В этот момент старлей и увидел Теху. Мальчишка выскочил из-за выступа и, как ошпаренный, понесся к реке. Даже отсюда было видно, что глаза у него выпучены, а волосы, кажется, встали дыбом. Вязанка рыб, свисающая с его плеча, колотила по ногам мешая бежать, и он отшвырнул ее в сторону. Что же он там такого узрел, что даже улов свой бросил? Похоже, Слава знал ответ… и ответ этот ему очень не нравился. Неприятно засосало под ложечкой, и словно жаром ударило в лицо.

— Рыжие, рыжие!.. подтверждая его догадку, еще издали заорал Теха, после чего зажал себе рот ладошкой и испуганно оглянулся. "Ну вот, накаркали!" — сказал Слава вслух, оглядываясь в поисках укрытия.

— Рыжие! — выдохнул Теха, подбегая. Там! — он остановился, тяжело переводя дыхание. Там!

— Далеко?

— Там! — все повторял мальчишка.

— Далеко, я тебя спрашиваю?

— Я за выступ зашел, а они из-за горы выходят… с полкрайны, наверно, если бегом бежать.

— С полкрайны… повторил за ним Слава. Из общения с местными, он успел узнать, что крайна — здешняя единица времени (а заодно и расстояния), что-то около десяти земных минут, и у каждой свой оттенок цвета, в зависимости от времени суток.

— Да! — подтвердил Теха. Сейчас уже покажутся.

— Они тебя видели?

— Откуда, я знаю? — мальчик пожал плечами и вытер со лба, обильно струящийся пот. Я как их заметил, сразу стреканул оттуда… Может и видели.

Он вдруг, как подкошенный, рухнул на землю.

— Вон они!

Слава тут же последовал его примеру и упал за ближайшую кочку. Прямо на какой-то острый сучок, который незамедлительно впился в живот. Он чертыхнулся, повозился, устраиваясь, и, наконец, осторожно выглянул.

Между выступом и остатками постоялого двора уже во всю сновали странные существа — таких, старлей еще не видел. На первый взгляд, они походили на крупных собак — заросшие пегой шерстью, тонкие тела на четырех лапах, сзади длинный хвост. Но это только на первый взгляд. Что-то было в них не так. Передвигались они, явно не по-собачьи. Лапы раскорячены в стороны и странно согнуты в суставах, двигаются быстро, быстро — словно твари парят над самой землей.

— Гончие! — шепотом, словно его могли услышать, сообщил ему Теха. Они как ящерицы, только шерстью заросшие. От них не убежишь!

— Было бы еще куда бежать, — констатировал Слава и без того очевидную вещь.

Из-за скалы, тем временем выходила следующая партия монстров — давешние полуобезьяны — полумедведи. В отличие от гончих, они двигались, пусть и корявым, но строем. Ряд за рядом, ряд за рядом вытекал из-за выступа. Да их тут целая рота! Ага! Вот и хозяева пожаловали. Рыжие всадники в потешных колпаках, на своих страшноватых "лошадках". Слава считал — десять, двадцать… пятьдесят… восемьдесят. Все. Следующий отряд лесных великанов — еще около двухсот рыл. За ними с десяток всадников, но не на гракхах, а на каких-то огромных птицах смутно напоминающих страусов, но гораздо мощней и хищней. Длинные, голенастые ноги, череп вместе со страшным, крючковатым клювом, длиной с хорошую лошадиную голову. Не смотря на то, что находились в двух метрах над землей, всадники хэку, вели себя уверенно, оживленно переговаривались и жестикулировали. У птичьих наездников кроме луков, в качестве оружия имелись еще длинные, тонкие копья.

— Это сархусы, — продолжал комментировать Теха. Лефа — колдун говорил, что они за Проклятыми лесами живут и травой питаются. Рыжие, и из них чудищ сделали. Такая тварь одним ударом лошадь убивает, а про человека и говорить нечего.

— Сколько же у них этих монстров?

— Кого? — удивился Теха, и Слава сообразил, что опять говорит по-русски.

— Чудищ разных?

— А-а… да кто ж их знает. Что ни год, все новые появляются.

Меж тем последний отряд хэку остановился у развалин постоялого двора. Всадники ловко спрыгнули со спин своих птиц. Повели их привязывать к остаткам изгороди, начали доставать что-то из притороченных к толстым шеям сумок.

