все было?

— Да, так все и было, — подтвердила Эмилия, метнув на него мрачный как штормовая ночь взгляд, и тут же ощутила сосущую пустоту. Ее пугала собственная настоятельная потребность копаться в прошлом, тем более сейчас, когда их отношения, можно сказать, висят на волоске.

— Я знал о твоем страхе, что Патрисия может вернуться ко мне, — вдруг сказал Анхел, своим признанием сильно озадачив Эмилию. — Меня привлекала сама идея, что ты меня ревнуешь. В те дни я слишком увлекся этой идеей.

От искреннего изумления у Эмилии даже рот приоткрылся, но она вовремя спохватилась и медленно сомкнула губы, неотрывно глядя на Анхела.

— Политика кнута и пряника, дерганье за ниточки, война на истощение, к которой ты была абсолютно неподготовлена, дорогая, — признался Анхел с кривой улыбкой сожаления и потянулся к ее руке. — Ты так и не смогла разобраться, что происходит между нами, так ведь?

— Да, — подтвердила Эмилия, и голос ее дрогнул, когда она встретилась с пристальным взглядом его темных глаз.

У нее появилось подозрение, что если бы она потрудилась вдуматься в его признание, то сама мысль, что он способен был когда-то играть с ней в такие жестокие и опасные игры, до смерти напугала бы ее.

— Этого больше не повторится, — тихо поклялся Анхел, переплетая свои пальцы с ее и притянув ее поближе к себе.

Сердце Эмилии зачастило, и сразу стало трудно дышать. Погружаясь взглядом в ere бездонные черные глаза с золотистыми искорками, она тихо горела, и внутренний жар проступал румянцем у нее на щеках.

— Никогда не надо спешить, — с сонной невозмутимостью рассуждал Анхел.

Пытаясь унять лихорадку, Эмилия вцепилась свободной рукой в его плечо. Даже от звуков его неторопливой речи с ней творилось нечто невообразимое, ее неудержимо тянуло к нему, словно ее тело попало в мощный водоворот и больше ей не подчиняется. Анхел погрузил пальцы в шелковистые волосы жены и скользнул языком в ее соблазнительно приоткрытые губы. Она вздрогнула, как от ожога; его нежность вызвала в ней такой шквал желаний, что ей пришлось закрыть глаза и переждать, когда он уляжется.

— Я не собираюсь набрасываться на тебя как изголодавшееся по сексу животное, — заверил ее Анхел. Его слегка охрипший голос звучал взволнованно, он даже проглатывал гласные. — Не напрягайся.

Она бы и рада, но в голове ее бродили эротические воспоминания о тех ночах, когда Анхел сводил ее с ума диктатом мужской сексуальной мощи, доставлявшим ей безумное наслаждение, и она ощущала себя последней распутницей.

— Пожалуйста, перестань дрожать, — с обидой в голосе потребовал Анхел. — Обещаю не делать того, чего ты сама не захочешь.

Эмилия вырвала у него руку и с чувством, близким к отчаянию, обняла его за шею.

— Поцелуй меня… пожалуйста!

Анхел нежно приложил ладонь к ее щеке.

— Эмилия…

— Молчи! — выдохнула она и впилась в его губы.

Анхел не шевельнулся. Потом, оттянув ее голову назад, чтобы перевести дыхание, он обрушился на ее нетерпеливые губы в жадном и глубоком поцелуе, и тело ее радостно затрепетало. Невнятный гортанный звук замер в ее горле, чувственная дрожь пронеслась как опустошительный смерч по ее телу, заставив без сил прильнуть к живительному источнику, к телу Анхела.

И все-таки он ее отстранил. Эмилия распахнула ослепленные страстью глаза и снова попыталась дышать. Как легко ему удалось довести ее до такого состояния, которое раньше заставило бы ее сгореть со стыда. Да, она сильно изменилась. Анхел томно поглядывал на нее из-под длинных черных ресниц, на скулах его рдели лихорадочные пятна. Глухое молчание затянулось.

— Мы приехали, — сообщил он, окинув взглядом ее раскрасневшееся лицо.

Может, именно такой инициативы он всегда ждал от нее? Или он счел ее поведение неженственным? Стараясь больше не смотреть на него из опасения, что опять сделала все не так, Эмилия молча выбралась из лимузина на ватных ногах. Интересно, как встретят ее остальные члены семейства Фагундес? От одной мысли об этой неприятной встрече Эмилию затошнило.

В Нью-Йорке их встретили и тут же окружили телохранители на случай появления папарацци. К счастью, им удалось без происшествий покинуть аэропорт. На следующий день будет официально объявлено о возвращении Анхела из небытия и это станет главной сенсацией всех периодических изданий и телевизионных программ новостей.

В салоне внешне неприметного автомобиля по сравнению с лимузином Эмилия поправила юбку и заметила, что руки ее дрожат. Пресса… Как только всей этой своре идущих по следу охотников за «жареным» станет известно о возвращении Анхела, может так статься, что кому-то в бульварных изданиях придет в голову воскресить ту публикацию, в которой утверждалось, будто у нее был роман вскоре после исчезновения мужа. У нее есть основания бояться этого. На опубликованной тогда фотографии лица женщины в объятиях Майкла не видно, зато отчетливо виден номер машины, на фоне которой они стоят. Тогда эта машина принадлежала Эмилии.

Волнения и переживания дня разом навалились на Эмилию, и она почувствовала крайнюю усталость. В особняк Фагундесов они вошли со стороны подземного гаража. К этому моменту все силы Эмилии уходили на то, чтобы держать открытыми глаза, и ей стало безразлично, какой прием ее ожидает.

В главном вестибюле Анхел остановился. Его темные глубоко посаженные глаза устремились на Эмилию.

— Я не надеюсь на чудо, что за один вечер твои отношения с моими родными изменятся к лучшему. Все сейчас слишком напряжены.

Очень дипломатично, подумала Эмилия. С одной стороны он не надеется на чудо, а с другой — ждет от нее, что она уладит все разногласия в самое ближайшее время. Ответить она не успела. Ее внимание привлекла большая фотография Патрисии Рэндел на столике сбоку, не заметить которой было просто невозможно. Внешность этой рыжеволосой красавицы впечатляла. Неудивительно, что Эмилия когда-то с ума сходила от ревности к ней. На фото Патрисия обнимала миловидного маленького мальчика, по-видимому своего сына.

Анхел распахнул дверь гостиной и отступил, пропуская вперед Эмилию, которая твердила себе, что не имеет права относиться к родным Анхела хуже из-за бывшей невесты. Та история канула в прошлое. Настроив себя таким образом, Эмилия обвела взглядом лица трех присутствующих в этой великолепной комнате, декорированной в холодной гамме голубых тонов.

Лусиано уже шел им навстречу. Будучи младше брата на четыре года, он выглядел старше из-за своей приземистой тучной фигуры. У него был безвольный подбородок и карие глаза, как у спаниеля.