«А. Беляев пишет всегда легко, увлекательно и с большим искусством дает сюжетное обоснование для сообщения научных сведений. А это одно из основных достоинств всякого научно-фантастического романа», — отмечал тот же А. Ивич.
«Одно из первых мест (в советской научной фантастике. — Б. Л.) принадлежит Беляеву, обогатившему литературу множеством научных фантазий. Поразительно широк круг интересов этого писателя… Продолжая лучшие традиции Жюля Верна, Беляев в своей фантазии обгоняет действительное развитие науки, но не идет вразрез с этим развитием… Научную добросовестность Беляев счастливо сочетает с богатой выдумкой, умением создавать интересный сюжет. Неудивительно, что Беляев завоевал прочные симпатии юношества, ожидающего с нетерпением каждый новый его роман», — подчеркивал Д. Жуков.
Книги Беляева учат фантазировать, развивают творческую мысль, — говорилось на одном из совещаний в ЦК ВЛКСМ в 1938 году, на котором обсуждались издательские планы.
Как бы подытоживая творческий путь Беляева к началу 40-х годов, Л. Борисов в 1941 году писал, что литературная деятельность писателя неизменно и успешно проходила под знаком разработки трудных и в то же время увлекательных тем научной фантастики. «Соперников» в подобного рода беллетристике Беляев пока что не имеет… Читатель знает и любит книги Беляева… Критика наша продолжает упорно и несправедливо замалчивать этого бесспорно крупного, серьезного и одаренного мастера».
«Сделанное Беляевым, — продолжал Борисов, — дает ему бесспорное право на одно из первых мест в мировой фантастике».
Часть двенадцая
В довоенные годы в периодике помещалось много статей проблемного характера о научной фантастике. Среди них были и статьи Александра Романовича Беляева, который придавал большое значение разработке теоретических вопросов научно-фантастической литературы. Он высказал ряд интересных мыслей, образующих в совокупности целую систему взглядов. Говоря о творчестве Беляева, нельзя пройти мимо этого интересного материала.
Беляев утверждал прежде всего, что научная фантастика, имея свою специфику, является частью советской литературы и к произведениям этого жанра следует подходить без всякой скидки, как к любым другим произведениям художественной литературы. «Научно-фантастическое произведение должно удовлетворять всем требованиям, которые предъявляются к художественной литературе. Но сверх этого на авторе научно-фантастического произведения лежит дополнительная нагрузка: он должен овладеть научным материалом и умело подать его. Научная фантастика — труднейший жанр». «Жанр этот очень трудоемкий и требует для каждой работы большой предварительной подготовки».
Фантастика, адресованная юному читателю, должна увлекать его романтикой науки, научного поиска. Она поэтому не может обойтись без познавательного материала. И задача фантаста состоит в том, чтобы сделать его органической частью повествовательной ткани. При этом не надо забывать, что детский читатель тяготеет к приключениям, ему более всего импонирует динамичная форма, где преобладает действие. Такой читатель не любит нравоучений и отступлений, и мастерство писателя состоит в разумном сочетании всех этих элементов.
Отдавая должное динамике, стремительной смене эпизодов, обрисовке образов героев, главным образом, по внешним поступкам, Беляев вместе с тем протестовал против упрощенных схем. Герои должны быть наделены характерными, типическими чертами. Они придают герою, как это зачастую встречается у Жюля Верна, свое неповторимое лицо.
Остросюжетность, свойственная приключенческому жанру, сочеталась у Беляева с научно-фантастической основой, которая являлась стержнем всего произведения. В то же время Беляев придерживался принципа максимального правдоподобия, введения необычного в повседневную, современную нам обстановку. Примененный в таких произведениях, как «Головапрофессора Доуэля», «Человек-амфибия», «Властелин миpa», и других, этот принцип оказался весьма плодотворным. Иногда творческий прием писателя несколько изменялся — он помещал обычное в необычную обстановку. Благодаря такому приему как нечто вполне реальное воспринимаются нарисованные им грандиозные картины космоса, пейзажи Луны и Венеры, сказочная обстановка подводного мира. Героями у Беляева стали люди науки, науки будущего. Необычность, например, открытия Доуэля — лишь в несоответствии его уровню науки той эпохи, когда написана была повесть.