— Никак жрать собрались?.. предположил Теха. Вот же клятое семя, другого места не нашли!

Слава молчал, вспомнив про брошенную мальчишкой рыбу. Господи, хоть бы не заметили!

Но они заметили. Один из воинов отправился к реке, видимо, для того чтобы набрать в мех воды и буквально споткнулся об Техин улов. Некоторое время недоуменно рассматривал рыбу, а затем гортанным криком позвал остальных. Сам же вытянул из-за спины лук, настороженно осматриваясь вокруг. Подошли его товарищи, сгрудились вокруг находки, загалдели, очевидно, споря, откуда здесь могла взяться свежевыловленная рыба. Затем повернулись к реке, и Славе показалось, посмотрели прямо в их сторону. Остро захотелось сжаться, слиться с землей, заползти в какую-нибудь нору, чтобы не нашли.

— Проклятые небеса!.. прошептал Теха, — неужто сюда пойдут?

— Угораздило ж тебя! — также шепотом, ответил ему Слава. Нет, чтоб в реку бросить!

Мальчишка только голову вжал в плечи, очевидно понимая, какую глупость он только что совершил, и чем это для них может кончиться.

Хэку, тем временем, пришли к какому-то решению. Одного оставили на берегу, остальные же вернулись к своим птицам, чтоб продолжить приготовление к трапезе. Тот, который остался, извлек откуда-то, уже знакомую, завязанную в узел, флейту и, приложив к губам, надул щеки. Флейта, как и тогда в деревне, не издала не единого звука. Воин, не смущаясь этим, убрал свой корявый инструмент обратно в складки одежды и, подбоченившись, стал ждать результата. Слава заметил, как четверка мохнатых ящериц, отделилась от ушедшей далеко вперед стаи и понеслась обратно к пожарищу.

— Тварь клятая!.. Теха быстро пятился, не поднимаясь с четверенек. Тварь… Гадина!

— Чего ты? — удивленно обернулся к нему Слава. Куда?

— Бежать надо Валад! Бежать! Рыжий сейчас гончих по нашему следу пустит…

— Да куда ж тут бежать-то? — старлей, так же на четвереньках, устремился следом за мальчишкой. Если хэку наш костер найдут, да лошадь дохлую, да труп своего, они ж все тут прочешут мелкой гребенкой!

Теха, который уже достиг склона холма, на миг остановился и повернулся к Славе:

— Может этот… Щепа… может он нашел схрон. Хотел же Маха где-то спрятаться, — убедившись, что с другого берега Подгорицы его уже не видно, мальчишка поднялся с коленок и, согнувшись в три погибели, побежал вдоль склона, прямо по дорожке. Слава, молча, устремился вслед за ним.

Так они бежали минут пять. Постепенно, по мере того, как холм все надежней закрывал беглецов от реки, выпрямились во весь рост и, соответственно, ускорились. Внезапно, Теха впереди, подпрыгнул и, хватаясь за ветви и корни деревьев, буквально взлетел вверх по склону — Маугли, да и только!

— Гляну, — деловито пояснил он сверху, — что там проклятые делают, — мальчишка оказывается, не потерял присутствия духа. Он полез куда-то еще выше и скрылся из виду. Слава стоял, хватая ртом воздух, повторить Техины кульбиты ему было явно не под силу. Оставалось ждать. "Вот же чертова неопределенность! Ну, куда он там запропастился?" Словно в ответ на его безмолвный вопрос, послышался нарастающий треск ветвей, и Теха, еще быстрей, чем взбирался на склон, съехал с него на пятой точке, ловко тормозя, при помощи свисающих всюду ветвей деревьев.

— Гончие уж возле кострища! На наше счастье, у дохлятины задержались — они ж вечно голодные, а то б уже здесь были. Но рыжий сархуса оседлал. Самое большее, через пару крайн, их достигнет, дальше погонит. Что делать-то будем, а Валад?

— Что делать, что делать… бежать, сам же говоришь. Слава лихорадочно соображал. Пара крайн? Минут двадцать, полчаса? А в голове ни одной здравой мысли.

— Бежать?.. да разве от этих тварей убежишь? Они же, как ящерицы, по любым камням!

Дорожка, огибающая холм, шла прямо вдоль берега бурной реки. За противоположной стороной холма, отвесная стена из серого известняка. Под боком, крутой, поросший даже на взгляд, непролазным кустарником склон. По нему если взбираться, то только на карачках.