«Ведь всякая фантазия, даже сказочная, в конечном счете является результатом комбинирования, «перестановки» образов реального мира», — подчеркивал Беляев.
На страницах произведений Беляева мы найдем целый ряд идей, либо уже признанных техникой и наукой, либо определившихся, как осуществимая перспектива. Жизнь во многом подтвердила реальность беляевской мечты.
Уже появились первые лаборатории на дне моря, телекамеры заглядывают в морские глубины, обнаруживают затонувшие суда и находят остатки древних городов. Ракетопланы летают в стратосфере, проектируются цельнометаллические дирижабли. Вездеходы помогают обживать полярные районы, в Арктике скоро возникнут города под куполами с искусственным климатом. Радиотехника и энергетика развиваются бурными темпами, ядерная энергия начинает входить в жизнь.
Внеземная станция, полеты человека на Луну и планеты, освоение солнечной системы — все, о чем фантазировал Беляев в своих «космических» романах, не вызывает сомнений теперь, когда началась эпоха покорения космоса.
Смелость писателя, показывавшего воплощенными идеи «дальнего прицела», можно оценить по достоинству лишь сейчас. Анабиоз, приостанавливающий жизненные процессы; жизнь отделенных от тела органов; пища, приготовленная бактериями; использование богатств моря; искусственное дождевание — над этим работают сегодня ученые. Даже такой краткий перечень показывает, насколько насыщено было интереснейшим научно-техническим материалом творчество фантаста.
Беляев был не одинок в своих взглядах на научную фантастику. Академик В. А. Обручев, автор «Плутонии» и «Земли Санникова», писал о научно-фантастическом романе:
«Он должен быть построен настолько увлекательно по фабуле и изложению, чтобы читатель не мог от него оторваться, стремясь поскорее узнать, как развернутся дальше события, что сделают герои. Роман, который можно без сожаления отложить, прервав чтение на любой странице, нельзя назвать хорошим, хотя бы он давал массу полезных сведений.
Роман должен быть правдоподобным. Читатель должен получить впечатление, что все изложенное в романе если и не происходило в действительности, то могло бы произойти».
Композиция произведений Беляева подчинена решению одной задачи: создать необходимое драматургическое напряжение, позволяющее поставить героев в такие обстоятельства, которые лучше и нагляднее выявляют их характер. Авторский анализ событий, комментарии к ним сведены к минимуму.
«Здесь все держится на быстром развитии действия, на динамике, на стремительной смене эпизодов, — писал Беляев, — здесь герои познаются главным образом не по их описательной характеристике, не по их переживаниям, а по внешним поступкам». Так формулировал Беляев свой основной творческий принцип.
Стиль произведений Беляева отличается лаконизмом. Короткие фразы как нельзя лучше соответствуют стремительному развертыванию действия. Диалоги или монологи кратки, в них отчетливо, но сжато выражена каждая мысль. Описания очень образны, они создают наглядное зрительное впечатление.
Лаконизм не мешает красочности и наглядности пейзажей, которых немало у Беляева. Они умело «вписаны» в общую повествовательную ткань и воспринимаются как необходимая составная ее часть. Для них всегда бывает найдено единственно возможное по композиционной схеме место.
Перу Беляева принадлежат десятки произведений. В них — десятки тем, десятки научных и технических проблем, относящихся к будущему и близкому, и далекому. Наука и техника в той или иной мере присутствуют в каждом научно-фантастическом произведении. Беляев подчеркивал поэтому важность умения «незаметно и естественно подавать нужный материал».